— Прекрасный план, — согласился Сэм. — Конечно, я никому не позволю вовлекать Пароландо в подобные дела, но если Иэясу решит немного повоевать, то что же мы можем поделать?

— Вот видите! А вы еще называли меня бесчестным!

— Да, тут мы ничего не можем поделать! — повторил Клеменс, притушив сигару. — Если ситуация сулит какую-то выгоду для корабля, надо идти на риск!

— Только не забывайте, что боевые действия могут задержать отправку грузов из Душевного Города, — напомнил Иоанн.

— Наших запасов хватит на неделю. Хуже всего дело обстоит с древесиной. Впрочем, война будет вестись к югу от нас, и Иэясу мог бы поддерживать поставки даже во время сражений. Мы взяли бы тогда на себя валку леса и перевозки. А если у нас будет пара недель до начала вторжения, мы успеем создать дополнительные запасы руды, предложив Душевному Городу более высокие цены. ‘Можно пообещать Хакингу маленький аэроплан. Наш гидросамолет почти готов, и мы прекрасно обойдемся без пробной модели. Но вы, конечно, понимаете, что я высказываю только предположения…

— Да, я понимаю, — ответил Иоанн.

Он даже не пытался скрыть презрения.

Сэма так и подмывало закричать на него. Как он смел демонстрировать свое презрение? Между прочим, эта идея принадлежала ему — хитрому пронырливому ублюдку!

А на следующий день погибли три лучших инженера Пароландо.

Сэм находился на месте происшествия, когда это случилось. Он стоял на строительных мостках у правого борта корабля и заглядывал в пустое чрево трюма. Мощный кран поднимал огромный электрический мотор, который должен был вращать левое гребное колесо. В течение ночи двигатель перевезли из большого сборочного цеха, и на транспортировку ушло около восьми часов. С помощью кранов, лебедок и сотни людей мотор погрузили на большую платформу и перекатили по рельсам на верфь.

Сэм поднялся на рассвете, чтобы посмотреть на заключительный этап установки. Мотор предстояло опустить в трюм и подсоединить к оси гребного колеса. Трое инженеров находились внизу. Оценив ситуацию, Сэм окликнул их и попросил разойтись в стороны на тот случай, если мотор упадет. Но они пропустили его слова мимо ушей. Инженеры расположились так, чтобы подавать команды своим помощникам, стоявшим на лесах у левого борта. Те передавали сигналы дальше — машинистам крана и транспортной платформы.

Ван Бум взглянул на Сэма, и его белые зубы блеснули в улыбке. При свете больших электрических ламп темная кожа казалась пурпурной.

И тогда это произошло. С треском лопнул один трос, затем — другой, и мотор повело в сторону. Какой-то миг инженеры стояли на месте, потом побежали, но было слишком поздно. Мотор рухнул вниз — прямо на них.

Судно содрогнулось от страшного удара. Вибрация дошла до строительных лесов, и подмостки задрожали, как при сильном землетрясении.

Из-под мотора вытекала кровь.

Потребовалось пять часов, чтобы заменить тросы крана, присоединить их к мотору и поднять гигантский агрегат. Тела унесли, кровь смыли водой, а затем двигатель установили на место. Проверка показала, что он почти не пострадал, и через полдня техники привели его в норму.

Сэм едва не рыдал от горя. Ему хотелось отправиться в постель и оставаться там целую неделю, но он не мог так поступить. Работы следовало продолжать во что бы то ни стало. Люди верили ему и брали с него пример, поэтому Сэм не хотел показывать им своего потрясения.

Сэм располагал достаточным числом инженеров, однако ван Бум и Белицкая были единственными представителями второй половины двадцатого века. Клеменс разыскивал подходящих людей в других странах, рассылал приглашения через гонцов и с помощью барабанов, но к нему никто не приходил.

На третий день он пригласил. Фаербрасса для личной беседы. Угостив посла сигарой и виски, Сэм спросил, не хочет ли тот занять место главного инженера Пароландо.

Фаербрасс едва не выронил сигару изо рта.

— Хотите сманить меня к себе, старина? Я же вижу вас насквозь! Решили поставить на мой номер, верно?

— Может быть, нам лучше перейти на эсперанто? — предложил Сэм.

