— Не учи отца… — оборвал его Кровавый Топор и осекся на полуслове.

Блестящие объекты сорвались с вершин утесов и устремились вниз, направляясь к кораблям викингов. Норвежцы в страхе закричали, но Сэм, распознав планеры, в нескольких словах объяснил конунгу назначение летающих машин. Кровавый Топор начал успокаивать своих людей, и в тот же миг передние галеры дали первый ракетный залп. Десять мощных снарядов, виляя и оставляя за собой шлейфы густого дыма, помчались по дуге к трем парусным кораблям. Те быстро поменяли курс, едва не наскочив друг на друга. Некоторые ракеты пронеслись рядом с мачтами и парусами, но ни одна из них не угодила в цель, и все они с плеском упали в Реку.

К тому времени первый планер предпринял атаку. Легкий и длиннокрылый, с серебристым фюзеляжем, на боках которого чернели мальтийские кресты, он ринулся под углом в сорок пять градусов на «Дрейругра». Норвежские воины подняли тисовые луки и по команде старшего выпустили стрелы. Те забарабанили по фюзеляжу пролетавшего планера, помешав пилоту произвести точное бомбометание. Снаряды упали позади «Дрейругра», а летающая машина совершила посадку на воду.

В тот же миг на норвежские корабли налетели остальные планеры. Пользуясь случаем, галеры выпустили новый град ракет. Клеменс обернулся и посмотрел на пусковую установку «Дрейругра». Рослые белокурые женщины выполняя команды маленькой смуглой Темах, разворачивали ствол метательной трубы. Однако стрелять пока было рано — на таком расстоянии они не попали бы даже в ближайшую цель.

Внезапно все вокруг замерло, как на фотографии: два пикирующих планера; кончики крыльев всего в трех футах друг от друга; маленькие черные бомбы, которые падали на палубу, и стрелы, торчавшие в фюзеляжах; немецкие ракеты на пологом спуске их траектории и обреченные корабли.

А затем мощный порыв ветра ударил Клеменса в спину. Сквозь свист и вой он услышал громкое хлопанье парусов. Корабль резко развернуло; раздался громкий треск, словно Божья длань разорвала надвое покровы этого мира. Что-то щелкало и скрипело, сотрясая корабль, будто огромные великаны срубали топорами бамбуковые мачты.

Бомбы, планеры и ракеты качнулись вверх, потом вниз — и завертелись в немыслимом хороводе. Паруса и мачты взвились в небо, словно ими выстрелили из пары пушек. Корабль, потеряв оснастку, вдруг встал на дыбы, и гребень громадной волны потащил его почти перпендикулярно руслу. Клеменса снесло бы за борт при первом же шквале ветра, но Джо вовремя прижал его к себе, вцепившись другой рукой в штурвал. Кормчий тоже хватался за рулевое колесо. Женщины у ракетной установки вопили от ужаса, их крики сносило ветром, и Сэм видел лишь открытые рты среди прядей мокрых волос. А потом ураган подхватил эти скорченные фигурки, поднял в воздух, как стаю птиц, и, наигравшись, бросил в воду. Вслед за ними взлетел орудийный ствол, сорванный с лафета.

Эрику удалось ухватиться одной рукой за поручень трапа. В другой руке он держал свое драгоценное стальное оружие. Пока корабль швыряло из стороны в сторону, викинг ухитрился засунуть топор в чехол и вцепиться в поручень обеими руками. Ветер завизжал, как женщина, сброшенная с утеса. Судно опалило потоком горячего воздуха, и на миг оглушенному Клеменсу показалось, что его сунули в сопло ракеты.

Огромная волна поднимала искалеченное судно все выше и выше. Сэм открыл глаза и завопил от ужаса, но ему заложило уши, и он не услышал своего крика. В четырех-пяти милях позади «Дрейругра» из-за поворота русла появилась стена грязно-коричневой воды высотой не меньше пятидесяти футов.

Клеменс хотел закрыть глаза, но веки будто парализовало. Он завороженно следил за приближением гигантской массы воды и вскоре увидел в пене и брызгах вывернутые с корнями деревья. Сэм видел сосны, дубы и тисы, куски бамбуковых домов и чудом уцелевшую крышу, а рядом с обломками мачт и разбитой вдребезги галерой мелькала туша «речного дракона», чьи размеры оказали бы честь любому кашалоту. Какая же сила могла поднять эту рыбу с пятисотфутовых глубин Реки?

