Нужно поделиться этими мыслями с Аэтаной и как можно быстрее отправляться в путь, пока следы не остыли окончательно.

Мрачно кивнув, демон забрался на лестницу до пятой сверху полки, снял с нее последний из названных сообщницей справочников, спустился и двинулся в ее спальню.

Все-таки когда планы внезапно рушатся, это выбивает у тебя почву из-под ног. Но не зря ему не нравилось, что все шло так гладко! С этими вампирами уверенным нельзя быть ни в чем.

***

Даскалиар Данком-Эонит ар-лорд Дариэт, император Йерихо, без труда удерживая на лице привычную ледяную маску безразличия, с затаенным отвращением следил за ловкими руками провидицы, когда та завязывала на его длинном серебристом волосе ей одной ведомые узлы. Два подряд, пропуск, три, один, один тройной, двойной... обрыв.

Незрячие, как всегда во время сеанса, глаза распахнулись.

- За тобой идет смерть, - скривив губы, прошептала она. Ярко-голубые глаза Светоча безостановочно двигались, производя настолько жуткое впечатление, что даже смысл ее слов Даскалиар осознал не сразу.

- Обрыв уже близок. Я вижу твою нить на станке Госпожи и вижу, куда она ведет. В твой дом идет смерть, она найдет тебя здесь. Я вижу дар Вечности - белую статую на постаменте из черного льда. Черный лед - основа империи, незыблемость. И дикий зверь обрушится на него. Лед крошится под его клыками, тает под невыносимым сиянием серебряного луча... на изломе луны. Это лунный луч.

Император вздрогнул. Серебряный луч луны. Этого только не хватало. Селиэты так давно не высовывались, с гибели папеньки Актара, ар-лорда Ренниара Селиэта...

- Дикий зверь, в коем нет разума, только желание крошить, крушить и кромсать. Он бросается на лед, не зная, что его нельзя уничтожить, и потому уничтожает, с легкостью вспарывая его... Он убьет тебя. Ты - черный лед, Ты - дар Вечности. Ты - то, что держит белую статую. Черный лед не сломить клыками и когтями, но Серебряный луч сломит его - и статуя рухнет, разбившись вдребезги, а с ней рухнет и империя. Серебряный луч - твоя погибель. Бойся серебряного луча.

- Актар Ассимир Селиэт, - с ненавистью выплюнул Даскалиар. - Где он сейчас?

- Я не могу этого сказать, - покачала головой слепая. - Я вела твою нить. Чтобы ответить на твой вопрос, нужно отыскать его нить. Но ее я не смогу найти на станке Госпожи без частицы его самого. Одно несомненно - ты знаешь зверя, и зверь приведет тебя к смерти. Ровно через двадцать дней с сегодняшнего, на изломе луны, до полуночи - ты погибнешь.

Даскалиар сидел, оглушенный услышанным. Можно сколько угодно твердить, что не веришь в богов, если знаешь, что они реальны. Он и Селиэт оба из родов предтеч, их нити есть на станке Ллиатели, но Госпожа не трогает их. Их судьба сплетается сама, по тем нитям, которыми они себя окружают... Теперь им суждено схлестнуться не по замыслу богов, но по вине Селиэта...

Его разум заработал с бешеной скоростью, оценивая ситуацию и ища пути отступления. Нацепив на лицо привычную маску безразличия, он коротко обронил:

- Предсказание обратимо?

- Любое будущее обратимо, - зашептала провидица, как в лихорадке, все быстрее и быстрее. - А потому любое предсказание обратимо. Обратимо все, кроме времени, которое неумолимо убыстряет бег. Ты будешь готов. Я сплету для тебя нити защиты. Ты предупрежден, ты знаешь, чего ждать. Он придет сюда сам, его нет нужды звать, но ты будешь готов. Дикого зверя сажают в клетку и убивают. Только так можно спасти то, что покоится на черном льду. Ты должен поймать зверя.

И слепая с удивительной ловкостью бросила волос с узлами в огонь жаровни, сложила руки на груди и, закрыв глаза, забормотала напевную молитву госпоже.

