Но демон не мог так легко успокоиться.

- А сейчас что будем делать?

- Спать, Эндар, - зевнула она. - Спать. Уже рассвет. Если наш друг жив, он заляжет в спячку, и от поискового заклятия толку будет мало. Проверим после заката.

- Мы потеряем время... - упрямо начал Эндар, но она перебила его властным:

- Вариантов нет. Можешь отправиться к реке и поискать его лично.

Демон замолчал. Снова лезть в земли близ Пепельной реки ему совершенно не хотелось, как и разыскивать там своего врага в невесть каком состоянии. Демон - не вампир, нежить от него шарахаться не будет, а то еще и почует своего... Лакомством не сочтет, но напасть вполне может, защищая территорию. Все-таки именно у его расы с высшей нежитью больше всего общего... И в прошлый раз ему острых ощущений хватило. Так что никуда бы он не пошел, и они оба это знали.

- Может, обратиться к провидице?

- Опять же, не раньше полуночи, - досадливо поморщилась Аэтана.

- Почему еще? - не понял Эндар.

- Потому что сегодня у этих чокнутых жриц обряд единения! - досадливо рыкнула принцесса. - С полуночи до полуночи они сливаются в религиозном экстазе у алтарей и обмениваются ниспосланными богиней видениями, дабы легче было видеть, куда и как идут нити полотна судеб! Бред, в общем, но проводится этот бред строго раз в три сезона в одно и то же время, кроме весны.

Демон скабрезно ухмыльнулся, несмотря на то, что ситуация к веселью не располагала. Аэтана тоже нехотя улыбнулась.

- Ну да, весной не каждому захочется делиться мыслями, - кивнула она и снова зевнула.

- Хорошо, подождем ночи.

- Сначала испробуем поисковое заклинание, а потом, если понадобится, обратимся к провидице, - решила бессмертная.

Демон кивнул, хотя его мнения никто не спрашивал.

Когда они двинулись из библиотеки к апартаментам в жилой части башни, он, погрузившись в размышления о различиях между расами, спросил свою спутницу:

- Я слышал, вампиры получают имена, которые что-то значат на древних языках?

- Да, - ровно отозвалась женщина, ступая босыми ногами по камню. Эндар смотрел на это с содроганием, но она словно не замечала холода. А может, и правда не замечала - как знать, какие привилегии замок дает своей хозяйке...

- И что значит имя Актара?

- Актар Ассимир Селиэт - Серебряный Луч Луны.

Отсюда и прозвище.

- А твое имя? Оно ведь вампирское, хотя в тебе мало их крови.

Аэтана вдруг остановилась и, глядя вдаль, с обманчивым спокойствием (от этих интонаций в серебристом голосе ему становилось не по себе) произнесла:

- Это имя я взяла себе сама, когда... - она сжала губы на мгновение, но затем продолжила, - чтобы не забывать о своей цели.

- И как оно переводится?

Она повернулась к демону и одарила его страшной, пустой улыбкой.

- Смерть Вечного.

Аэтана двинулась прочь, неслышно ступая изящными, узкими ножками по каменному полу, а Эндар стоял, как громом пораженный, и знал, что никогда не сможет больше обратиться к ней по имени без содрогания.

Кем нужно быть, чтобы назваться смертью?!

И ему вдруг стало не по себе при мысли, что, возможно, за столько лет он не узнал об этой бессмертной и крайне опасной женщине очень и очень многого. Как жаль, что во время мятежа ему было всего двенадцать лет, и он, чумазый, зареванный, стоя совсем один в огромной толпе, потерял сознание и часть воспоминаний, когда на его глазах после долгих пыток казнили дядю и старшего брата...

***

Когда они наконец остановились на привал, Ашасси хотелось только одного - чтобы вампир ее загрыз, и она могла бы с чистой совестью проваляться тут до тех пор, пока ее труп не превратится в симпатичный скелетик. Ходить по лесу девушка умела и любила, но ее спутник задал совершенно невозможный темп - часть пути они проделали бегом, потом она начала спотыкаться все чаще, и бег сменился на быстрый шаг, что не слишком облегчило ее положение. Неудобные башмаки натерли ноги, несмотря на обмотку. Только ближе к утру спутник наконец прислушался к ее хриплому, тяжелому дыханию и пошел медленнее, ругнувшись, что из-за нее приходится задерживаться. Ашасси бы напомнила, что вообще-то не набивалась в сопровождающие, но ей было слишком плохо для того, чтобы затевать очередную перебранку.

