В окружении масок и скульптурных статуэток из Африки, Океании и с Карибских островов, доктор Лоренс, маленькая живая брюнетка, дала описание преступника, совершившего многочисленные убийства с последующим расчленением трупов, которые шокируют город последние двенадцать месяцев».

«Это одинокий чудаковатый молодой человек, с глубокой душевной раной, по-видимому являющейся результатом тяжелых отношений с матерью, — заявила доктор Лоренс. — У всех его жертв было нечто общее: это были молодые симпатичные девушки, и, что самое главное, все с длинными волосами. Ни в одном случае жертвы не были изнасилованы. Свою ненависть к женщинам он выражает в сексуальных издевательствах и садизме. Именно из садизма он перерезает своим жертвам горло, а затем отрезает им голову и вешает как трофей там, где ее легче всего заметить. Длинные волосы, по-видимому, являются основным фактором при выборе жертв».

Когда Керри дочитала нам последнюю фразу, орды репортеров и зевак на время прекратили звонить в нашу забаррикадированную дверь и лишь прогуливались по тротуару перед окнами. Опустив экстренный выпуск «Пост» на колени, она сказала:

— Если это действительно так, то нам надо просто отрезать волосы, и все. Где ножницы?

— Не дури, Керри, — автоматически оборвала я. Но на самом деле, не слушая ее, я беспокоилась за Джоэла.

Он сидел в дальнем углу комнаты и читал Пруста. По крайней мере, смотрел в книгу. Я уже давно не замечала, чтобы он переворачивал страницу. Он прятался за этой книгой с той минуты, как мы вернулись из полиции. Я не могла выдавить из него ни слова. Он молчал даже о своем разговоре с Расселом. Просто сидел и смотрел в одну точку, раскрыв перед собой книгу, словно щит.

Я приготовила ему обед и, так как Вероника еще не приходила, позвонила ей. Оправдались мои худшие предположения. Ее тетя сказала, что в семье у них кто-то заболел, ей пришлось срочно вылететь в Сан-Хуан и я могу послать ей чек на 140-ю улицу. Около трех я начала звонить в агентства по трудоустройству. Для меня нашли некую мисс Клару Грейвс. К тому времени возле дома уже собралась толпа, и детям пришлось буквально пробиваться сквозь нее по пути из школы. Тогда я поняла, что наш дом в осаде.

Керри подошла к окну, чтобы поглядеть на зевак.

— Подъехала машина с репортерами. Остановились напротив, — сообщила она.

— Ты можешь стать за шторы? — начала было я, но тут зазвонил телефон.

Ответил Питер.

— Это отец, — сказал он, закрыв микрофон рукой, — Никогда не слышал, чтобы он был так взбешен.

Да, Тэд был вне себя — он прочитал газеты.

— Эти убийства… Джоэл замешан в этом? — Он, как всегда, начал с главного.

— Смотря что ты понимаешь под словом «замешан», — уклонилась я от ответа. — Шерри была у нас на ужине.

— Вас пропесочила полиция. — Я поняла, что он это вычитал в газете.

— Я бы так не сказала. Мы просто беседовали с человеком по фамилии Рассел.

— «Миссис Бенсон — бывшая жена ученого Теодора Бенсона, профессора микробиологии в Университете Рокфеллера».

Неудивительно, что он был взбешен.

— Извини, но ты же тут ни при чем, там сказано «бывшая», — заметила я.

— Что, черт возьми, происходит?

— Подожди минутку, Тэд, — сказала я, — я возьму трубку наверху.

Через минуту, тяжело дыша, я добралась до своей спальни.

— Извини, Тэд. Мы там внизу все вместе.

— А я думал, что ты просто спятила, — рассудительно заметил он. Тэд был всегда обезоруживающе откровенен.

— Давай посмотрим, правильно ли я все понял, — продолжал он. — Шерри — это та, которая чуть не свела нас всех с ума год назад?

Он имел в виду поездку Джоэла и ее последствия. Если принять во внимание его собственный переезд к Марте, то выбор выражений казался не совсем удачным.

— Да, это она, — подтвердила я. — Потом у них опять наладились отношения.

— Я слышал, Джоэл переехал к тебе?

Он, видимо, узнал об этом от детей на их еженедельной встрече.

