Мужчина был выше и плотнее, одет совершенно по-другому, не так как мой воин — более парадно и богато, только плащи были похожи. Я взглянула в его лицо — совершенно незнакомые черты. Капризно и чувственно изогнутые тонкие губы, тоже карие, но холодные и более темного оттенка, глаза.

— Открывай дверь, что же ты стоишь? — голос, смутно знакомый, но я точно знала, что ни разу не слышала его наяву.

Я подергала за ручку двери, но она была заперта и даже не шелохнулась в своем проеме.

— Зачем? Можно же обойти… — но я все-таки безнадежно потянула дверь на себя еще раз.

— Глупая, нужно открыть дверь, чтоб попасть в другой мир. Ты можешь это сделать, — мужчина сурово смотрел своим ледяным взором, и я почувствовала себя под этим взглядом совсем неловкой и неумелой дурочкой.

— Но как? Я не знаю… я не могу… — мне самой было противно слышать свой оправдывающийся лепет.

— Тебе нужен ключ, и ты сможешь открыть абсолютно любую дверь, — раздался знакомый женский голос откуда-то с неба. — Вот только стоит ли открывать именно эту — решать тебе.

— Открывай, за дверью судьба мира, — мужчина все так же повелительно смотрел на меня, как будто не слыша голос Богини, а я не знала, что делать. Где взять этот проклятый ключ. И не слишком ли это? Доверять мне решать судьбу мира…

Я растерянно оглядела свое расшитое белое платье, намокшие широкие рукава — карманов фасон не предусматривал.

— Нет у меня ключей! И не было никогда.

— Должен быть ключ! Ищи! — глаза его полыхнули красным отблеском, испугав меня не на шутку.

— Я не знаю…

Вдруг, прямо на глазах, фигура чародея стала меняться, поплыла, превратившись в огромное, призрачное существо, выше меня ростом раза в четыре, и протянула ко мне руки. Пейзаж вокруг тоже разительно преобразился — вместо заснеженной холодной равнины вокруг вздымались голые скалы. Дверь осталась той же, что и прежде. И так же выглядела чужеродным для окружающей обстановки предметом — вела в никуда, с другой стороны ее был обрыв в пропасть. Все такая же огромная, деревянная, и все так же закрыта.

— Киор! — зашипел призрак, протягивая ко мне руки ближе.

Я сделала несколько шагов назад, оступилась, и полетела вниз. Дух захватило, я ждала удара о землю.

— Леся… Леся, очнись же! — кто-то тряс меня за плечо.

Я с трудом разлепила тяжелые веки и поняла, что не упала со скалы, а лежу, почему-то на учителевой кровати в домике отшельника. А надо мной склонились двое — Учитель и неизвестная мне женщина. У нее было красивое аристократически тонкое лицо, выразительные синие глаза и добрая улыбка.

— Вот, я же говорила, Вид, что тебя она услышит и отзовется, — слушать плавный, мелодичный голос женщины доставляло какое-то неизъяснимое удовольствие. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Не знаю… я не помню, как оказалась дома, — голос мой был хриплым и каким-то чужим, прямо как во сне. — Воды…

— Да, конечно, — женщина тряхнула каштановыми волосами и обратилась, по видимому, к тому, кого я не видела, — Эд, отвар передай пожалуйста. Девочке нужно побольше пить.

У моих губ появилась кружка с горячим питьем, и я, обхватив ее бока, согревающие мои пальцы, жадно глотала пахучий напиток, возвращающий мне силы.

— Не знаю, что бы я делал без тебя, — Учитель выглядел измученным и уставшим. — Хвала Богине, что вы решили совершить поездку к алтарю именно сейчас. Боюсь, что с этим истощением мне справиться было бы не под силу.

— Да уж, — целительница покачала головой и, обернувшись ко мне, забрала кружку. — Выпила? Чувствуешь себя получше?

Я слабо кивнула.

— Ну, тогда спать, — она повелительно взмахнула тонкой рукой над моим ложем, и я провалилась в сон, на этот раз без сновидений.