Клеменс оцепенел от ужаса. Ему хотелось умереть, чтобы быстрее покончить с этим леденящим страхом, но он не мог пошевелить даже пальцем. Как завороженный, без веры и надежды, Сэм смотрел, как корабль, вместо того чтобы рассыпаться на части и затонуть под сотнями тысяч галлонов воды, медленно взбирался вверх на кручу волны, все выше и выше, и грязно-коричневая вода, усеянная обломками и трупами, нависла над ними огромным гребнем, который вот-вот мог обрушиться вниз. Они поднимались все выше и выше, и дальше оставалось только небо, потерявшее свою яркую полуденную голубизну и превратившееся в серый саван.

А потом корабль оказался на пенистой вершине, зависнув в облаке брызг над крутым откосом. Качнувшись и сорвавшись с гребня, он помчался вниз в зиявшую темнотой ложбину. Свирепые волны, хотя и уступавшие по высоте первому валу, перекатывались через палубу, стараясь догнать друг друга. Рядом с Клеменсом упало тело, выброшенное из яростных вод. В обезумевшем мозгу Сэма вспыхнула искорка разума, и он узнал эту мертвую женщину. Но Клеменс уже не мог почувствовать что-то большее. Ужас довел его до предела.

И поэтому он тупо смотрел на истерзанное тело Ливи, разодранное с одного бока до костей. Это была его Ливи, его жена! Та женщина, которую он искал двадцать лет на берегах бесконечной Реки!

Новая волна, прокатившаяся по палубе, едва не вырвала Сэма из объятий титана. Кормчий закричал и вместе с обломком штурвала исчез в бушующей пучине. Следом за ним за борт смыло труп женщины.

Судно вновь заскользило вверх, поднимаясь из глубин котлована по склону огромной волны. Палуба накренилась так, что Миллер и Клеменс повисли на огрызке рулевого колеса, торчавшего, словно сук, над краем пропасти. Внезапно корабль вернулся в горизонтальное положение и ринулся вниз в очередную ложбину. Резкий толчок оторвал Кровавого Топора от поручня трапа. Эрик покатился кувырком на другую сторону палубы, и его выбросило бы за борт, если бы корабль не понесло на гребень третьего вала. Побелевшими пальцами конунг вцепился в полуоборванные снасти.

А «Дрейругр», одолев вершину волны, уже летел навстречу глубокой бездне. На полпути он столкнулся с корпусом полуразбитой галеры, и удар потряс его от носа до кормы. Эрик вновь не смог удержаться. Он заскользил на животе по мокрым доскам настила и, пробив ограждение, упал на среднюю палубу.

Сэм Клеменс оправился от потрясения только на следующее утро. «Дрейругр», каким-то чудом уцелев среди гигантских волн, перебрался в более тихие воды. Корабль проскочил в теснину между двумя скалами и застрял в небольшой расщелине у основания горы. Чуть позже, когда стремительный поток отхлынул в первоначальное русло, судно оказалось на суше.

Пока Река и ветер ревели, а небо сохраняло цвет каленого железа, люди корчились в ужасе, таком же вязком и липком, как холодный ил. Но палящий ветер утих, и его сменил прохладный бриз с верховьев.

Пятеро человек, оставшиеся в живых на палубе, начали шевелиться и задавать друг другу вопросы. Сэм почти физически ощущал, как слова с трудом пролезали сквозь онемевшие губы. Запинаясь, он рассказал своим спутникам о вспышке, которую увидел в небе за пятнадцать минут до начала урагана. Где-то там, в речной долине, возможно, милях в двухстах от них, упал огромный метеорит. Сильный жар при его проходе через атмосферу и перемещение верхних слоев воздуха вызвали ураганный ветер, появление гигантских волн и разрушительное наводнение. Однако какими бы ужасными ни казались последствия этого катаклизма, их можно было считать ничтожными в сравнении с тем, что творилось в эпицентре. Фактически «Дрейругр» оказался на краю их неистовой силы.

— Мы встретили ласкового котенка, хотя могли нарваться на льва, — подытожил свои слова Сэм Клеменс.

Викинги с трудом поднимались на ноги и бродили по кораблю, осматривая повреждения. Из-под палубного настила появлялись люди, спасавшиеся в трюме «Дрейругра». Кровавый Топор, едва дыша от полученных ушибов, громко закричал: