Поездка на автомобиле до участка не прояснила ничего. Лицо Джоэла казалось серым, но пятен крови не было.

Они не взяли с собой ничего из его одежды, хотя, полагаю, тщательно обыскали весь гардероб, пока он одевался. Они не только не надели на него наручники, но обращались вежливо и деликатно, хотя и это могло быть плохим знаком.

Пожалуй, лучше было не беспокоить пока адвоката. Я долго сидела в своей спальне над телефонной книгой, размышляя над этим. Если против него выдвинут обвинение, ему потребуется консультация. Но если обвинение не предъявлено, я не хотела вести себя так, словно считала его виновным. Впрочем, мой адвокат вряд ли что-нибудь изменит, он занимался в основном недвижимостью, попечительством и другими подобными делами. Даже в деле о разводе он консультировался со своими коллегами. Пока еще он найдет адвоката по уголовным делам… И потом, было только семь тридцать утра, у меня не было его номера в Скарсдейле, поэтому я решила воспринять слова Брейди буквально: мол, инспектор хочет задать пару вопросов. Закалывая волосы и крася губы, я репетировала поведение хозяйки дома, уверенной в том, что дело полиции — защищать ее интересы.

Мои детские и юношеские годы были довольно безоблачными, и это отнюдь не закалило мою душу. Теперь же, в комнате, увешанной фотографиями преступников, моя респектабельность несколько пошатнулась. Согревая дрожащие ладони на случай, если инспектор захочет пожать руку, я разглядывала фотографии жуликов, фальшивомонетчиков, аферистов, и они казались мне союзниками. Но убийцы? Шерри была зарезана и расчленена. По мне прошла волна отвращения: совершенно невозможно, чтобы мой мягкотелый брат, мальчишка, чью слабость я ощущала с самого детства, мог сделать такое с кем-то. Я знала его, как себя, как Керри или Питера. Никто из нас не мог убить даже цыпленка.

Во мне зрела уверенность, и, усевшись поудобнее, я стала думать, что мне сказать инспектору. Не буду врать, лишь опущу некоторые семейные детали: перемену поведения Джоэла под действием шампанского, инцидент с короной, и, может быть, обиду и уход Шерри. Все будет зависеть от того, что ему рассказал Джоэл, но я чувствовала, что могу рассчитывать на его сдержанность. Возможно, пребывание в Бельвью не будет отнесено к делу. Обычно вопросы типа «Лежали ли вы недавно в психиатрической больнице?» просто не приходят в голову. Я буду играть в детскую игру «Холодно — горячо», и, как смогу, подыграю Джоэлу.

Зазвонил звонок. Брейди встал, зашел в кабинет старшего инспектора, а когда дверь открылась, рядом с ним стоял Джоэл — выглядел он неважно.

— Прошу вас, миссис Бенсон, ваша очередь, — сказал Брейди.

Я встала, пытаясь казаться уверенной, но в этот момент вспомнила о ноже с пружинным лезвием и о поцарапанной руке тоже…

Старший инспектор Рассел, рыжеватый блондин, был сухощав и дружелюбен. Даже чересчур дружелюбен для данной ситуации. Сев, я заставила себя улыбнуться ему в ответ. Все это мне не нравилось. Мне хотелось, чтобы между нами был стол: он давал бы психологическое укрытие. Вместо этого я сидела почти у него на коленях, на мне было сфокусировано все его внимание. Я быстро огляделась вокруг, пытаясь узнать, можно ли здесь курить. Но на столе не было даже пепельницы. В кабинете не было ни картин, ни фотографий, даже окна, только простое зеркало на одной из стен и решетка кондиционера. Как будто мы находились на океанском дне, в подводной лодке.

— Мне жаль, что я обеспокоил вас в такое время, — сказал Рассел, — надеюсь, ваши дети не опоздают в школу.

То, что он уже знал о моих детях, казалось мне немного пугающим. Правда, ему об этом мог рассказать Брейди.

— С ними все будет в порядке, — ответила я. — Они могут приготовить завтрак сами, а потом отправятся в школу.

— Как бы я хотел, чтобы мои двое могли самостоятельно собираться, — признался он. — Все лежит на моей жене — она их и собирает, и отвозит.

Не так я представляла себе допрос в полиции.

— Вы писательница? — спросил он.