Она сидела, привалившись к дереву и прикрыв глаза, когда ей на колени упал мешок с вещами. Вздрогнув, она недоуменно взглянула на вампира.

- Амулет проверь, я за дровами, - коротко приказал он. - После разведешь костер, а я раздобуду еды.

Устало кивнув, Ашасси вяло полезла в мешок. Потом до утомленного сознания дошло наконец, о каком амулете речь, и ее разобрало любопытство. Она помнила, каким увидела этого вампира - чудовище с горящими глазами и капающей слюной, ничего общего с жестоким и язвительным мерзавцем... Монстр, пожалуй, был посимпатичнее, он хотя бы молчал!

Девушка начала было развязывать тесемки, как вдруг сообразила, что лучше сначала подстелить что-нибудь, чтобы не потерять ни единой травинки, ни песчинки из мешочка. Поразмыслив, достала из мешка второй отрез, оторвала кусок и, расправив ткань на коленях, очень осторожно высыпала на нее содержимое амулета.

Увиденное не порадовало. Не порадовало настолько, что когда вампир вернулся с внушительной вязанкой дров, Ашасси все еще потрясенно рассматривала засушенные ягоды, опаленную прядь черных волос и травы, успевшие большей частью обратиться в невнятную смесь мелко изломанных кусочков.

Сгрудив дрова, вампир обернулся и вздрогнул. Подошел ближе. И нормальным тоном, без язвительных и сердитых ноток, спросил:

- Что ты здесь видишь?

- Не могу понять... Здесь есть смерть, беспамятство... хмель - к помутнению рассудка. И видишь эти ягоды? - травница указала на полупрозрачные мелкие ягоды с подобием соцветия в центре и бледной кожицей, в каждой из которых виднелась ярко-алая середина. - Ты был прав. Это заклятье на крови. Похоже, просто материальное заклятье, если так, то его не обнаружить магическим способом. Наставница говорила о таких. Смотри, это дурман-ягоды, в них кровь. По всей видимости, твоя. Но странно другое. Если бы желали твоей смерти, вампир, то кровь поместили бы и сюда, - и она ткнула пальцем в ядовитые плоды штоха, мелкие, бледно-коричневые. - Я раздавила один, но они чисты. Значит, не твоя смерть. Травы я не могу распознать, они истерлись почти что в пыль. Одно точно - здесь была пижма, она вызывает помутнение рассудка у нежити.

- Вампир - нежить наполовину, - заученно произнес он первую строку трактата о расах и сущностях. - Оборотень - на четверть, демон - на три четверти. Да, помутнение рассудка, дурман, кровь... Меня хотели свести с ума?

- Нет. Хотели, чтобы ты забыл себя. Не могу только понять, как сюда вписывается смерть. Если бы тебя сделали бездушным убийцей, ты бы не шел мимо деревень, а искал в них жертв...

Ашасси замолчала, сжав губы.

- Но я их не искал, в том-то и дело, ты и эти горе-охотнички случайно попались мне под руку, - задумчиво закончил вампир.

Ашасси отвернулась, а затем начала собирать ягоды и травы обратно в мешочек.

- Подожди. Ты можешь обезвредить их?

- Вампир, я травница, а не магичка. Я не знаю, что делать с такими вещами. Понять по свойствам трав, какой смысл вложили в заклятье - это одно, госпожа Иварро рассказывала о таком. Но все ее рассказы заканчивались непреклонным "А потом вызвать мага, деточка, нам такое не снять!".

- Твоя наставница? - догадался вампир.

- Да, - коротко ответила снова помрачневшая Ашасси и, завязав тесемки, поднялась и молча занялась костром, не дожидаясь напоминания. Вампир постоял и ушел в лес. Видимо, на охоту.

***

- Та-а-ак, - с нескрываемым удовлетворением протянула блондинка, вглядываясь в две отчетливые точки на листе, в основании которого лежала черная прядь. - Наш приятель жив и куда-то идет, в этом не может быть никаких сомнений.