«Тайный круг» был действительно стоящим сериалом. После того, как агент Гейла пришел к нему с новым сценарием Гейл поначалу скептично нахмурился. Снятые по книгам проекты, обычно не имели особого успеха и по сравнению с первоисточниками ощутимо проигрывали. Но, ознакомившись с содержанием, Гейл все-таки согласился. Контракт был подписан, и роль Чарльза Мида оказалась полностью в руках Гейла.

Проект был и правда довольно интересным и многообещающим. Рассчитанным на молодежную часть аудитории, он должен был показать обычную фантастическую борьбу добра и зла. А Гейл, которому предстояло сыграть одного из отрицательных персонажей, видел в этом огромную перспективу.

«Тайный круг» оправдал все ожидания. И первые полгода все шло просто замечательно, но затем по злой иронии судьбы права на съемку сериала были перекуплены другим агентством, и продюсером была назначена ни кто иной, как Яра Мартинес. Поначалу первой реакцией Гейла было покинуть шоу, но ему довольно жестко напомнили о том, что контакт подписан, а сумма отступных была слишком велика.

Пришлось остаться и, скрипя сердце, работать с бывшей пассией, которая при каждом удобном случае старалась напомнить Гейлу о его месте.

С приходом Яры все изменилось. Роль перестала приносить Гейлу удовольствие. Работа, пусть даже и довольно интересная, стала не в радость. Тем более. Что сценарий, который был полностью утвержден предыдущим продюсером, сейчас неоднократно переписывался. Персонаж Гейла, который он создавал по крупицам, практически полностью изменился. Как и сама работа съемочной группы.

И все это длилось до того момента, как «Тайный круг» все-таки прекратил для Гейла существование. Гейл видел с каким удовольствием Яра сообщает ему о том, что контракта на третий сезон у Гейла не будет. Конечно, девушка и пыталась говорить вежливо и непредвзято, но Харольд прекрасно видел ее триумф.

Как бы не нравился Гейлу сериал и Чарльз Мид, с ними пришлось попрощаться. А это означало, что нужно было начинать все сначала. Бесконечное количество сценариев, многие часы работы и сил.

Но ничего из этого не случилось, так как в квартире Гейла раздался неожиданный звонок от Дэна, который снова перевернул его жизнь с ног на голову.

И теперь предложенное Коулипами возможно станет новым началом, а возможно и окончательно добьет Гейла.

Он старался не думать об обещании, данном самому себе, больше никогда не связываться с Дэном и Роном. Гейл мог думать только о предстоящей встрече с Рэнди. Только это имело значение. И не важно согласиться ли Харрисон на предложение сняться в новом фильме. Самым важным было поговорить. Объяснить, наконец, ему свои мотивы. Попытаться получить прощение того, кто когда-то был смыслом его жизни. А то, что это стало возможным благодаря все тем же Коулипам, просто злая ирония.

И вот сейчас, сидя в самолете, который направлялся в Рим, и с содроганием предвкушая встречу с прошлым, Харольд поклялся себе самому, что не упустит этот шанс. Спустя восемь лет он все-таки расскажет Рэнди правду. А потом будь что будет. От того, что произойдет, зависит слишком многое.

Гейл понимал, что надеяться на что-то - глупо. Рэнди давно нашел себе кого-то и думать забыл о нем. Но Гейл итак слишком долго ждал этого разговора. Ему нужно было прощение и спокойствие, которые мог ему дать только самый дорогой и любимый на свете человек. В этом вопросе даже время ничего не изменило.

Впервые за долгое время Гейл вспомнил Брайана Кинни и его фразу о том, что «это всего лишь время». Сейчас он не просто понимал, он чувствовал это.

Гейл надеялся. Он не мог не надеяться. А еще он боялся. Боялся того, что его ждет в Риме.

Но назад пути не было. Самолет мерно рассекал облака над Атлантикой, неумолимо приближая Гейла к человеку, от которого зависит все его будущее.

Только каким оно будет?

Глава 32

Наши дни.

Рим.

Гейл всегда знал, что попадет в ад, но никогда не думал, что въедет в него на желтом такси.

Столица Италии встретила его отвратительной погодой, раздражающей суетой и хмурым грозовым небом. Было достаточно тепло, но насыщенный влагой воздух заставлял усталое с дороги тело мелко подрагивать от неприятного озноба.

Быстро пройдя все необходимые формальности в «Фьюмичино», Гейл, уже спустя двадцать минут, сидел в такси и направлялся к центру Рима. Водитель попался слишком разговорчивый для взвинченного до предела Гейла, который всеми силами пытался абстрагироваться от непрекращающегося потока болтовни, но тщетно. Жизнерадостный итальянец, ведя машину с беспечностью дорожного маньяка, старался донести до Гейла все новости о состоянии фондовой биржи, проведению европейской политики и положении столичных футбольных клубов в турнирной таблице Серии «А».

Ярко-желтая машина ловко маневрировала по перегруженным транспортом столичным улицам, а Гейл безучастно пялился в окно.

Вообще-то он очень любит Рим. Любит его резковатую, но мелодичную речь, хороший климат и непревзойденную архитектуру с легким налетом грандиозности и флера настоящей истории, которая сквозит в каждом вдохе и выдохе старейшего города. Гейл трепетно относился к любому своему посещению «Столицы Мира», но сейчас не мог в полной мере насладиться привычной торжественностью момента. Все его мысли были поглощены предстоящей встречей с прошлым.

С неба сыпался мелкий противный дождь, а промокший насквозь народ торопился покинуть залитые водой тротуары и скрыться в тепле и сухости своих домов. Дворники машины без устали работали, очищая стекло от надоедливых капель, но Гейл будто бы не замечал всеобщего не по-летнему мрачного настроения. Его рука периодически тянулась к внутреннему карману неприятно влажного замшевого пиджака, чтобы нащупать заветный клочок бумаги с адресом Рэнди, который дал ему Дэн.

Еще совсем немного и он встретится с Харрисоном. Посмотрит в такие знакомые и в то же время уже чужие голубые глаза, прочтет в них свой приговор. Приговор, вынесенный долгих семь лет назад за глупость. За идиотский поступок, перечеркнувший самое сильное в жизни чувство. За действия, продиктованные любовью. Ебучим самопожертвованием. А попросту - тотальной глупостью, которая стоила Гейлу слишком многого.

Говоря по правде, по прошествии стольких лет, Гейл четко осознавал, что тогда, прежде чем принимать подобное решение, нужно было просто поговорить с Рэнди. Не строить из себя мученика, не поддаваться давлению и манипулированию Коулипов, а всего-навсего рассказать все Харрисону и принять это решение вместе. Как взрослые, отдающие себе отчет в своих действиях люди. Но тогда Гейл считал, что поступает так ради любимого человека. Глупо, но великодушно…