— А мне можно? — спросила она.

— Угощайся, — ответил он, жуя, с глазами такого размера, как у человека, пытающегося удержать равновесие в аэродинамической трубе.

— Скажи мне правду, ты ведь не педик-извращенец? — спросила Гретхен.

Клет отложил сэндвич в сторону.

— Я собираюсь наживить крючки и установить удочки в уключины. Затем мы будем дрейфовать и следить за тем, куда поплывут банки. В это время больше никакой болтовни про фильмы, никаких оскорблений и никаких вторжений в личное пространство. Поняла?

— И с какого это хрена ты так со мной разговариваешь?

— Это моя лодка. Я шкипер. В море слово шкипера — закон, — он посмотрел на выражение ее лица, — ладно, ладно, приношу извинения.

— Конечно, приносишь, ты просто ходячая коллекция неудач.

Когда Клет не ответил, Гретхен добавила:

— Сколько раз ты видел «Бунтарь без причины»?

— Думаю, четыре. А вот Пола Ньюмана в «Выстреле с левой руки» — шесть.

— Так я и знала. Ты такой же, как и я, только не хочешь этого признавать.

— Может быть, детка.

— Обычно я не позволяю мужчинам так себя называть, — сказала она, — но для тебя сделаю исключение. Гретхен сняла очки, скрывавшие магическую притягательность ее фиолетовых глаз. Ее лоб был покрыт капельками пота, ноздри расширились.

— Никак не пойму, что я чувствую по отношению к тебе. Ты хороший парень. Но всем хорошим парням, которые попадались мне на пути, всегда что-то было нужно от меня. Некоторым из них наша встреча принесла только неприятности. Что скажешь?

— Я старая развалина, даром что бывший морпех и коп, и в моей жизни остался только алкоголь и беспросветность. Что мне еще сказать?

Двадцать минут спустя Клет подвел лодку к берегу залива, имевшего медный оттенок и покрывавшегося грязной пеной при каждом дуновении ветра. Когда корпус коснулся дна, Гретхен спрыгнула с носа в воду, прошла по мелководью и выбросила на песок якорь. Клет стоял в рубке и наблюдал, как кофейные банки исчезают в южном направлении.

— Я не понимаю, что мы тут делаем, — сказала Гретхен.

Клет перегнулся через планшир, грузно шлепнулся в воду и вышел на пляж вместе с девушкой, намочив свои хаки до колена.

— Здесь всплыло тело Блу Мелтон, — ответил он. — Посмотри, на юго-востоке есть течение, проходящее через бухту и ведущее в Залив. Это что-то вроде подземной реки, которая приходит и уходит с приливами и отливами. Я думаю, что парни, которые выкинули ее здесь за борт, ничего не знали о приливных и отливных течениях. Надеялись, что ее тело утонет и его сожрут акулы или крабы. Если бы тело нашли, все выглядело бы так, как будто она упала за борт и утонула. А поскольку лед не растаял, я думаю, что они были близко к берегу. То есть я считаю, что парни эти были на большой лодке, с морозильником, но они не моряки и, скорее всего, не местные.

— А зачем богатым мужикам тусоваться с бедной каджункой из Сент-Мартинвилла? — спросила Гретхен.

— Как насчет секса?

— У нее во рту был шарик?

— Да, скорее всего, в нем была та дурь, которой ее накачали. Внутри была записка о том, что ее сестра все еще жива. После того, как ее похитили, кто-то решил, что она знает больше, чем нужно, и убил ее. Кто-то вколол ей лошадиную дозу и оставил умирать в холодильнике.

— А почему мы сейчас об этом говорим?

— Мой приятель Дэйв уверен, что мы столкнулись с крупными игроками. Я сказал ему, что мы имеем дело с тем же тупоголовым сбродом, который отправляли за решетку последние тридцать лет, но я ошибся, — взгляд Клета упал на гигантский ствол кипариса, вырванный с корнями и выброшенный на берег во время шторма, лежавший у зарослей эвкалиптов и хурмы. Он был покрыт червями и ракушками и выцвел на солнце, блестя отполированными ветром и песком боками.

— Сядь-ка на минутку, Гретхен.

— Зачем это?

