«О, боже мой. Субботний вечер, и некуда деваться. Иисус, Мария и Иосиф. Призываю всех святых, больших и малых».

Шейла открыла воду и повернула вентиль крана, включающего душ.

«О, Иисус Христос, пресловутый Спаситель. Прости, прости, я не хотела оскорблять никаких сверхъестественных персон. Просто не могу себе позволить этого, особенно при нынешних обстоятельствах. Вот дьявол!»

Она взглянула в зеркало. То же лицо. Оно никуда не делось, не изменилось. Все та же Шейла. А кого ты ожидала увидеть?

«Ещё один суб-бот-ний вечер, а я ещё никого не встретила — ла-ла-ла-ди-ди-дум-дум…»

Она скинула уродливый старый халат и оглядела себя. Груди, похоже, обвисли ещё чуть больше с того момента, как она смотрела на них в последний раз. Боже мой, не может же этот процесс продолжаться вечно? Они сдуваются словно на глазах. Или это её воображение?

Она не могла как следует рассмотреть свой зад, однако знала, что по крайней мере здесь у неё все в порядке. Благодарение Господу за эту маленькую милость. Она ещё не совсем расплылась. У неё прекрасный вес.

«О, ради всего святого, прекрати так зацикливаться на собственном теле, ладно? Да, ты становишься старше. Это неизбежно. Абсолютно естественный процесс. Все прекрасно. Просто… прекрасно. Итак, у тебя было два отвратительных брака. Великолепно. Допустим, ты ненавидишь свою работу. Ладно, и ты ненавидишь этот треклятый мир. И что? Это жизнь, малышка».

Ванная наполнилась паром, отражение затуманилось и исчезло. Ушло прочь.

Она двумя пальцами ткнула в зеркало и увидела зеленый глаз, уставившийся на неё. Ты все ещё там, Шейла?

Все ещё там.

Она залезла в ванну, вода была слишком горячей, но Шейла терпела, получая извращенное наслаждение от дискомфорта.

Ничего нового. В жизни нет мужчин. На работе нет парней, с которыми хотелось бы просто находиться рядом, не говоря уж о том, чтобы видеться с ними вне службы. Встречи в баре отвратительны. Девяносто девять и девять десятых процента мужчин, с которыми она встречалась, были: 1) тупицами; 2) многократно потерпевшими неудачу (как и она сама); 3) женатыми. Большинство относилось к третьей категории. Почему мужчина, который нравился ей, всегда оказывался женат? Какая-то причуда психологии, без сомнения.

Она выдавила в ладонь немного прохладного травяного шампуня, размазала по голове и принялась взбивать, пока не образовалась пышная пена.

Два отвратительных брака. О последнем лучше вообще не вспоминать. Фрэнк был… судя по всему, все ещё есть… полным психом. У него проблемы, причем весьма серьезные. Её адвокат подает иск, Фрэнку на работу приходит бумага, и что он делает? Уходит с работы, отправляется прямо к ней в дом, взламывает дверь (все замки она предусмотрительно сменила) и громит все и вся. Мебель, до последнего стула, покорежена или полностью разломана. Ковровое покрытие разрезано ножницами для линолеума. Посуда разбита, стереоустановку, судя по всему, долго пинали ногами, кровать… Кровать — Господи, и это была кровать? Свихнувшийся ублюдок не пропустил ни одного предмета общей собственности. Соглашение о разделе имущества? Ха, интересно, какого?!

А что, если бы она оказалась в тот момент дома? Господи Иисусе! Он же мог убить её.

Разумеется, Шейла возбудила против него дело по обвинению в нанесении ущерба, но кто знает, когда он заплатит и заплатит ли вообще? Подонок полностью разорен. А у неё имеется: дом, полный обломков, эта ужасная закладная, дерьмовая работа в банке «Меллон», и она, похоже, навсегда застряла в Уилмердинге.

Уилмердинг.

Уилмер… динг.

Шейла ополоснулась, затем снова намылилась. «Вымыться — это как раз то, что мне… да, правильно».

Ничего нового. Итак, мы купаемся, мадам, и не с кем пойти на свидание. Затем мы малость подкрасимся, потом нанесем каплю… чего? Что подойдет для сегодняшнего вечера? Какой-нибудь дешевой пахучей гадости. Настоящая косметика для шлюх. А затем, мадам и мсье, мы отправимся в «Чонси», послушаем музыку и полюбуемся интерьером, выпьем бокал шабли, потом какой-нибудь страховой агентишка пригласит нас потанцевать под дискотечную (вызывающую мигрень безумным ритмом) переделку старых битловских песен.

Неожиданно она ощутила порыв холодного воздуха и задрожала. Сердце в груди отчаянно затрепыхалось.

Кто-то вошел! Кто-то открыл дверь ванной!

Но холодный поток шел с другой стороны, от стены. Так и не смыв пену, она выглянула из-за занавески.

Стены на месте не оказалось. Шейла пощупала занавеску, чтобы убедиться, что каким-то неведомым образом не повернулась в другую сторону. Нет! Но… там, справа, где следовало находиться куску изогнутой трубы и покрытой каплями стене, было пустое пространство. Она протянула руку и просунула её в широкую арку. Ничего! Шейла почувствовала, что начинает замерзать. Она изогнулась и выглянула как можно дальше…

Но поскользнулась, оступилась и упала на твердый холодный пол.

Внезапно наступила тишина.

Мыло жгло глаза, и все лее она попыталась встать на ноги. Бедняжка терла и терла лицо, однако избавиться от проклятой пены не удавалось. Шейла далее вскрикнула от боли.

Спустя несколько кошмарных моментов Шейла обнаружила, что зрение слегка прояснилось.

Что за чертовщина?..

Она очутилась в комнате с каменными стенами и потолком, смахивавшим на церковные своды или что-то в этом роде. Обстановка состояла из стола, пары стульев, незажженного камина и чего-то вроде кушетки. Ничего больше. Девушка стояла на сером каменном полу, голая, мокрая и покрытая мыльной пеной. И в довершение всего насквозь промерзшая.

Шейла резко обернулась. В паре футов от неё находилась голая каменная стена. Душ, вода, её дом… исчезли. Исчезли!

Она медленно повернулась, взгляд разъеденных мылом глаз был как у зомби.

Все исчезло. Ещё секунду назад было… а потом…

Она закричала. Не помогло. Ничто не изменилось. Она все ещё стояла на каменном полу, замерзшая, мокрая, перепуганная. И абсолютно ничего не понимала в происходящем.

Она закричала вновь, но потом решила, что вопли ситуацию не изменят.

Шейла обследовала стену в поисках любого намека на проход, дыру, шов, щель, хоть чего-нибудь — любого следа связи, или мостика, или перехода между её существованием менее половины минуты назад и нынешним. Ничего не было. Стена казалась твердой и неподатливой, каким и положено быть каменным стенам. Девушка вновь исследовала кладку. Никаких изменений. Ни водопроводных труб, ни ванны, ни дома, ни Уилмердинга. Это было какое-то совсем другое место. Абсолютно другое.