— Он живет у меня временно, пока не переедет на новую квартиру.

— Как это он попал к «известному психиатру»?

«Проклятая „Нью-Йорк Пост“», — подумала я.

— Чтобы выйти из Бельвью, нужно было нанять частного врача.

— У него были постгаллюциногенные реакции?

Я с горечью осознала, что он в курсе всей новейшей литературы по медицине.

— Да, были. Но Эрика нам очень помогла.

— В какой форме были эти реакции? — спросил он с напряженным спокойствием. И когда я промедлила, добавил: — Он убегал из дома? Куда-то уезжал?

— Не совсем так. — Я медлила в надежде, что он сменит тему, но он ждал.

— У него было несколько приступов амнезии.

— Амнезии? Это совершенно нетипично.

— Ничего не могу поделать, но так было, — сказала я.

И он и я на минуту задумались. Я была напряжена до предела. Его знания могли стать опасными.

— Вчера у него был один из приступов? — спросил он.

Я, как медведица, бросилась на защиту своего детеныша.

— Черт побери, Тэд, — взорвалась я. — Он всего-навсего принял ЛСД, как миллионы других. Это вовсе не делает его…

Мне не хотелось говорить «убийцей», поэтому я сказала «преступником».

— Если ты внимательно читал газеты, — продолжала я, — то мог обратить внимание, что это не первый подобный случай. Полиция ищет пресловутого Потрошителя.

— Именно, — мрачно заметил Тэд, — Керри и Питер — мои дети. И я не хочу, чтобы они подвергались опасности.

— Какой опасности? — Я с удивлением обнаружила, что перешла на крик. — Когда были совершены те преступления, он жил в Марокко.

— О Боже! Нора, — устало вздохнул он. — Откуда ты знаешь, что он там был?

— Он прислал открытку, а я ему деньги на обратный билет.

— А ты уверена, что он и вправду был там?

Мы замолчали, ненавидя друг друга.

— Чтоб его не было в твоем доме, — велел наконец Тэд.

Следующие недели стали для меня сущим кошмаром. Приказ Тэда был просто невыполним. Я не могла выгнать брата, пока шло следствие. Похоже, Тэд это понимал и потому не слишком напирал на меня, когда звонил по поводу очередной встречи с детьми, а лишь с неодобрением выспрашивал, когда Джоэл намеревается переезжать. Джоэл же окончательно раскис.

Он продолжал ходить к Эрике, но впал в апатию. Он больше не работал и не бегал по издательствам в поисках работы. Когда я заглядывала в его комнату, он чаще всего спал. Я заходила, чтобы поправить на нем одеяло, и подолгу глядела на его беззащитное лицо, чтобы успокоить навеянные Тэдом подозрения.

Возвращаясь из Марокко, он потерял свой паспорт. Я помню, что в аэропорту Кеннеди у него были неприятности на таможенном контроле. А вместе с паспортом исчез и марокканский штамп. Полиция, говорила я себе, во всем разберется. Они проверят через Интерпол или марокканскую Сюрте.

Расследование, в свою очередь, шло полным ходом. Газеты расписывали его вовсю. Опросили всех соседей Шерри и продавцов близлежащих магазинов. Был объявлен специальный телефонный номер, по которому мог позвонить любой и передать информацию о преступнике.

Хуже всего было по ночам. В час или два часа пополуночи меня будили телефонные звонки, и сонным голосом мне приходилось отвечать на вопросы репортеров. Нельзя не упомянуть анонимные звонки — в основном какие-то психопаты клеветали на своих соседей. Когда звонили еще более грязные типы, я просто вешала трубку. Звонков было так много и они были настолько разные, что мне пришлось ввести новое правило: когда звонил телефон — отвечала я. Утром я вставала невыспавшейся и злой.

Новая прислуга, миссис Грейвс, нам совершенно не подходила. Маленькая женщина с коричневой кожей и морщинистым лицом, напоминавшим содержимое грецкого ореха, поглядывала на нас свысока, а когда я работала, вторгалась в спальню, чтобы посетовать на родственников, которые якобы плохо относились к ней много лет назад в Балтиморе. За деталями уследить было очень трудно, так как она заявлялась в самый неподходящий момент.