Очнувшись в следующий раз, я не увидела прекрасной целительницы — она со своими спутниками уже отбыла домой, оставив меня выздоравливать под присмотром Учителя. Зима закончилась, я пролежала без памяти больше месяца, пропустив свое шестнадцатилетие. То, что было до болезни, я вспоминала с трудом, как в тумане. Моя поездка к алтарю посреди ночи, погибающий троллярий на тропе, разговор с Богиней, мужчина в черном… Все спуталось и смешалось с последующими снами, и я уже не могла точно сказать, что мне привиделось в бреду, а что было на самом деле.

— Меня позвала Светлая Дева, — голос Учителя звучал устало, видимо, этот месяц и ему дался нелегко. — Я забрал тебя у алтаря, совсем ослабевшую от истощения силы. Ты пыталась лечить троллярия, не зная, что ничем не поможешь ему, но почти наверняка погубишь себя. Они странные существа, живущие за счет силы и способны поглощать ее в любых количествах. Чародейством нанести им вред практически невозможно. Зато холодным железом убьешь почти наверняка.

Видий помолчал, подбирая слова, и продолжил:

— Ты вылила в него почти всю себя, и если бы не дошла до алтаря… все было бы очень печально.

— А тут? Кто-то приходил, или я зря так всполошилась и уехала из дома?

— Кто-то был… Ларец забрали, но бумаги ты спасла. И, похоже, свою жизнь тоже.

— Значит, все было не зря?

— Зря? — Учитель поднял седые брови в удивлении. — Все имеет свой смысл. Поживем — узнаем какой.

Благоухая тонкими ароматами фиалки, сирени и ванили, Агния вышла из ванной комнаты в белоснежном пеньюаре, отделанном лебяжьим пухом. Оставляя изящными ступнями мокрые следы на пушистом белом ковре, она подошла к столу, где расположился Еугений и, тряхнув влажными смоляными волосами, с интересом дотронулась до большого ларца.

— Агния, ну не лезь под руку, — прорычал приест, безуспешно подбирающий заклинания для снятия с замка ларца щитов.

Обиженно надув губы, девушка отошла к приоткрытой стеклянной двери, ведущей в по-зимнему голый сад, и, закрыв ее, укоризненно покачала головой.

— Эта твоя привычка появляться неожиданно в Вейсте, да еще и не с главного входа. А твой любимый маскарад — носишь какое-то грязное тряпье, нерасчесанные волосы и борода, старый бродяга, нищий, а не руазийский советник.

Еугений оторвался от работы и, улыбнувшись, жестом позвал Агнию присесть на подлокотник кресла. Погладил присевшую рядом дочь по волосам.

— Моя дорогая, образ старца помогает мне присутствовать в Вейсте инкогнито. Для дел, которыми я озабочен сейчас, советник Еугений не подойдет, слишком крупная фигура на шахматной доске, а мне нужна скрытность. Меньше глаз — больше свободы. А вот тебе, красавица моя, не помешало бы добавить несколько морщин на твое личико, все-таки ты уже женщина тридцати с лишним лет, а не юная девица.

Еугений дотронулся до гладкой щеки девушки и даже что-то прошептал себе под нос, пытаясь исполнить задуманное, но Агния резко отстранилась, глаза ее вспыхнули недобрым огнем.

— Не смей! Слышишь, не смей старить меня! — прошипела она сквозь зубы и, желая удостовериться, что с внешностью все в порядке, подошла к зеркалу. — Мужчины падки на совершенные линии. Какие-либо недостатки во внешности помешают мне выполнять мою работу так удачно, как я делала до сегодняшнего дня, а возраст легко добавляется с помощью макияжа и прически.

Приест засмеялся и снова принялся за неподдающийся ларец. С удовольствием рассмотрев себя в зеркало и остыв, Агния снова расположилась на подлокотнике кресла, наблюдая за работой через плечо отца.

— Ничего не пойму, — сердился Еугений, — два щита я снял с замка легко, а этот никак не поддается… вроде с виду и прост, но я не встречал ничего подобного ранее. Я не новичок в теории чародейства, но о таком щите никогда не слышал. Узнать бы как его снять.

— А что в этом ларце? — поинтересовалась девушка.

— Важная переписка… — начал было фразу и осекся Еугений.

— … лорда Линдера и Великого Шамана тролляриев, продолжила, улыбнувшись, Агния.

Приест удивленно обернулся на сияющую приемную дочь. Агния хитро сверкнула зелеными глазами.