Замечтавшись, я не поняла, что все смотрят на меня:

— Лесь, а что скажешь ты?

— Ммм, — я лихорадочно пыталась припомнить обрывки спора ребят, в который перерос Сенькин рассказ, пока я предавалась мечтам и размышлениям… что-то про лес… да, да, лес. Баська, кажется, сказала, что ни за что не пошла бы туда одна, да и в компании-то страшновато… «Подумаешь, мы ж там все облазили уже давно, и каждый куст знаем, а одна или нет — какая разница?!»

— Ну и чего такого-то? — выдала я. — Ну лес как лес, подумаешь, и одна бы пошла, легко! Ты, Басия, слишком осторожная, бережешь красу свою неописуемую? — съехидничала я, радуясь тому, что нашла, чем задеть соперницу. — Да, да, злые зайцы тебя покусают там, — веселилась я, — и белки загрызут! — Девчонки как-то испуганно-восхищенно смотрели на меня округлившимися глазами и разве что не открыв рты. А Сенька так и вовсе уставился, как на сумасшедшую.

Тут до меня потихоньку стало доходить, что я что-то пропустила и явно не то ляпнула, как всегда.

— Да, Леська, я всегда говорила, что ты врунья и хвастунишка, но тут еще и ненормальная в придачу! — торжествующе произнесла Баська. — Вот всегда, как сморозишь что-то, а потом и получается, что ты просто хвастаешь. В Чернолесье она одна пойдет, ага, на целый день, и ягод лукошко принесет, смешно даже. Уж сразу признай, что просто завралась, очень хотелось показать, что смелая как мальчишка, если ума и красоты Светлая Дева не дала, как приличной девочке, так хоть этим похвастать.

Я обмерла: Чернолесье — это совсем другое дело, это не привычный наш лес на этом берегу Чернавы-реки, это место Власти Богини, что дает жизнь всему сущему. А Светлая Дева оберегает свои владения очень ревностно. Много не говорили про тот берег, да и то, только шепотом и с оглядкою. Про ягоды-орехи невиданных размеров и сладости, про темные дубы, в которых заплутать ничего не стоит, про тварей диковинных, которые воют или мелькают, не давая себя разглядеть, на том берегу. И про Отшельника, что там живет, иногда в села наведываясь, говорят, что детишек с собой забирает, не иначе как на обряды свои кровавые. А моста на ту сторону нет на протяжении всей реки, ну, по крайней мере, про мост не слышал никто в селе. И ездят туда только одни чародеи, кто Силой обладает. Даже простых наемников или стражников туда и золотом не заманишь.

Все это проносилось в моей голове, пока я лихорадочно искала, что ответить. Мы все настолько привыкли жить рядом и как будто не замечать нашего соседства, что забывали порой про само существование у реки другого берега. Вот и я — даже в мыслях не допускала, что речь идет не о нашем лесе, куда мы бегаем за грибами да ягодами, а о Той стороне.

Ну, я и влипла! Светлая Дева, далась мне Баськина коса. Только о ней и думала и весь разговор пропустила мимо ушей. «Зависть — плохое чувство, — верно наша знахарка говорит — думай только о светлом, делай только хорошее, и беда обойдет твой дом». И что мне теперь делать? Отступать после Баськиных слов не хотелось жуть как.

Может и ничего? Может, переправлюсь, постою на опушке под дубами, зайду совсем недалеко, чтоб с этого берега только не видно было… Хотя лес подступал почти к самой воде, берег крутой, еще влезть надо будет… Ну, как-нибудь пересижу там под самой большой елкой, а то и на ней, чтоб не так страшно было, не одни же священные дубы там растут!

— Ну что, трусишка, уже забоялась? — ухмылялась Баська, видя мою заминку, — Трусишка-хвастунишка, вот как тебя теперь зовут, — смеялась она. — Вот ребята на улице, с которыми ты по оврагам лазаешь, посмеются, тогда уж перестанут тебя самой лихой девчонкой звать. Наша Лесия побоялась зайцам в зубы попасться, похвалилась, что ни одной мышки не испугается, а потом передумала! — торжествовала моя противница. А я аж похолодела — такие далеко идущие последствия моего промаха я и представить себе не могла. Сенька смотрел на меня с сочувствием: он-то понял, что я опять неизвестно в каких облаках витала и весь разговор проворонила. А еще он точно знал, что Баська молчать не будет — быстро своим подружкам по всему селу растрезвонит. А уж те-то, можно не сомневаться, постараются и распишут меня всеми красками: и трусихой, и воображалой, и хвастуньей. А я и так в девчачьей компании никогда не пользовалась большим успехом. Вот с ребятами — другое дело — общий язык быстро находился, и мы носились все свободное время по полям и оврагам, играя во всякие мальчишечьи игры. Девчоночий треп мне всегда был противен — кто богаче, да родовитее в селе, кому за кого замуж идти, когда вырастут, да у кого коса толще, да платье краше. Да и девчонки меня не любили, не интересно нам вместе было. Вот теперь они отыграются. Перед братьями своими, с которыми я дружу, меня такой тетерей выставят… и ведь возразить-то нечего будет… И я решилась:

