— Ну, не деремся, это точно, — ответил Юрка.
— И никаких разногласий по поводу баб у вас нет? — ухмыльнулся Толя.
— По-моему, нету, — произнес Таран, внутренне радуясь, что в первый раз за время допроса хоть что-то угадал.
— Отстегните его, — велел Сидор конвоирам. — И вон туда, за загородку отведите.
Конвоиры отстегнули Юрку от столба, потом опять замкнули браслетки и, взяв под локти, повели куда-то влево. Теперь, когда свет ламп с рефлекторами больше не слепил глаза, Таран сумел чуть лучше разглядеть помещение.
Похоже, тут когда-то был небольшой склад. Но хранили здесь не картошку и не вторсырье, а что-то, требовавшее более деликатного обхождения. Хотя помещение находилось в полуподвале — окна под самым потолком располагались! — пол был дощатый, крашеный и довольно чистый. Раньше, должно быть, все пространство этого склада заполняли ряды сварных стеллажей. Сейчас большую часть их убрали. Во всяком случае, с той стороны, где Тарана допрашивали. А там, куда его увели, стеллажи остались. По меньшей мере, пара. К этим стеллажам привинтили два или три широких листа фанеры, и получилось нечто вроде перегородки.
Конвоиры опять открыли одну браслетку и на сей раз пристегнули Юркины руки к стеллажу. Правда, сразу после этого ему пододвинули табуретку.
— Сиди тихо и не подавай голоса, понял? — строго сказали бойцы. — Сейчас послушаешь, что про тебя друзья наплели…
Юрка опешил. Не может быть! Витька? Наплел?
Конвоиры удалились. Должно быть, пошли за Поляниным.
Таран лихорадочно соображал. Ну, допустим, про то, что они бесильню на четверых организовали, мог и сам Полянин трепануть, особенно в поддатом виде. Но вряд ли Сидора это могло сильно возмутить. Он же бандит, а не борец за общественную нравственность! Даже полиция нравов вроде бы не вмешивается в такие дела. Ясно, что тут нечто более конкретное. Про операцию «Штык» Таран даже Надьке ничего не говорил, так же как про все остальные мероприятия. О том, где Юрка служит и чем его подразделение занимается, ни Полянин, ни Майка не знают. Надька знает, поскольку сама там числится, но в речевом недержании замечена не была. Прекрасно знает, что из-за одного лишнего слова может быть масса неприятностей. Не дура все-таки.
Вскоре послышалась возня, похоже, конвоиры кого-то привели.
— Извини, Витя, что мы тебя разбудили, — с некоторой издевочкой произнес Сидор. — Но у нас, понимаешь ли, возникли кое-какие сомнения насчет того, что ты нам прежде рассказывал. Будь добр, повтори все еще разик.
— С самого начала? — сонно пролепетал Полянин, которого, похоже, поднять-то подняли, а разбудить забыли. Но голос был точно его.
— Именно так. С самого начала.
— В общем, так… — забормотал Витька. — Мы с Майкой собрались пожениться. Заявление подали, теперь уже расписываться пора. Но у нас за прошлый месяц на рынке вышел большой облом. Короче, оптовик нам впарил просроченный товар. Детское питание в банках. Мы-то за дешевизной погнались, решили, что сойдет. Купили на двести пятьдесят тысяч, запросто могли наварить десять процентов, даже если б продавали ниже среднерыночной цены. И разошлось бы побыстрее, чем у других, — это уж точно…
«Ну ты и фрукт, Витюша! — подумалось Тарану. — Конечно, разошлось бы быстрее! А если б этим самым питанием твоего младенца накормили?»
— Ну, мы с Майкой на эти деньги очень рассчитывали, — пробубнил Полянин. — А тут санинспекция наехала, когда ее не ждали. Все ящики забрали, да плюс еще нам пришлось отстегнуть прилично, чтоб ничего не оформляли. Инспекторша вообще орала, что это чистой воды 238-я статья…
— Когда мы рынок крышевали, такого не могло быть, — с ностальгией в голосе перебил Сидор. — Верно, Витя? Отстегнул бы нам, и все бы продал по среднерыночной! Бабки те же… Ну продолжай, продолжай, дорогой!
