Отблески от мерцающего над столом светового кристалла дробились гранями на высоких сводах. Полутемный кабинет находился в башне старинного замка и не блистал богатством отделки: каменные стены задрапированы старинными гобеленами с изображением древних битв, там, где не были заставлены высокими шкафами.

Большинство из них, до самого потолка были забиты толстыми фолиантами, свитками и рукописными грамотами, на которых родные лиорийские буквы соседствовали с непонятными закорючками чужих языков, вычурными рунами мертвых наречий, сложными схемами и чертежами.

Полки оставшихся двух шкафов занимали разных форм, цветов и размеров пузырьки, колбы и другие емкости непонятного назначения. Огромный письменный стол стоял около стрельчатого башенного окошка. Впрочем, сейчас все равно была ночь, и свет луны терялся в ярком свечении кристалла.

Казалось, что это кабинет великого чародея или, в крайнем случае, алхимика, но за столом сидела молодая женщина в кожаных охотничьих штанах и свободной белой рубахе. Она сосредоточенно водила по пергаменту тонким пером, иногда прерываясь и сверля невидящим взглядом воздух за окном. Ее лицо не поражало неземной красотой, ее глаза не таили в себе мудрости великих знаний. Это было обычное, открытое миловидное личико, тонкие черты которого портили совершенно неаристократичный загар и выражение какой-то затаенной печали. Темные, бесконтрольно отросшие волосы были небрежно стянуты шнурком на затылке и неровными прядками спускались на шею.

— Мама, мама, — неприметная дверь между шкафами резко распахнулась, и в комнату влетел мальчик лет десяти. Черные растрепанные вихры, выбивались из-под такого же, как у женщины, шнурка, — Эния сказала, что наша гостья пришла в себя, выпила бульон, и теперь спит.

— Ну и прекрасно, милый. — Хозяйка кабинета отложила перо и обняла подбежавшего сына. — Завтра мы поговорим с ней и узнаем, какие новости она нам привезла.

— Миледи графиня, — в комнату заглянула пожилая дама, одетая в черное платье, строгость которого нарушалась только очками на цепочке, висящими на шее. Седые волосы ее были заплетены и убраны в высокую прическу. — Простите, он побежал к вам, как только услышал новости о молодой леди, нашей гостье. Я не смогла его остановить. Юный Хальмий, вы совершенно не слушаете меня!

— Ничего страшного, мадам Эния, ваш приход не помешал, — улыбнулась женщина, ласково перебирая непослушные пряди сына.

— Я не Хальмий, мое имя Хальм! Это древнее имя великого героя Севера! Почему вы всегда называете меня не моим именем? — надулся мальчишка.

— Возможно, потому, что по-лиорийски твое имя звучит именно так, сынок.

— Мне не нравится! Когда я вырасту, то тоже стану великим воином, вот! — И, с беспокойством глядя на мать, спросил. — Но ведь какие бы вести наша гостья ни принесла, я все равно поеду учиться? Ты не передумаешь?

— Конечно, мой хороший, если ты так хочешь. Я ведь обещала тебе, — графиня кивнула воспитательнице, отпуская, и та тихо вышла за дверь.

— Мам, расскажи что-нибудь! — Мальчик присел на низенькую скамеечку у ног женщины и положил голову ей на колени.

— А хочешь… — в глазах матери вдруг вспыхнули искорки переживаний, будто огоньки давно забытых чувств пробились на поверхность, — я расскажу тебе сказку?

— Ага, волшебную сказку со страшными приключениями. И чтоб чудовища… и смелый рыцарь. Ну, как ты умеешь.

Замок был прекрасен. Свет занимающейся зари играл на его белых стенах. Отсюда, с этой стороны ущелья, он казался игрушкой в ладонях гор, но рыцарь не сомневался, что пока жив дракон, эта крепость неприступна. Мужчина с самого начала знал, что путь будет тяжел и опасен, но все равно шел сюда, потому что в этом замке была вся его жизнь.

Несмотря на предстоящие испытания, рыцарю, а судя по его богатым доспехам и благородной осанке, это был сам принц, было радостно, что его долгий путь, наконец-то окончен, и он видит свою цель в пределах досягаемости. Осталось совсем немного, и он освободит свою семью от гнусного чудовища. Принц достал из-за ворота медальон на тонкой и прочной цепочке и, открыв, посмотрел внутрь него. В медальоне свернулся пушистый золотой локон, который подарила ему на память прекрасная принцесса. Образ его дамы тут же предстал перед ним, как будто он видел ее только вчера.

«Уже скоро я спасу вас, моя любовь», — подумал рыцарь и, убрав свое сокровище обратно под рубашку, начал опасный путь к замку.

Очень осторожно, рискуя на каждом шагу свалиться в пропасть, он шел целый день. Несколько раз принц чувствовал, как мелкие камушки и земля скатываются из-под его ног, улетая вниз. Сердце замирало от ужаса, но рыцарь продолжал свой путь. Один раз он чуть не сорвался, чудом вернув потерянное равновесие, и простоял какое-то время, прижавшись к скале всем телом. К ночи он поднялся на противоположную сторону ущелья, к самому подножию драконьей твердыни.

Герою был необходим отдых, ведь он был измучен дорогой и сегодняшним нелегким восхождением, а завтра предстоял жестокий бой.

На рассвете замок предстал перед рыцарем во всей своей красе. С моста, на который он ступил, было видно прекрасные белокаменные стены, заросшие плющом и стройные башни с резными бойницами.

Ждать пришлось недолго — зашуршали тяжелые крылья и на мост перед ним опустился виновник всех его несчастий. Дракон был красив страшной и чуждой красотой. Он источал жар всей своей черной бронированной кожей, на которой преломлялись и играли разноцветными бликами лучи встающего солнца. Когда огромный зверь переступал лапами, то чудовищные когти его крошили каменный мост.

— Ты зря пришел сюда, человек, — проревел дракон, выпуская струю пламени, но принц был готов к этому и увернулся, — Я никому не позволяю забрать то, что принадлежит мне — ты умрешь!

— Посмотрим, — процедил сквозь зубы принц, уклоняясь от удара мощного хвоста чудовища. — Это ты ошибся, ящер, похитив то, что мне дороже жизни.

На пути следующего языка пламени рыцарь выставил свой заговоренный двуручный меч, который силою чар отклонил огонь в сторону. И началась страшная битва.

Бой был долгим и жестоким. Принцу нужно было всего-то прорубить шкуру дракона, чтоб магия меча попала тому в кровь и убила его. Но дракон был опытен и старался не подставлять под мощные удары меча уязвимые брюхо и изнанку крыльев — там чешуя была мягче и тоньше.