— Ну почему же забоялась? Я обдумываю, что с собой на весь день взять, чтоб не скучно было сидеть там остаток дня, когда ягод наберу. Они ж там несобираемые, это тут, на этом берегу поискать вам придется, а там их видимо-невидимо, быстро полное лукошко будет, — а и правда, подумалось мне, ягод наберу быстро — их там должны быть целые поляны нетронутые. И далеко ходить не надо. Там же нет никого кроме зверья. Вряд ли Чародеи заезжие и прочий люд Богини там ягоды-грибы собирает. Да и не такими уж толпами они там ходят. Ну проедет через село чародей или бард какой раз в два месяца, а то бывает и полгода нет никого.

— Это ничего, это даже хорошо, что быстро соберешь, — ехидно сказала зловредная Баська, — время будет обелен-траву поискать, что только в тех местах растет, это и будет доказательством, что ты не под дубом у речки сидела, а в лес пошла, как хвалилась!

— Хорошо, — я стиснула зубы с досады, но виду не подала, что именно об этом я и думала. Знахарка говорила, что обелен-трава растет в глубине Чернолесья. Сама она там не была, не настолько сильна наша знахарка, чтоб по местам Власти ходить, она Силой не обладает, только знанием и даром к составлению эликсиров разных и немного лекарству обучена, ей эту травку полезную чародеи приносили, из тех, кто на тот берег к Богине приезжал. — Специально для тебя, недоверчивая ты наша, захвачу и травку. И Светлой Деве привет передам, — бухнула я, потому как терять мне уже было нечего. — Скажу: «Привет тебе, Богиня, шлет прекрасная Басия из Приречья, хотела бы лично передать, да боится ноги замочить. Очень, — скажу, — хочет, цвет волос сменить, надоело ей золото, зелень сердцу ближе, как трава обелен», — меня несло уже по всем кочкам нашего разговора, не разбирая дороги. Всю досаду, что меня угнетала, я вложила в эти слова, развернулась и, хлопнув дверью, вышла из кухни, бегом пролетела по темным сеням, оставив за спиной ошарашенных девчонок с выпученными глазами, тут меня и догнал Сенька.

— С ума сошла? — яростно зашипел он мне в ухо. — Вот ненормальная, нельзя так. Идем, поговорить надо спокойно, — Сенька потащил меня на улицу за дом. — Девчонки ягоды переберут без нас, я сказал, что собираться тебе помогу.

— Спасибо, все, что мог, ты уже для меня сделал, — съязвила я и, вырвав руку из его ладони, сердито потерла локоть.

— Это несправедливо, Лесь, кто ж знал, что ты такая ворона, я тебя за язык не тянул. Не знаю, в каких облаках ты опять витала. Ладно, что сделано, того не воротить. Надо собрать тебя, чтоб еды на несколько дней, нож, плащ теплый, еще кой-какие мелочи…

— Зачем? Светлая Дева, зачем все это? Ну, кусок хлеба возьму, ягодами заем, воды в реке наберу, к вечеру дома буду уже, — я совершенно не понимала, для чего мне тащить с собой плащ летним днем и еды на трое суток, не говоря уж о «каких-то там мелочах».

— Нет, ты и правда дурочка, — рассердился Есений. — Когда идешь в лес, то бери запас на три дня. Так всегда говорит мой дед, а он в этом толк знает — всю жизнь по лесам ходит. По обычным лесам, Лесия, а тут вообще Чернолесье, мало ли… Давай вместе пойдем?

— Нет, Сень, не получится, мы ж договорились — я одна должна. Иначе меня Баська со свету сживет, сама в лес убегу, — невесело улыбнулась я.