Подземная часть плантации была полностью перестроена. Высокие потолки покоились на мощных дубовых стропилах, полы были выложены венецианской мозаикой и покрыты коврами средиземноморских расцветок. Стены при этом напоминали что угодно, но только не то, чем служили. Они были сплошь увешаны плазменными панелями, демонстрирующими тропические закаты и пляжи с растущими тут и там пальмами и волны, мягко накатывающие на песок, такой белый, словно это был сахар. В главном зале стояли традиционные кожаные кресла бордового цвета и стеклянный столик. В задней части подземного строения виднелись и другие комнаты, некоторые с дверьми, некоторые без.

— Моя дочь где-то там? — спросил я.

— Возможно, — согласился Алексис. Как вам нравится наша визуальная аранжировка? Взгляните сюда, в боковую комнату. Вам, помнится, понравилась моя коллекция военных фотографий. Не желаете ли посмотреть кинофильмы ушедшего века?

Он толкнул дверь, за которой находилось нечто, похожее на кабинет. На двух стенах висели четыре отдельных экрана, демонстрирующих черно-белые записи немецких солдат, сжигающих деревню, пикировщиков, стирающих с лица земли какой-то город, еврейских магазинов, уничтожаемых в «хрустальную ночь», целых семей, появлявшихся из чрева товарных вагонов, детей с глазами, полными ужаса, гонимых, словно стая животных, через узкие коридоры из колючей проволоки в концентрационные лагеря.

— Люди знают, что мы здесь, — сообщил я.

— Нет, не знают, — сказал голос позади меня.

Пьер Дюпре вышел из задней комнаты, причесываясь на ходу.

— Наши друзья уже стучатся в дверь к вашей жене, — сказал он, — один из них выкрал ее мобильный телефон из сумочки, так что вы ей не звонили, мистер Робишо.

— Где Гретхен? — спросил Клет.

— Готовится, — ответил Дюпре.

— К чему?

— К экскурсии в Средние века. Мы собираемся узнать, как много вы знаете, мистер Персел, а также имена людей, получивших от вас информацию, которая, как мы все знаем, вас никоим образом не касается. Поверьте мне, когда все это закончится, вы будете умолять нас снять ваши показания.

— Не тяни, Пьер, — попросила Варина.

— Облегчу вам жизнь. Что вы хотите знать? — спросил Клет.

— Где твои документы? Кому ты рассказал? — продолжил допрос Пьер.

— Рассказал что?

— К сожалению, именно этой реакции от вас мы и ждали, заметил Пьер. Не исключено даже, что вы говорите правду. Но нам необходимо убедиться в этом, а это плохие новости для Гретхен и Алафер.

— Ты все равно планируешь их убить, сучий потрох, — проскрежетал зубами Клет.

— Вовсе необязательно. Для Ти Джоли все не так уж и плохо обернулось. Хотите ее увидеть? — спросил Пьер.

— Нет, не хотим, — ответил я.

— Странно, — сказал он, — я нашел тот мобильник, с которого она вам звонила. Я думал, вы весьма близки друг к другу. Ну ладно же, мистер Робишо. Просто скажете «привет!». Я вовсе не насмехаюсь над вами и не пытаюсь быть жестоким. Я думаю, что сейчас она весьма довольна жизнью. Ти Джоли поначалу была немного против аборта, но все это уже в прошлом.

— Ты заставил ее сделать аборт? — выдавил я.

— Я не заставлял ее ничего делать. Она хорошая девочка. А вы — неисправимый романтик, когда дело касается таких, как она.

— Где Гретхен и Алафер? — спросил Клет, направляясь к Пьеру.

Мужчина с разноцветными татуировками сделал шаг вперед из тени и коснулся электрошокером шеи Клета. Персел упал, как подкошенный, словно его по голове наотмашь ударили полицейской дубинкой. Я опустился на пол рядом с ним и положил его голову себе на колени. Его глаза закатились, из носа шла кровь.

Я посмотрел на мужчину с электрошокером. Он был поджарым, черноволосым и небритым, одетым в джинсы на подтяжках и короткую прямую рубашку. От него веяло лесом и холодом, он пах, как охотник. На его левом предплечье была большая татуировка кролика Баггса Банни, поедающего оранжевую морковку.

— Ты за это заплатишь, — прошептал я.