— Да, я пишу романы, — сказала я и, чтобы предупредить обычный вопрос о моем псевдониме, добавила: — Правда, обо мне никто не слышал. Я не слишком богата и не слишком известна.

— У вас дом на 60-й Восточной? — улыбаясь, осведомился он.

— Дом отца моих детей, — сказала я. — Он работает в Университете Рокфеллера. Мы разведены.

Он кивнул так, будто уже знал об этом, но доволен моей откровенностью. Я понимала, что эта светская беседа нужна была, чтобы вытянуть из меня побольше информации, и его подход неплохо работал. Я постаралась быть повнимательнее. И вовремя. Переплетя пальцы, он спросил меня, догадываюсь я, зачем меня вызвали.

— Шерри… — я замолчала. Снова вспомнилось сообщение по радио — лужи крови и подставка для цветов.

— Что вы об этом знаете? — спросил он.

— Я только слышала по радио. Ее убили, сказали, что ее голова… — Я опять умолкла и сделала вид, что старательно разыскиваю что-то в своей сумке. Когда я вытащила сигарету, он не протестовал. Нагнувшись, даже дал мне прикурить и вынул из стола пепельницу.

— Извините, — сказала я.

Мы несколько минут молчали. То, что он прятал пепельницу, вносило в атмосферу кабинета дополнительное напряжение.

— Вам лучше? — спросил он и, когда я кивнула, продолжил: — У вас нет подозрений в связи с тем, что ничего украдено не было? Кроме того, похоже, что она знала своего убийцу.

— Я не знаю никого из ее друзей, — осторожно ответила я. — Конечно, за исключением моего брата.

— Полагаю, у нее было немало мужчин.

Он предлагал мне наживку. Учитывая непостоянство Шерри, подозреваемых могло быть сколько угодно. Но это, в свою очередь, давало Джоэлу мотив для преступления.

Видя, что я не тороплюсь с ответом, он вздохнул:

— Это особо мерзкое преступление. Симпатичную девушку безжалостно зарезали. Поэтому вряд ли стоит полагать, что мисс Тэлбот была разборчива в своих знакомствах.

Я кивнула, не желая спорить.

— Могла она впустить человека, которого не знала? Постороннего мужчину, постучавшего к ней за полночь?

— Не знаю, — с неохотой буркнула я.

— Даже если он был симпатичен? — добавил он.

— Вряд ли… Вот если необычен… Интересен.

— Понимаю. А не упоминала она о таком в последние дни?

Я попыталась вспомнить. Она не упоминала ни о ком, кроме хозяина «порше».

— Я думаю, он сейчас в Камеруне.

Открыв ящик стола, он сделал запись в блокноте, затем снова задвинул ящик.

— Расскажите мне о вчерашнем вечере.

Вот вопрос, которого я боялась. Я поняла, что передо мной профессионал. Пустая комната без окон, с голыми стенами, без всего, что могло отвлечь внимание, — все это имело определенную цель. И сам Рассел, светловолосый, дружелюбный, в консервативном костюме, со своими спокойно сомкнутыми пальцами, казался мне совершенно неуязвимым. Он был безлик, как номер в мотеле.

— Боюсь, вряд ли я смогу помочь, — начала я — Пришла Шерри и вручила брату подарки. Она привезла с собой шампанское, и мы немного выпили. Потом поужинали, и она ушла. Это был просто семейный праздник.

Мы с ним тщательно прошлись по всему вечеру. Пришлось рассказать о подарках, о золотой короне. Даже случай с пропавшей серьгой вышел наружу, правда, мне удалось придать ему комедийный оттенок. Я опустила лишь стычку Джоэла с Вероникой и конечно же коронацию Шерри. Мне пришлось признать, что она ушла рано, но я вспомнила ее собственные слова о головной боли.

Когда я закончила, он спросил адрес Вероники. Сердце дрогнуло, но у меня не было выбора. Он снова выдвинул ящик и записал адрес в блокнот. Закрыв ящик, задумчиво посмотрел на меня.

— Вы часто видели вашего брата пьяным?

Возможно, он узнал это от Джоэла и дал мне возможность рассказать свою версию, чтобы проверить, что я скрываю. На случай, если Джоэл не выложил все начистоту, я решила занять оборонительную позицию.

— Очень редко, — я попыталась казаться удивленной.