Но именно это Гейл и пытался делать всю неделю. Он всеми силами пробовал последовать совету Рэнди и разобраться в сложившейся ситуации. Первым делом он заявил Коулипам, что больше не будет видеться с Кэт. Выдержав последующий за этим скандал и бесчисленные напоминания о контракте и прочей ерунде, он все-таки смог настоять на своем. Скрепя сердце, Дэниэл и Рон согласились, что история с Кэт вполне может прийти к своему логическому завершению.

Но, этого явно было мало. Потому что Рэнди, выслушав слова Гейла по поводу разрыва с псевдо-девушкой, лишь горько улыбнулся и пошел вслед за Хэлом, который, яростно махая руками, призывал Харрисона поторопиться.

Последнюю неделю Гейл вообще стал замечать, что Спаркс и Рэнди стали проводить довольно много времени в обществе другу друга. Почти каждый день блондин покидал студию вместе с Хэлом и, судя по тому, что на следующее утро оба выглядели довольно помятыми, отправлялись они явно не по домам.

Гейл не находил себе места. Он чувствовал, видел, что с каждым днем Ренди все больше отдаляется от него, но ничего не мог с этим поделать. Раз за разом, делая попытки поговорить с Харрисоном, Гейл натыкался на равнодушный взгляд или вовсе на затылок удаляющегося партнера.

Гейл нервничал все сильней.

Съемки стали проходить в режиме «на грани». Гейл и Ренди были слишком напряжены. Реплики получались неестественными, скованными, перемежающимися то неуместным сарказмом, то завуалированным раздражением. Но по сценарию Джастин и Брайан тоже были в эпицентре бури, поэтому во многом это облегчало жизнь персонажам. Но не самим актерам. Гейлу казалось, что он горит изнутри, когда прикасается к Рэнди, когда чувствует вкус его кожи, но вместе с тем его одолевала бессильная злость на то, что реакция Харрисона была чисто профессиональной. Он прижимался не к любовнику, а к партнеру по съемкам. Он целовал не близкого человека, а придуманного персонажа. И Харольда бесила эта механика. Его Рендс никогда не был куклой. Он всегда был живым и эмоциональным. А этот парень, который играл страсть в его объятиях, был до приторности искусственным. И Гейла это убивало.

Он испытывал отчаяние и злость. На себя, на Харрисона, на чертовых Коулипов. На все, что смогло вбить клин между ним и человеком, которого он любил. И даже тихий голос совести, твердивший, что вина самого Гейла в этой ситуации была весьма значительной, не смог заглушить отчаянной потребности в том, чтобы Ренди понял то, что даже сам Гейл не смог в полной мере постигнуть.

Но ведь его блондин был рассудительнее, умнее, тактичнее! Он всегда знал, что нужно сказать для того, чтобы в голове у Гейла все встало на свои места. Только вот сейчас Ренди не был намерен этого делать. Он отпустил ситуацию, предпочтя уйти в сторону. И лишь голубые глаза, полные грусти и странной апатии, выдавали истинное состояние души парня. Ему было плохо. Но все попытки Гейла начать разговор, Ренди благополучно игнорировал. И вследствие этого, общение между ними свелось к противостоянию их персонажей - Брайана и Джастина. Личные контакты Гейла и Ренди равнялись нулю.

Словно ощущая состояние актеров, съемочная группа старалась не акцентировать внимания на очевидной размолвке. И даже вечно озорной и непринужденный Питер умерил поток своих скабрезных шуточек и реплик с подтекстом. Лишь один Скотт, смотрел на Гейла со смесью понимания и грусти, каждый день продолжая с завидным упорством появляться на его пороге с бутылкой бренди. Они мало говорили, но присутствие Лоуэлла странно успокаивало. В такие моменты Гейлу всегда хотелось рассказать приятелю о том, что его гложет, но почему-то он постоянно останавливался. Гейл все еще не мог полностью объяснить свое состояние даже самому себе, не говоря уже о постороннем человеке.

Дни летели быстро, наполненные странным ощущением неправильности происходящего. Тоска захлестывала Гейла с головой, особенно в те моменты, когда он видел Ренди, открыто улыбавшегося Спарксу. Хотелось подойти и вмазать Хэлу. Просто так. Чтобы выпустить пар и стереть со смазливой физиономии улыбку самодовольства.

Коулипы тоже не давали прохода Гейлу, пытаясь навязать ему очередное свидание с безликой красоткой, но в этот раз, Гейл был непреклонен. На все конференции он ходил исключительно в сопровождении кого-то из каста. Никаких посторонних девиц, ничего, что позволило бы Ренди в очередной раз упрекнуть его. Но ситуация не менялась. Ренди был все также далек и все также не собирался идти на сближение.

Но все же один раз Харольду удалось поговорить с Ренди. Доведенный до отчаянья актер зажал блондина при входе в павильон и, глядя в испуганные голубые глаза, прошипел:

- Да кто ты такой? В кого ты превратился?

- Что ты имеешь в виду? – спросил Харрисон, пытаясь освободиться из хватки партнера.

- То, что ты словно потерял себя! В тебе нет жизни, нет эмоций! Нет ничего, кроме этой блядской механики!

- Какой механики, Гейл? Я просто делаю свою работу.

- Нахуй работу! Меня волнует то, что происходит между нами.

- А что между нами происходит? – с провокационной усмешкой поинтересовался Ренди. - Это просто контракт, Гейл! И мы обязаны его соблюдать. Кому, как не тебе, это должно быть известно. Я лишь выполняю то, под чем ставил свою подпись. Я играю Джастина.

- Рэнди, я…

- Отпусти меня, Гейл! – резко дернулся Ренди, отступая на шаг. - Я не хочу всего этого дерьма. Я устал. Мне каждый блядский день так чертовски больно, что я уже почти свыкся с этим чувством. Не усугубляй. Только не сейчас, когда я уже почти научился жить без тебя!

С этими словами Харрисон развернулся и направился к декорациям, оставляя Гейла стоять и смотреть ему вслед.

Рэнди прав. Было больно. Было так чертовски больно, что хотелось уебать кулаком в стену, чтобы физическая боль могла хоть на несколько минут взять верх над душевной.

И нужно было брать ситуацию под контроль. Только он совершенно не мог понять, как это сделать.

Всю последующую неделю Гейл постоянно видел, как Ренди вечером уходил в обществе Хэла, а наутро появлялся в павильоне в таком виде, что граммеры тратили несколько часов на то, чтобы привести в порядок его лицо.

И Гейл абсолютно не знал, чем бы это все закончилось, если бы в один особенно мерзкий вечер, в его квартире не раздался звонок, который снова перевернул в его душе все вверх тормашками.

Звонил бармен из бара «Скраббл». Тони.

Они часто зависали в этом месте всем кастом. Отмечали памятные даты, проводили вечеринки или просто коротали холодные канадские вечера за бутылочкой пива. Поэтому Тони был прекрасно знаком Гейлу. Они даже как-то сыграли в пул и обменялись парочкой жизненных историй. Он был хорошим парнем. И его звонок не был такой уж неожиданностью. Но содержание сообщения, заставило Гейла покрыться холодным потом.