Блондин судорожно цеплялся за Гейла, обвивая ногами его бедра, вжимая пятки в напряженные ягодицы, заставляя ускориться.

Удовольствие нарастало, словно снежный ком, и в какой-то момент ослепительно яркая волна прошила тело насквозь, вырывая из горла полустон-полувскрик.

Казалось, что мощнейший оргазм напрочь выбил весь воздух из легких. Лишил обоняния, слуха, зрения. Мир на мгновение замер, окутанный оглушительной тишиной, а потом в одно мгновение рухнул, сотрясенный невероятным взрывом, который прошел сквозь каждое нервное окончание. Это было похоже на вакуум. На полную невесомость, в которой был только экстаз. Такой полный, что хотелось кричать от яркости и болезненности этого чувства.

Гейл был оглушен. Он не мог пошевелиться несколько секунд, перед тем как до него дошло, что он не понял, успел ли Рэнди…

Подняв голову, брюнет увидел потемневшие глаза любовника, в которых горело болезненное, неконтролируемое желание.

- Гейл! – почти захныкал Рэнди, протягивая руку, чтобы коснуться своего колом стоящего члена, - я…

- Прости! – прошептал Харольд, и раскаянье в его голосе было практически равно только что пережитому удовольствию. – Я сейчас…

И с этими словами рука Гейла накрыла член блондина и крепко сжала. Рэнди задохнулся, вскинул бедра и заскулил, отчаянно пытаясь вжаться еще сильнее.

Но у Гейла были свои планы.

Нагнувшись, мужчина осторожно коснулся языком набухшего органа любовника, пробуя на вкус, и плавным движением погрузил в рот головку. Рэнди болезненно вскрикнул, цепляясь пальцами за волосы Гейла, и снова подбросил бедра вверх.

- Гейл! Боже! – выдохнул он, отчаянно сдерживаясь, чтобы не начать вбиваться в рот любовника.

- Рэнди! – еле слышно проговорил Харольд, - я никогда… - он запнулся... – расскажи…

Харрисон снова застонал, выгибаясь дугой.. Гейл видел, что блондин находится на грани. Хриплым голосом, продолжая удерживать голову партнера, Рэнди стал говорить:

- Медленно… не глубоко… только головку... Вот так… - Гейл старательно выполнял все инструкции любовника, - теперь втяни щеки… спрячь зубы… О Господи, блядь, Боже ты мой... Да! Вот так... Двигай головой… твой невероятно потрясающий язык… сильнее...да, вот так… отпусти… ненадолго… а сейчас резче… Во имя всего… О, Блядь, Да! Гейл!

Гейл сначала почувствовал, как напряглись бедра Рэнди, как перехватило его дыхание, а рука резко потянула за волосы, вынуждая выпустить изо рта член, и в ту же секунду он кончил себе на живот, красиво запрокидывая голову назад и крича в потолок. И это было настолько невероятно потрясающе, что Харольд застонал, не в силах удержать себя от того, чтобы не взять в ладонь член блондина и не попытаться продлить его удовольствие. Он одновременно с силой и нежностью водил рукой по дрожащему стволу, выдавливая все, до последней капли, полностью осушая Рэнди, не замечая, что каждое содрогание тела Харрисона вырывает из его собственного горла потрясенный стон.

Когда все закончилось, и Рэнди постепенно затих, Гейл обмакнул палец в теплую лужицу на животе любовника и с удовольствием облизал, ощущая на языке неповторимый вкус.

Харрисон с трудом открыл глаза и встретился взором с полными любви глазами Гейла.

- Это было потрясающе! – шепнул он, проводя рукой по лицу любовника, - Гейл, ты определенно невероятен!

- Как и ты! – ответил Харольд, снова опуская руку на живот Рэнди и размазывая по нему остывающую сперму, - быть геем, оказывается, довольно приятно.

Рэнди засмеялся и с удовольствием притянул Гейла в объятия, благодарно целуя губы, на которых все еще был его собственный вкус.

Глава 17

Несколько последующих дней стали для Гейла и Рэнди чем-то вроде медового месяца. Естественно, большую часть времени парни проводили в постели, наверстывая упущенное, но пару раз все же выбрались поужинать в любимом ресторане или прогуляться по вечернему Торонто.

Они наслаждались обществом другу друга, словно влюбленные подростки. Гейл не мог перестать все время прикасаться к Рэнди, а блондин в свою очередь впитывал присутствие любовника каждой порой. Улыбка Харрисона еще никогда не была настолько лучезарной, а он сам таким открытым и сияющим. Гейлу казалось, что, наконец, все в его жизни стало на свои места. Происходящее было правильным и ощущалось настолько полно, что не возникало никаких сомнений – он до неприличия счастлив. А все благодаря Рэнди.

И дело было не только в сексе. Пусть Гейл и признавал, что никогда и ни с кем ему еще не было так хорошо. Но тут было другое. Казалось, что они с Рэнди дополняют другу друга, словно детальки одного пазла. Миниатюрное тело Харрисона идеально подходило Гейлу, а он сам, казалось, был создан для того, чтобы совпасть с любовником каждой молекулой.

Они много говорили. Обо всем. О прошедшем годе, когда всеми силами боролись с чувствами, о Брайане с Джастином, которые все больше и больше захватывали умы по всему миру. О собственной нежданно свалившейся популярности, о дискомфорте, связанном с этим. Казалось, что они никак не могли оторваться друг от друга.

Все страхи, жившие внутри Гейла, отступили. Растворились простом течение времени и осознании того, что он, наконец, получил то, что давно хотел. И не существовало никого и ничего кроме этой странной, но такой правильной близости.

Не смотря на то, что оба актера знали, что им вот-вот предстоит вернуться к съемкам сериала и связанной с этим напряженности, говорить об этом избегали до самого последнего момента, когда откладывать разговор стало просто не возможно.

Как раз накануне приезда всей съемочной группы в Торонто, Гейл и Рэнди, наконец, перевезли вещи Харрисона в его собственную квартиру. Но вспомнили о том, что это надо сделать только благодаря Скотту Лоуэллу, который своим звонком нарушил царящую между Гейлом и Рэнди идиллию. Каст возвращался в Торонто, а значит впереди снова маячили бесконечные часы изнурительной работы под неусыпными взглядами Коуэна и Липмэна.

Процедура обустройства Рэнди в его квартире проходила в полном молчании. Гейл чувствовал себя странно, помогая партнеру распаковывать чемоданы и искоса поглядывая на его напряженную спину.

С самого утра Рэнди казался чем-то обеспокоенным. Каждое его слово и движение было настолько красноречивым, что Гейлу только и оставалось, что гадать, когда же Харрисон начнет говорить. По опыту брюнет знал, что расспрашивать бесполезно. В упрямстве Рэнди мог бы посоперничать с испанским мулом.