— Да хоть принц крови! — угрюмый взгляд маленьких черных глазок не сулил ничего доброго. — Тут ты простой гребец, кем бы там ни был в прошлом. И будешь работать, как все. Или все-таки составишь компанию своему предшественнику. Ты понял меня?

Стасий молча смотрел в глаза человеку, в чьей власти теперь была его судьба. В первый раз он встретился с таким отношением. Ничего из прежнего опыта не подготовило юношу к подобным капризам фортуны. Смотрел, пылал гневом, а в мыслях у него были — Агния, сестра и месть. Он должен был выжить вопреки всему.

— Ты понял меня, щенок? — острое лезвие ножа, коснулось обнаженной кожи напряженного жестоким захватом горла.

— Да, — смирив на время гордость, прохрипел юноша.

Начиналась новая жизнь.

Снова полетели дни моей учебы, если Учитель и видел какие-то изменения в моем поведении, то ничего не говорил и не давал понять, что я веду себя как-то странно. Постепенно жизнь опять вошла в свою колею, и я успокоилась, решив стараться и в учебе и в тренировках, как можно лучше освоив все, что только можно, чтоб заслужить улыбку одобрения, когда бард приедет следующим летом или осенью.

Я занималась как одержимая. Постепенно привыкая к лошади, вполне сносно стала держаться в седле, хотя, конечно, до Рии, а тем более до Кассия мне было далеко. Отрабатывала фехтовальные приемы с упорством и без устали, не давая себе никаких поблажек. Отшельник только удивленно качал головой, но по-прежнему не протестовал, даже достал свой меч и стал иногда заниматься со мной. Судя по всему, практики у него было немного, и он не загонял меня, как Касс, но с этим я и сама справлялась, буквально падая после занятий без сил.

Время после обеда по-прежнему принадлежало чародейству. Тут меня не отпускало желание овладеть управлением водной стихией, чтоб пробить тот ледяной барьер, который в прошлый раз встал передо мной неодолимой преградой. Я безумно хотела в следующий раз пройти сквозь него и заглянуть-таки в загадочную душу барда. Я перелистала все книги, которые только смогла найти у Учителя, и даже кое-чего достигла, хоть вода все еще оставалась моим самым уязвимым местом.

Год пролетел очень быстро, не смотря на мои личные открытия и страдания по этому поводу. Я смогла уговорить себя отодвинуть их на задний план и полностью отдаться приобретению новых навыков и умений. «Когда он приедет, то увидит и поймет…» — что он должен увидеть и понять, я не совсем себе представляла, но выкладывалась полностью.

Ждать его приезда я начала чуть ли не с начала лета. Сначала, просто надеясь на то, что случайно соберется пораньше, чем в прошлые два года. Потом, ближе к концу и в начале осени, уже уверенно, что «вот сегодня-то точно». А под конец уже отчаянно, оборачиваясь на каждый необычный звук, вздрагивая от малейшего подозрения, что кто-то едет по тропе. Не могла ни на чем сосредоточиться, Учитель только удивлялся — почему у меня все валится из рук. Я ждала. Отчаянно и неистово, а он не приехал.

— Да что с тобой, девочка? — Видий недовольно смотрел на мое сорвавшееся заклинание? — я пыталась заставить светиться, выращенный ранее кристалл, но мысли мои были далеко от этого занятия, и я вот уже который раз не могла довести процесс до конца.

— Ты не заболела?

— Нет, все в порядке, просто устала, — я не знала, что ответить. Измотавшее меня ожидание достигло своей вершины, и я уже не была в состоянии справляться со своими чувствами. — Учитель, в этом году Кассий не приедет к нам? — не выдержала я.

— Хм… — старик приподнял седые брови, — вот, что тебя мучает. Что ж ты сразу не спросила? Он был в Башанге, Леся, а потом уехал в Коэнрий или еще куда-то. В этом году у него много поручений от Круга Чародеев и других обязанностей. Касс приедет весной или в начале лета и отвезет тебя в столицу. Так что соберись, тебе многое еще нужно выучить.

Я почувствовала себя опустошенной. Могли бы и сказать, чтоб я не ждала зря. Хотя я могла бы и спросить сама, если бы не была так заморочена своими мыслями о барде. Погрустив о нескорой встрече, но избавившись от тоскливого чувства ожидания и немного успокоившись, я снова окунулась в учебу.

