Единственное, что помогает мне держаться, это понимание того, что Брайан нарочно все это вытворяет. Я понимаю, вручить ему ключ от квартиры сразу после фиаско с «я тебя люблю» было огромной ошибкой. Но я боялся, что если не сделаю этого сразу, потом у меня уже духу не хватит затронуть эту тему. Никогда я не умел играть во все эти игры, а Брайан, к несчастью, только этим и занимается. Вопрос лишь в том, кто из нас сломается первым.

После завтрака отправляюсь в спортзал на Либерти-авеню. Нам пришлось купить годовые членские карты в тот день, когда мы делали фотографии для «Браун Атлетикс». И, раз уж так вышло, почему бы этим не воспользоваться? В зале ко мне кадрятся парни, но я не обращаю на них внимания. Все думаю, чем бы заняться до конца выходных. В галерее Сидни Блюма, кажется, проходит неплохая выставка. Можно будет завтра заглянуть. А еще мне очень хочется рисовать. К счастью, после тренировки мне вроде стало получше.

Но продолжается это ровно до тех пор, пока я не прихожу домой и не обнаруживаю там Брайана, трахающего какого-то парня на моем диване. Я застываю на месте и просто смотрю на них, не в силах поверить своим глазам. Только раз в жизни мне довелось застать своего бойфренда с другим мужчиной. Правда, они тогда еще и не успели толком раздеться. К счастью, все это случилось у него дома, так что я тогда просто развернулся и ушел. И ни разу больше с ним не разговаривал.

Но что делать, если подобное случается в твоем доме, я не знаю. И вот я стою в дверях и задаюсь этим вопросом, когда парень, кончая, заливает спермой весь мой диван. И Брайан, кажется, вот-вот за ним последует. А я смотрю на них и думаю только: «Блядь, теперь еще и гребанный диван оттирать!» Странно, правда?

Потом Брайан выходит из него и шлепает по бедру.

- Тебе пора.

Парень, наконец, замечает меня и, видимо почувствовав царящее в комнате напряжение, поспешно бросается одеваться. А затем просачивается мимо меня к выходу. Брайан же неторопливо снимает презерватив, швыряет его в центр кофейного столика и натягивает джинсы, не потрудившись застегнуть ширинку. А я, наконец, обретаю способность двигаться и захлопываю дверь.

- Ключевые правила таковы, - говорю я, проходя в кухню и опуская на стойку спортивную сумку. – Ты можешь приходить в лофт в любое время и оставаться здесь столько, сколько будет нужно. Можешь приводить с собой не более одного гостя – в случае, если не собираешься его здесь трахать. Можешь есть все, что найдешь, но я жду, что потом ты приберешь за собой. Можешь шуметь, но так, чтобы мне не жаловались соседи.

- Ты теперь будешь говорить мне, что делать? – изумляется он.

А потом огибает диван, облокачивается на спинку и демонстрирует мне свой лобок из расстегнутой ширинки – нарочно, конечно.

- Нет, я теперь буду говорить тебе, что можно и чего нельзя делать в моем лофте. Если правила тебе не нравятся – можешь не приходить, никто не заставляет.

- Когда ты давал мне ключ, ты не говорил, что будут какие-то правила.

- Нет, не говорил. Видимо, забыл, что ты вырос с волками.

А потом я ухожу в ванную и встаю под душ. Это вот то, во что превратилась моя жизнь? Душ теперь – мое единственное убежище?

Видимо, я все же сломался первым. Мы достигли предела и дальше я не зайду. Чувствую, как глаза наполняются слезами, и не пытаюсь их удержать, пусть стекают по щекам вместе с водой. Я позволю себе эту слабость, лишь на минуту, а потом начну новую жизнь.

Потому что я знаю – когда я выйду из душа, Брайана в квартире уже не будет. Ключ он оставит на стойке. И я больше никогда его не увижу. Если только сам не пущусь на поиски.

Вспоминаю, как Дафни говорила мне, что Брайан очень ранимый. Боже, только бы я не успел причинить ему большого вреда! Не смешно разве – мое сердце расколото на тысячу кусков, а я беспокоюсь о парне, который всю последнюю неделю намеренно обижал и ранил меня. Пол под ногами теплый. Я опускаюсь на него, откидываю голову к стеклянной стене и чувствую, как омывает меня вода. Хорошо, что бак у меня большой, и она будет течь еще долго, очень долго.

***

Существует два разных способа заниматься сексом в публичных местах. Первый – это трахаться в банях или задних комнатах, где вокруг тебя трахаются другие люди. Тут все дело в неком элементе эксгибиционизма – они смотрят на тебя и заводятся еще больше, а ты смотришь на них и вроде как тоже кайфуешь в разы сильнее. Это все равно, что трахаться под порно, только в сто раз лучше.

Второй способ – это заниматься сексом там, где тебя могут застукать. Так даже круче – из-за фактора риска. Не всем это по душе, потому что, если не можешь превозмочь свои страхи, никакого удовольствия не получишь, только и будешь думать все время, как бы тебя ни поймали. Но вот если тебе удастся превратить опасность в дополнительный возбуждающий фактор, получится офигенно. Для этого способа годятся общественные туалеты, подворотни или рабочий кабинет, если у тебя для такого яиц хватает.

Джастин отсасывает мне перед настежь распахнутой дверью – и это самое горячее из всего, что со мной в жизни было. То ли потому, что он даже и не знает, что дверь открыта – и это я заставил его о ней забыть. То ли потому, что я воображаю, как его мать вернется и нас увидит.

На самом деле, думаю, бояться, что тебя застукают, вовсе не то же самое, что действительно быть пойманным на месте преступления. Надо признать, если бы миссис Тейлор и правда вернулась, это вовсе не показалось бы мне забавным. Джастин пришел бы в ужас. И учитывая, в какой непосредственной близости от моего члена в тот момент находились бы его зубы, мне могло бы быть очень больно. В конце концов я, конечно, обо всем забываю, потому что минет в исполнении Джастина способен заставить меня забыть собственное имя.

Как классно, что Джастин такой ненапряжный. Всегда готов посмеяться над собой и никогда не затаивает обиду. Не дуется на меня сутками, как Майкл. А еще мне нравится, что у него есть отдельная от меня жизнь. Что он не требует постоянно, чтобы я развлекал его или веселил. Если я с ним, все хорошо, а если меня нет, он не устраивает из-за этого истерики. А, значит, я свободен и могу делать все, что мне вздумается.