— Хорошо, — ответил Фаербрасс. — Я готов спуститься на грунт. Так что вы от меня хотите?

— Я предлагаю вам возглавить строительство парохода, если только Хакинг согласится отпустить вас на какое-то время.

— То есть вы берете меня к себе только на какое-то время?

— Если хотите, этот пост будет закреплен за вами постоянно. И в тот день, когда корабль отправится в долгий путь, вы станете главным механиком.

Фаербрасс погрузился в размышления. Сэм встал и зашагал по «рулевой рубке». Время от времени он подходил к окну и следил за работой на верфи. После установки ходовых моторов в трюм опускали массивные части батацитора. Устройство достигало в высоту тридцати шести футов. Сэм знал, что через несколько дней к собранному энергонакопителю подключат оба мотора и проведут пробные запуски. Уже сейчас группа электриков прокладывала двойной шестидюймовый кабель от корабля к ближайшему питающему камню. Рядом с гранитной глыбой лежала большая металлическая полусфера, к которой должен был присоединяться кабель. Когда камень освободит огромный разряд, энергия будет передана в батацитор. В свою очередь, тот начнет подавать ее в контролируемом объеме на ходовые моторы.

Сэм отвернулся от окна.

— Я не прошу вас предавать свои идеалы и страну, — сказал он. — Вам надо только попросить разрешения у Хакинга. Помогите мне построить пароход, и мы с радостью возьмем вас с собой, если вы захотите отправиться вместе с нами в плавание. Скажите, а что вам больше по вкусу — остаться в Душевном Городе, где, в принципе, нечего делать, или принять участие в величайшей экспедиции из всех, что предпринимались до этого времени?

— Если я приму ваше предложение, — медленно и тихо произнес Фаербрасс, — мне хотелось бы стать не главным механиком, а шефом ваших воздушных сил.

— Но пост главного механика гораздо важнее!

— Да, и он подразумевает бесконечные заботы и большую ответственность! Поймите, я тоскую по полетам…

— Вы будете летать, сколько захотите! Я не вижу здесь никаких проблем. Однако наша авиация останется под началом фон Рихтхофена. Видите ли, я уже пообещал, что назначу его шефом воздушных сил. Да и у нас всего-то два аэроплана. Что вас больше интересует — пост или возможность летать?

— Это вопрос чести. Я налетал на тысячу часов больше, чем Рихтхофен — причем не на таком дерьме, как его тихоходы, а на сверхскоростных реактивных самолетах! Я ходил по Луне, Ганимеду и Марсу! Я, черт возьми, достиг орбиты Юпитера!

— Это ничего не значит, — ответил Сэм. — Аэропланы, на которых вам придется летать, очень примитивны. Они похожи на самолеты времен первой мировой войны, а именно на таких и летал фон Рихтхофен.

— Вы хотите сказать, что ниггерам уготованы только вторые места?

— Это нечестно! — вскричал Сэм. — Я вам предлагаю должность главного механика! Под вашим началом будут находиться тридцать пять человек! Кроме того, вы получите чин капитана! Только прошу вас, не заставляйте меня нарушать обещание, которое я дал Лотару.

Фаербрасс встал:

— Я помогу вам построить корабль и займусь обучением вашего инженерного корпуса. Но я хочу еще и летать. Когда же придет срок отправляться в путь, мы вернемся к нашему разговору о должности шефа воздушных сил.

— Поймите, я не могу нарушить данного слова, — сказал Сэм.

— Да, но к тому времени может многое случиться.

Решив одну проблему, Сэм тут же взвалил на плечи другую. Хакинг прислал барабанное сообщение, в котором дал согласие на использование Фаербрасса в качестве главного инженера Пароландо. По-видимому, он планировал со временем захватить пароход, и ему требовался человек, досконально изучивший устройство корабля. Кроме того, в расчеты Фаербрасса могла входить ликвидация фон Рихтхофена — не зря же он намекал на какие-то перемены перед началом экспедиции. Конечно, Фаербрасс не походил на хладнокровного убийцу, но вид человека еще ничего не значил — этот факт могло подтвердить любое разумное существо, прожившее хотя бы пару лет среди представителей человеческой расы.