— Не виню тебя в том, что ты злишься, приятель, но я бы на твоем месте плыл бы по течению, — заметил он, — все еще может получиться. Я раньше тоже полицейский значок носил.

— Достаточно, Микки, — оборвал его Пьер.

Клет сел и рукавом вытер кровь с носа. У него слегка отвисла челюсть, он закрывал и открывал глаза. По шее растекался красный ожог, словно его ужалила медуза. Сверху донесся звук заведенного дизельного двигателя.

— Это грузовик, на котором увозят вашу машину, мистер Персел, — объяснил Алексис, — через пять минут ее здесь уже не будет. А к утру ваш автомобиль сожмут под прессом до размеров жестяной банки, да и вас ожидает та же участь.

Пьер подошел к двери в задней части подвала и положил руку на дверную ручку.

— Приведи их сюда, — приказал он, — я думаю, мистер Робишо заслужил право прочесть эту последнюю главу своей истории. Давайте, мистер Робишо, поговорите с ней. Посмотрим, что она расскажет вам о своей ситуации.

— С кем?

— С девушкой вашей мечты. А потом скажите мне, стоила ли она всего этого, — сказал он.

Пьер медленно толкнул дверь ладонью, приоткрыв комнату, стены которой представляли собой плазменные экраны от пола до потолка, показывающие сцены, снятые через окно теперь уже полуразрушенного строения на острове к юго-востоку от Чанделер. Даже шум волн на пляже и порывы ветра в пальмовых листьях наполняли комнату через стереосистему.

Ти Джоли Мелтон лежала на белом парчовом диване, одетая в синее вечернее платье и ожерелье из камней, похожих на брильянты и рубины, хотя я и сомневался, что они были настоящими. Ее голова покоилась на украшенной кисточками черной атласной подушке, а золотые завитушки в ее волосах все еще были яркими, словно лютики. Она улыбалась, словно узнав меня. На ее предплечьях виднелись подсохшие царапины, похожие на следы от уколов. Она повернулась на бок, чтобы лучше меня видеть, но не попыталась встать.

— Это вы? — спросила она.

— Это Дэйв Робишо, Ти Джоли, — сказал я.

— Да, я знаю, что это вы, мистер Дэйв. Я знала, что рано или поздно вы придете.

— Что они с тобой сделали, девочка?

— Они ничего не делали. Это все лекарства.

— Это героин.

— Я не смогла родить ребенка, у меня что-то не так внутри. Не злитесь на Пьера. И на меня тоже не злитесь. Ведь все будет в порядке, правда?

— Мы еще вернемся, дорогая, — сказал Пьер, — нам с мистером Робишо надо обсудить кое-какие дела, — он закрыл дверь и задвинул задвижку. — Она милая девочка.

— Ты превратил ее в наркоманку, — сказал я.

— Она сама кололась. Как и ее сестра, — ответил он. — Знаете, в чем ваша проблема, мистер Робишо? Вы не принимаете людей такими, какие они есть. Вас они интересуют только как абстракции. Реальность из крови и плоти вам не нравится. Это вы элитист, а не я.

Открылась дверь у подножия лестницы, ведущая вверх на улицу, и из нее показался мужчина с «АК-47» в руках.

— Это было спрятано между сиденьем и дверью кабриолета, — сказал он.

— У Персела было автоматическое оружие на переднем сиденье, и ты его не увидела? — спросил Пьер Варину.

— Значит, если у него ствол, это моя вина? — взвилась она.

— Этого я не говорил, — ответил он, — я просто пытаюсь понять, как он пронес в машину «АК-47» так, чтобы ты его не заметила. Думаю, вполне логичный вопрос.

— Я не знаю, как он там оказался. Он открывал багажник, чтобы достать одеяло. Может, оружие было там.

— Что за идиотская беседа, — прервал их перепалку Алексис, — вы прямо как тупой и еще тупее.

— Заткнись, ты, жалкий старый хрен, — зашипела Варина.

Я видел, как Клет смотрит на меня, свет в его глазах словно стал ярче. Я легко понял, что он пытался сказать одним лишь взглядом: разделяй и властвуй.

— Ламонт Вулси сдал вас с потрохами, — сказал я.

Варина, Пьер и Алексис разом повернулись и уставились на меня.

— Вулси боится, что ему крышка за убийство Озона Эдди Мутона и его подружки, — продолжил я.