— Иди. Принесу и ведро и тряпку.
Лика молнией метнулась в свою комнату и включила проигрыватель. Затем она навела порядок на столе, сложила баночки с краской, сложила мольберт и прислонила к стене, развернув рисунком внутрь. Едва она это сделала, в комнату вошла бабушка и поставила на пол ведро с водой.
— Ликушка, только прошу тебя, не затягивай на полдня, хорошо?
— Я быстренько! — ответила Лика.
— Быстренько не надо. Делай все аккуратно, чтобы было чисто, — сказала бабушка. — Я потом проверю.
Девочка вытянулась по струнке и приложила правую ладонь к голове, как делают солдаты.
— Слушаюсь, мэм! — и резко опустила руку.
— Ну, ты и клоун! — бабушка улыбнулась и вышла.
Лика наклонилась к ведру, достала из него тряпку и отжала воду.
— Клоун… Я уже ненавижу клоунов! — встав на колени, она полезла под кровать. — Кошмар! Еще бы чуть-чуть и тут завелись жуки размером с черепаху…
«Клоун» — прошипел проигрыватель так громко и неожиданно, что Лика даже захотела вскочить, но ударилась головой и схватилась рукой за ушибленное место: ведь она все еще была под кроватью.
— Блин! — пропыхтела Лика, вылезая наружу. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Я чуть со страха не умерла!
Она встала и выдернула шнур из розетки. Дальнейшая уборка прошла спокойно, правда большущая шишка, вскочившая на голове, постоянно отвлекала от работы. Солнечные лучи, проникающие через окно, отражались от влажных полов и бликами играли на стенах комнаты. Лика взяла ведро двумя руками и вынесла его на лестницу.
— Я закончила! — крикнула девочка. — Можно проверять!
Она на цыпочках прокралась вдоль стены, забралась на кровать и, достав дневник, сделала еще одну запись.
30 июня
Сегодня ночью случилось чудо:
прочитала на окошке слово «дверь» и поняла,
что в домике ее нет. Нарисовала.
Оказалось, что в нем живет маленькая девочка.
Днем мыла полы. Проигрыватель опять заговорил,
и я ударилась головой, потому что была под кроватью.
Что бы это значило?
Лика спрятала дневник и протянула руку к столу, чтобы взять книгу. Девочка похлопала ладонью по столешнице и слева, и справа, но ничего не нашла. Она вытянула шею и посмотрела на подоконник.
— Тоже пусто. Странно. Я, вроде, ее здесь оставляла. Хотя… Может и вниз отнесла.
Лика спустилась вниз и начала поиск в бабушкиной комнате. Ни в шкафу, ни в буфете, ни на полке она так и не смогла найти свою книгу.
— Куда же я ее задевала?! Ба! — крикнула она. — Ты не видела мою книжку? Толстую такую…
— Нет, — прозвучал короткий ответ не понятно откуда.
Лика пожала плечами и нахмурилась:
— Клоун меня забери! Да куда все девается-то?! — Она топнула ногой. — Сначала Пантелей пропал вместе с миской, потом соседские кусты. Вороны еще эти… Не хватало, чтобы еще я исчезла. Что ни нарисую, то пропадет! Хорошо хоть себя не нарисовала, а то, глядишь, и меня бы не стало…
Виски запульсировали и девочка прижала к ним ладони. Тысячи мыслей начали вертеться у нее в голове. Лика зашаталась и едва не упала. Она вспомнила слова клоуна на ярмарке, на которые не обратила внимания:
«И запомни главное, никогда не рисуй ими себя!».
Да и странный голос из проигрывателя предупреждал о том же. Страшная догадка осенила девочку:
«Неужели, краски и вправду волшебные и все, что я рисую, пропадает?! Выходит, это я исчезла Пантелея? Ой, мамочки!».
— Ну, клоун! Ну, уродец размалеванный! Из-за тебя я котейко своего любимого испарила и сама чуть не улетучилась неизвестно куда! — Лика села на пол и задумалась.
— Ликушка, ты с кем разговариваешь? — спросила бабушка, выходя из ванной комнаты.
Девочка подняла взгляд:
— Да вот, с ума схожу потихонечку. Болтаю сама с собой. Приятно поговорить с умным человеком.