Даскалиар сидел напротив нее, слепо уставившись в стену. Если он не сможет изменить свою судьбу, то умрет через двадцать дней. Он, считавший всегда, что ему отпущена вечность.

Когда Светоч выйдет из транса, он расспросит ее подробнее. Нельзя сказать, что жизнь его безмерно радовала, но умирать он не хотел совершенно. Тем более - император скривился - от руки Актара Селиэта.

Ашасси пришлось скрепя сердце признаться себе, что вампир после того, как лед между ними тронулся, перестал вести себя как беспринципный ублюдок, и с ним стало гораздо проще иметь дело. Он рассказал ей больше о том, как брел по берегу реки, как ощущал мир зверь, даже рассказал о том немногом, что сумел вспомнить.

И теперь, когда девушка знала, что у вампира нет намерения ее убивать, предстояло подумать о будущем. Раньше было проще, по сути. Она считала, что будущего нет, а значит, нет нужды беспокоиться. Но теперь...

Надо где-то жить. Надо что-то есть. Не будут же они вечно скитаться по лесам, питаясь тем, что вампиру удастся поймать... К тому же так хотелось нормальной, домашней еды - наваристого супа, каши с медом, хлеба...

Она сглотнула слюну.

Как люди поступают в таких ситуациях? Приходят в города искать работу? Но то крепкие мужики, а какую работу может отыскать девушка, не нарвавшись на негодяя вроде лорда Праша? И на травницу она так и не доучилась, не получила серебряного знака - как доказать, что она смыслит в лекарском деле?

И нужны ли в городах травники?! В каждом есть один, а то и несколько магов-целителей...

Вампир, когда она как-то вечером поделилась с ним этими наблюдениями, пожал плечами, хмыкнул и логично заметил, что сначала из этих самых лесов нужно будет выйти, а там они разберутся, что к чему.

Предложение было не лишено смысла, но Ашасси все равно тревожилась. Она не знала, как отнесутся к ней, если она появится на улицах в компании вампира.

Одно хорошо - теперь они шли днем. Эта перемена была настолько желанной для Ашасси, что она первым утром едва не плакала от радости. Больше не придется, поскользнувшись на невидимом в ночи льду, падать в грязь или на покрытую пленкой снега застывшую землю - неизвестно еще, что хуже. Больше не нужно ломать глаза, выискивая в темноте безопасную тропу по болотистому берегу. Не придется натыкаться на ветки, наталкиваться на незаметные во мраке черно-серые стволы. Она старалась обычно идти за вампиром, который хорошо видел в темноте, но это не всегда удавалось.

К тому же становилось все холоднее. Из дома она ушла в плотном шерстяном платье, которое, бесцеремонно укороченное вампиром, изрядно поистрепалось и вообще не было рассчитано на такую погоду. Толстая нижняя рубашка немного улучшала ситуацию, но она была короткой и не доходила даже до колен. Теперь на привалах девушка ежилась от пронизывающего насквозь ветра.

А сегодня снег шел не переставая, им даже пришлось соорудить навес, чтобы не бояться за костер.

Вампир в очередной раз поглядел на то, как она дрожит, вздохнул и, подтянув к себе мешок, закопался в него. Сначала методично перерывал содержимое, затем сплюнул с досады и начал извлекать все вещи по очереди.

Ашасси следила за ним с боязливым интересом, пока на свет божий не явилась меховая жилетка, явно пошитая на куда более крупного мужчину, чем ее спутник. Следом были выужены старые шерстяные штаны. Это богатство было невозмутимо скомкано и брошено прямо в нее.

Рефлекторно поймав запущенный вампиром мохнатый сверток, Ашасси недоуменно перевела взгляд с него на ухмыляющегося наглеца.

- Что это? - подозрительно уточнила она.

- Теплые вещи, - отозвался вампир. - Снег выпал, ты мерзнешь. В своем платье скоро попросту околеешь.

Ашасси собралась было спросить, откуда такое богатство, но вдруг сама догадалась. Хотела узнать, зачем он их взял - и снова промолчала. И так ясно, зачем. Ему-то они ни к чему. Он за это время и не вздрогнул ни разу...

Как ясно и то, что убивать ее вампир и впрямь не собирался, иначе не прихватил бы с собой теплые вещи для человечки.