— Затем, что я тебя попросил. Не знаю, как сказать. Три проходимца из Нового Орлеана, пытавшиеся отжать у меня офис и квартиру, откинули копыта. Пришивший их киллер, скорее всего, не местный, может, давно работает на мафию. Эти трое были уголовниками, они знали правила игры. Они сделали свою ставку и проиграли. Девчонка, чье тело здесь всплыло, не была в этом замешана. Она была невинной девочкой, на которую куча реальных ублюдков наложила грязные лапы и убила. Ее сестра, Ти Джоли Мелтон, может быть в руках этих отморозков. Чувствуешь запах?

Гретхен подставила лицо бризу. Они сидели в тени кипарисов, яркий металлический отсвет поверхности бухты заставлял глаза слезиться как от вспышек электросварки.

— Пахнет заправкой, — ответила она.

— Ты ее не видишь, но это нефть. Никто не знает точно, сколько ее здесь. Буровая компания залила ее диспергентами, чтобы никто не мог точно подсчитать, за сколько баррелей вылитой в море нефти они должны отвечать. Ти Джоли Мелтон говорила Дэйву что-то о том, что ее друг путался с парнями, болтавшими о центраторах. Дэйв думает, что этим парнем был Пьер Дюпре. Может быть, выброс произошел оттого, что в обсадных колоннах было недостаточно центраторов. Но это и так все знают, а потому вопрос не в этом.

— Угу, думаю, я все поняла. Ну-ка вернись к тому месту, где ты говорил о трех парнях, связавшихся с тобой, и которых затем пристрелили.

— Они мертвы, конец истории. Может быть, тот, кто отправил их на тот свет, сделал этому миру большое одолжение, понимаешь?

— Нет, не понимаю.

— Прикончивший их киллер называет себя Карузо.

— Как певец?

— Да, когда Карузо поет, все замолкают, причем навсегда.

— Звучит как дешевые городские легенды о мафии. Ты в Майами зимой никогда не бывал? Весь пляж забит итальяшками. У них у всех фигуры головастиков. Перед отъездом из Нью-Йорка все делают себе автозагар, и их кожа выглядит как апельсиновый шербет с черными волосами. Моя мамочка в свое время вертела дела в паре больших отелей на пляже. Так вот, она рассказывала, что некоторые из них надевали себе под плавки насадки для увеличения члена. Большинство этих жалких недоносков работают на мусоровозах, и если бы они не входили в профсоюз, сидели бы на пособии.

Клет повесил голову, сложив руки между колен и уставившись в пустоту. В тени ветер был прохладным, над головой шептались ветки эвкалипта, а его лодка мягко покачивалась на слабых волнах у пляжа.

— Я что-то не то сказала? — нарушила тишину Гретхен.

— Нет, — ответил Клет.

— О чем ты думаешь?

— Я люблю Луизиану.

Она положила ладонь ему шею, касаясь ногтями линии волос и оспинок на шее. Персел почувствовал, как ее ногти передвигаются в его волосах, словно она гладила кота.

— Знаешь, в глубине ты добрый человек, сказала она, — не помню, чтобы встречала таких, как ты.

Спустя менее чем двадцать четыре часа после смерти Ронни Эрла Патина я сидел в офисе Хелен и думал, как бы все повернулось, если бы я передал бедолагу в полицию Лафайетта. Но если я не ошибался, чернокожая проститутка предупредила кого-то о том, что Патин был пристегнут наручниками к моему бамперу и вот-вот окажется в городской тюрьме. Это означало, что люди, стоящие за его смертью и покушением на меня, а возможно и за смертями Блу Мелтон, Вейлона Граймза и Фрэнки Джиакано, обладали влиянием и властью, выходящими далеко за пределы контроля криминальных семей, которые когда-то вели свои дела из Галвестона и Нового Орлеана. Другими словами, Ронни Патин отправился бы на тот свет, что бы я ни делал.

Или, может, я превращался в одного из тех, кому чудятся заговоры на всех уровнях общества?

— Давай-ка проверим, правильно ли я все поняла, — спросила Хелен, — ты думаешь, что стрелком из рефрижератора был брат Патина?

— Я не уверен. Я думаю, что Ронни Эрл угнал грузовик. Думаю, стрелок был похож на Ронни, потерявшего килограммов пятьдесят. Ронни говорил, что его брат либо мертв, либо живет в Канзасе.

— Патин что, не знал, жив ли его брат?

— Скажем так, семейные ценности были у него не на первом плане.