А, может, все это было сделано лишь для того, чтобы преподать мне урок? Как же сильно тогда он меня ненавидит!

Я так погружен в свои переживания, что даже не удивляюсь и не пугаюсь, когда кто-то открывает дверь машины. И вот через меня уже перегибается Дафни – выключает двигатель и фары. Она в пижаме с Губкой Бобом, которую я подарил ей на прошлое рождество, и волосы у нее скручены, - наверно, уже ложилась.

- Если хочешь всю ночь просидеть в машине, хоть двигатель выключи. Всех соседей перебудишь.

Киваю.

- Ладно.

- Пошли, - зовет она и за руку вытягивает меня из машины.

Вообще я для того сюда и приехал, чтобы с ней поговорить, так что, наверно, имеет смысл войти в дом.

Дафни вталкивает меня в гостиную и принимается раскладывать диван. А потом приносит мне мои пижамные штаны и майку. Они хранятся здесь на случай, если мне вдруг приспичит у нее переночевать. Машинально начинаю раздеваться.

- Эмм… Джастин, - взвизгивает она. – Ты что-то переобщался с Брайаном. Мы обычно в ванной переодеваемся.

Отвернувшись, поспешно натягиваю штаны, а она пока приносит из кухни две кружки горячего шоколада. Зря она упомянула Брайана, теперь у меня глаза на мокром месте – большей частью, от стыда.

- Боже, Джастин! – она быстро ставит кружки на журнальный столик и бросается меня обнимать.

Мы двадцать лет вместе, и мне так сейчас с ней хорошо и спокойно, что я крепко стискиваю ее и утыкаюсь лицом ей в плечо, пытаясь сдержать подступающие слезы.

- Что за хуйню он опять сотворил? Да я ему задницу надеру!

И я невольно смеюсь. Забавная, должно быть, будет картина – малышка Дафни, надирающая задницу Брайану Кинни. Хотя, зная Дафни, это не такая уж нелепость. Если б она всерьез это задумала, у нее бы получилось.

Мы забираемся под одеяло, приваливаемся к спинке дивана и пьем шоколад. И Дафни заставляет меня все ей рассказать – в подробностях. Хорошо, что в комнате горит всего лишь одна свеча, и друг на друга мы не смотрим. Так легче. Много лет уже мы с ней рассказываем друг другу все, что с нами происходит, все, что мы делаем, чего желаем и что чувствуем. И все равно это трудно. Дафни знает все мои чаяния и все страхи. Знает, как сильно я влюблен в Брайана, и как много значил для меня этот уикенд. И уж конечно понимает, как сильно мне пришлось раскрыться, чтобы позволить ему то, что было в пятницу, и как глубоко меня ранили его недавние слова.

- Теперь я чувствую себя шлюхой, Даф, - заканчиваю я.

Вот и все, что я могу об этом сказать. Его слова все испоганили. Изгадили все, что у нас было.

- Джастин, ты не шлюха. Ты просто пугаешь его до смерти.

- Что? О чем это ты? Что я такого сделал?

- Ты был с ним милым. И ему понравилось.

- Оу, спасибо, что все разъяснила. Можно я опять спрошу – что?

- Из того, что ты мне рассказал, я сделала вывод, что дома с Брайаном обращаются плохо. Родителям нет до него дела. Они либо оскорбляют его, либо бьют. Так что он не слишком склонен доверять людям – и кто может его винить? Раньше он уже пытался несколько раз тебя испытывать. Вел себя, как говнюк, и наблюдал, как скоро ты сдашься и бросишь его. А ты его не бросил, наоборот, увез из города и устроил ему медовый месяц. И теперь ему страшно. Он боится, что ты отвернешься от него, – так же, как все остальные. Что сделаешь ему больно. А в его жизни боли и так довольно. Ведь влюбиться – это выдать другому подробную инструкцию: «как разбить мое сердце на куски и выбросить его на помойку». Потом только и остается молиться, чтобы он этого не сделал. А Брайан не хочет такого допускать. В его ситуации это будет еще страшнее – ему ведь и опереться не на кого. Ясно, что он напуган до чертиков.

- Но у него же есть Майкл. И Дебби.

- Дебби, которая постоянно обвиняет его в несчастьях Майкла? Что, в общем, конечно, для матери вполне естественно. И Майкл, который ему практически поклоняется? Он не осмелится им рассказать. От Майкла поддержки не дождешься. Он начинает ревновать и перестанет видеть в нем супергероя. Да и потом, ты вообще можешь представить себе, чтобы Майкл серьезно с Брайаном разговаривал? Вот как я с тобой? Да он только весь изведется от ревности и все. К тому же, как мне кажется, он не слишком-то умен. До Брайана не дотягивает уж точно. Ну и потом, в подобной ситуации Брайан не сможет позволить себе потерять Майкла. Как ни грустно, но он – его единственная система поддержки. Нет уж, поверь мне, если у Брайана будут эмоциональные проблемы, он ни с кем ими не поделится.

- Но это же так грустно… Он всегда кажется немного грустным… В эти выходные я впервые видел его полностью счастливым. Думал, это потому, что мы удрали от всего этого…

- Скорее всего, так и было. Он мог просто расслабиться и не беспокоиться постоянно, что подумают о нем люди. Образно говоря, он вырвался на свободу. К тому же он ведь был с тобой. А ты, как мы знаем, ему нравишься.

- А мы это знаем?

У меня-то есть на этот счет сомнения, особенно после того, что он мне сказал. Но слышать все равно приятно.

- Джастин, он ведь снова и снова к тебе приходит. Как думаешь, почему?

- Потому что ему нравится зависать в моей квартире?

- Конечно, ему нравится твой лофт. Но к тебе это не имеет отношения. – Она дружески толкает меня в плечо. – Посмотри правде в глаза! Ты ему нравишься. Более чем нравишься. Он попросил разрешения связать тебя. И вовсе не для того, чтобы внести разнообразие в ваши обычные потрахушки. Вспомни только, что он заставлял тебя делать.

- О чем ты?

- Повтори еще раз, чего он от тебя хотел.

Боже, она разговаривает со мной, как с одним из своих пациентов! Я весь заливаюсь краской, даже сильнее, чем когда рассказывал ей в первый раз.