Зима моего шестнадцатилетия выдалась холодной. У нас даже выпал снег, что у меня вызвало неподдельный восторг. В наших теплых краях он был редкостью.

Видий снова уехал на пару недель по каким-то своим загадочным делам, а я опять осталась в одиночестве теперь уже без сердечного трепета и испуга. Чернолесье давно стало мне домом, и я ничего не боялась, живя в руке Богини. Но в тот вечер мне было не по себе. До возвращения Учителя оставалось всего каких-то пара дней, а я почему-то не могла найти себе места. Закончив все привычные дела, я с тяжелым сердцем пошла спать.

Снег… ослепительно-белый, нетронутый следами, я захожу в дом, двери в кабинет отшельника открыты. Он приехал! Вспышка радости перекрывается тревогой. Глухой звук. Резкое движение в комнате… и боль… непередаваемая боль в груди, я с удивлением вижу кровь на своих руках, пытаюсь оттолкнуть то, что душит, давит меня… почему же так трудно вздохнуть… мир кружится в моих глазах, я, слабея, опираюсь на стену. Темный силуэт человека в дверях, прижимающего к себе большой ларец со стола Видия. Уходит… размывается в моих глазах, но я, собрав последние силы, рвусь следом… выход… облокотившись на косяк входной двери, вижу, как человек оборачивается, смотрит на меня в упор и поднимает руку. Я концентрирую все собранные по каплям остатки сил и кидаю в него, пытаясь остановить, запутать в паутине силы… удержать до приезда Учителя… он смеется… лица не разобрать, все плывет, но звуки режут слух… удар. Падаю в снег… холодный, сияющий снег, на котором отчетливо и красиво расплываются ярко-алые капли крови… моей крови… Холодно… только снег…

Я проснулась как от толчка, чувствуя, что сердце колотится где-то в горле. Вчерашнее беспокойство не покинуло меня, а разрослось и заполнило мою душу до края. Было еще темно, вставать рано, и я попробовала заснуть снова. Куда там! Глаза не желали закрываться, в голове проносились видения моего недавнего сна. Темнота дышала на меня смутной угрозой. В голове крутились обрывки давешних видений — стоило только закрыть глаза, как я снова ощущала и переживала: удар… боль… кровь на снегу… холод…

Так, промаявшись какое-то время, я встала и, словно бессознательно, начала собираться в дорогу. Я не представляла куда ехать, но чувствовала необходимость покинуть дом. Мне было очень неловко рыться в вещах Учителя, но я должна была попробовать спасти содержимое его ларца, стоящего на столе. Он был слишком велик для перевозки — вряд ли я смогу удержать на лошади такую большую вещь. Поэтому я решилась и открыла его. Внутри лежали какие-то бумаги и бархатный мешочек с чем-то тяжелым.

Я достала все, что там было, и сложила в походную сумку, которую легко можно было закинуть на лошадь. Потом собрала себе необходимые вещи для ночевки в лесу, невольно улыбнувшись воспоминаниям трехлетней давности, когда в первый раз собиралась в Чернолесье. Только вот тогда было лето…

Я торопилась. Чем дальше, тем отчетливее мне казалось, что я куда-то опаздываю. Неведомая сила подгоняла меня. Собравшись, я, повинуясь наитию, положила несколько своих книг в ларец отшельника, заперла его на ключ, так беспечно оставленный Учителем в скважине замка, и наложила на него сверху несколько щитов. Вот теперь пусть забирают, если кому надо.

Оседлав Тень, навьючила на нее Видиевы бумаги и повела по тропинке в лес. На опушке вскочила в седло, обернувшись, прикрыла глаза, сосредоточилась и с помощью силы заставила снег, лежащий на полянке вокруг дома приподняться и упасть обратно, запорошив мои следы.

Только проехав какое-то время, я поняла, что направляюсь к алтарю. Что ж, значит так надо.

Существо лежало рядом с тропой, свернувшись жалким комочком. Еще не рассвело, и я бы проехала мимо, не заметив, но оно пошевелилось и слабо застонало. Остановившись, я неловко слезла с кобылы, которая тут же недовольно попятилась, раздувая ноздри.