Женщина громко засмеялась и Лика улыбнулась. Девочка вернулась в свою комнату и забралась на кровать. Она крутила в руках свои дневник и косилась на рисунок.
«Вот так история!» — думала Лика, — «Как же мне вернуть Пантелея? Я же его своими собственными руками уничтожила! Бедный Пантюша. Где он сейчас?!»
Она открыла дневник и стала писать:
Сегодня я сделала страшное открытие:
все, что я рисую красками, исчезает!
Сначала я нарисовала ворон и они пропали,
потом исчез Пантюша, а уж за ним
его миска и соседские кусты.
А ведь я чуть себя не нарисовала!
Во всем виноват клоун, который подарил мне краски.
Он предупреждал, что они волшебные,
а я не поверила. А кто бы поверил?!
Теперь не знаю, что делать…
Дневник занял свое место под подушкой, а Лика встала и включила проигрыватель. Походив из угла в угол, она решила рассмотреть рисунок. Вооружившись лупой, девочка разложила мольберт и прильнула к увеличительному стеклу. Первое, что ей бросилось в глаза, это то, что таинственная незнакомка сидела возле нарисованного озера. Кот лежал рядом с ней. А ведь еще час назад их не было!
— Как же мне с тобой общаться? — Лика почесала голову. — Мне что, каждый раз на окошке писать по одному слову? Я так состарюсь!
Присмотревшись к окну, она прочитала новую надпись:
— Спасибо за книгу… — повторила Лика вслух. — У меня-то теперь ее нет! Вот незадача…
Девочка вновь отошла к окну.
— Что же мне такого придумать? — Она закрыла глаза и потерла пальцами виски. — Думай, Лика, думай! Мм… Придумала!
Одним прыжком оказавшись у мольберта, Лика открыла краски и стала рисовать. Через несколько минут возле озера получился большой песчаный пляж.
— Теперь ты можешь писать на песке, и я тоже. Тут места больше, чем на окошке… Интересно, а она говорить умеет? А то, может, мы и так сможем общаться, без этих художеств?
Лика отвернулась от рисунка и тут же услышала чей-то тихий голос:
— Могу.
Юная художница осторожно повернула голову, выпучив глаза. Возле нарисованного домика стояла та самая девочка.
— Это ты сказала?!
— Я, — ответила девочка.
— Обалдеть! — прошептала Лика и, закатив глаза, упала в обморок.
* * *
«Интересно, если я открою глаза, что я увижу?» — подумала Лика, — «Я, кажется, потеряла сознание… Или умерла?»
Она открыла один глаз и скосила его в сторону.
«Ага. Я лежу на полу. Значит, ба не заходила. Встать или еще поваляться? Кажется, я опять боюсь. Ну что ты будешь делать?!».
Лика резко села и огляделась. Взглянув на рисунок, она увидела, что девочка сидит возле озера, а на желтом песке что-то написано. Буквы были видны даже без увеличительного стекла.
— Я могу говорить, — гласила надпись.
Ощупав голову на предмет шишек, которые могли появиться при падении на пол, Лика свернула губы трубочкой и наморщила лоб:
— Это я уже поняла. Но как? Как вы все можете говорить? В смысле… Вы же нарисованные! Как это все вообще может быть?! — Лика встала на колени и подползла к рисунку. — Как?!
Девочка на рисунке пошевелилась и, повернув голову, посмотрела на Лику:
— Не знаю.
— Ой… Все-таки не почудилось.
Кот на картинке, сидевший возле миски, мяукнул.
— Он хочет есть, — сказала незнакомка, — Он ведь живой.
— А ты не хочешь? — спросила Лика.
— Нет. Я еще ни разу не ела, — ответила девочка.
— А… ты давно уже тут живешь?
Лика внимательно всматривалась в лицо девочки, и никак не могла понять, откуда она ее знает. Черты лица показались Лике очень знакомыми. Возможно, она видела ее в каком-нибудь мультфильме или кино. Незнакомка снова заговорила:
— Давно, но точно сказать не могу. Ведь здесь все время летний день…
— Да, дела… — хмыкнула Лика. — А вот интересно, откуда ты тут взялась? Ворон и Пантелея нарисовала я. Но ты… Ты просто взялась ниоткуда.