— А тут еще и Майкино кафе с убытком сошлось. Как говорится, если непруха, то это надолго. В общей сумме мы на триста тысяч «деревянных» в минусе, без малого десять тысяч баксов. В общем, решили одолжиться, — Полянин вздохнул, — пошли по людям. Но ни у кого лишних нет. Как на свадьбу в ресторан — так все друзья до гроба, а как бабки одолжить — фиг! В общем, напоследок пошел я к Тарану…
Юрка навострил уши. Про финансовые затруднения будущей четы Поляниных он слышал в первый раз. Надька ему тоже ничего не сообщала, напротив, вроде бы у Витьки и Майки все было в ажуре.
— Ну он тоже сначала отнекивался… — произнес Полянин, и Таран аж зубами скрипнул от возмущения: ведь не было у него с Витьком никакого разговора про деньги! Но орать, что Полянин врун бесстыжий, Юрка не стал. Ясно, что конвоиры за эту реплику морду начистят, да и вообще, жутко интересно, что этот козел еще наболтал!
— В общем, он мне сначала говорил, что у него денег нет и быть не может, дескать, я рядовой-контрактник, какие у меня бабки. Однако на какие-то шиши он себе «девятку» купил. То ли в Чечню съездил, то ли еще куда-то, но, короче, они с Надькой, по моей прикидке, после лета тысяч десять баксов потратили.
«Во, гад! — подумал Таран, чуя, что у него разум возмущенный закипает. — Я и не думал, что этот сукин кот в мой карман заглядывает! Калькулятор поганый!»
— Короче, когда я ему про это сказал, Юрка стушевался, но подсказал, что если я захочу, то могу за один вечер десять тонн баксов заработать и ничего ему должен не буду, но дело, конечно, стремное. Дескать, надо поехать на химкомбинат в поселке Советский, к воротам номер восемь, они не заперты. Охраны там тоже никакой. «Въедешь, — говорит, — и сразу сворачивай направо. Там четыре пакгауза старых, к ним рельсы подведены, но вагоны туда почти не приходят. Все пакгаузы подняты на сваи и заперты на замки. Тебе нужен самый дальний, у забора. Оставишь машину, заберешься под пакгауз и под самой серединой ищи доску с тремя плюсами, нарисованными белой краской. Она вынимается, и можно влезть в пакгауз. Когда влезешь — увидишь штабель картонных ящиков со стиральным порошком. Обойдешь его справа и зайдешь в проход между штабелем и стеной. От угла пятый, от пола третий ящик — на нем буква X написана. Эта стенка ящика прорезана. Приподнимешь ее, заберешь две коробки с порошком и отвезешь диджею Фине на дискотеку. Само собой, постарайся, чтоб эти коробки у тебя нигде не маячили и передавай только с глазу на глаз.»
— А что надо было Фине сказать?
— «Привет от Гочи!» — бойко ответил Полянин. — Это я помню. В общем, Таран сказал, что Финя передаст две стобаксовые пачки — одну я должен Юрке отдать, другую себе оставить. Я, конечно, сообразил, что это наркотики, причем, похоже, чужие, но уж очень мне эти десять кусков нужны были… В общем, я поехал, без проблем забрал две пачки, отвез Фине, и тот мне двадцать тонн отгрузил. Нормальных, не самопалов…
— Стоп! — остановил Витьку Сидор. — Спасибо, достаточно. Отведите его, пусть досыпает.
Таран весь бурлил и кипел. Если б он не был прикован к стеллажу, то давно уже выскочил и раскровянил бы Полянину морду! Вот сука, а?! Никогда Юрка и в мыслях не мог себе представить такой подлости со стороны этого парня! Они же с первого класса дружили! Сколько раз Таран у Витьки домашние задания сдувал, когда из-за родительских пьянок приходилось идти в школу не сделав уроки! А сколько раз Таран заступался за Полянина во время всяких школьных разборок? Не счесть! Как же Витька все это позабыть сумел?! Может, действительно все из-за Надьки?
Да, Полянин влюбился в нее еще в седьмом классе, а Надька, как ей казалось, совершенно безнадежно любила Тарана, который, в свою очередь, обожал Дашу. Разница была только в том, что Полянин уже с седьмого класса мечтал трахнуть Надьку, а Юрка считал, что у него с Дашей все будет только после свадьбы. Он тогда и не подозревал, что из скромной и интеллигентной Даши вырастет проститутка и порнушница, да и просто подлюка первостатейная.
Вышло так, что судьба свела Юрку с Надькой. Но ведь Полянин, похоже, четко примирился с этим. У него Майка появилась. В конце концов, он свою мечту детства осуществил, то есть поимел Надьку с Юркиного дозволения в обмен на Майку. Поразнообразили секс, да и все — вполне в духе времени. Так многие пары поступают, и семьи от этого не распадаются.
