Баськин голос, доказывающий что-то тетке, донесся до меня сквозь пелену безысходности. Я вдруг вспомнила, как она всегда старалась задеть меня побольнее, как всегда всем стремилась показать, что она тут самая главная из нас, самая умная и самая красивая. Как не любила, когда ее хоть в чем-то кто-то превосходил. Я подняла заплаканные глаза на спорящих между собой девочек и наткнулась взглядом на роскошную косу моей соперницы, мотающуюся из стороны в сторону в такт энергичным кивкам ее владелицы. И из отчаяния появилась злость. Всего несколько дней назад я смотрела на эту же косу, мечтая о том, чтоб она позеленела. И мне так захотелось сейчас исполнить эту свою мечту. «Пусть Баська тоже лишится чего-то дорогого ей!» Я не знала как, но откуда-то изнутри меня потянулась тонкая нить, которую я вплела в свое свое горячее желание увидеть, как русые завитки волос темнеют, приобретая ядовитый зеленый цвет… например, крапивы… да… да, именно крапивы, такой же кусачей и злобной как и сама Баська. Все чувства во мне были вытеснены этим желанием…я почти видела…

Опомнилась я от истошного девчоночьего визга. Обе Баськины подружки пронзительно визжа, медленно отступали к двери, не сводя глаз… с ее головы. Анисия же, наоборот, всплеснув руками, бросилась к племяннице и схватила ее за плечи, прижав к себе и бормоча в ужасе что-то невнятное:

— Басенька, ты только не волнуйся, милая, мы все поправим… наверняка можно что-то сделать…

Увидев, во что превратились Баськины волосы наяву, а не в моих грезах, я тоже была готова завизжать. Она же сама, еще ни о чем не догадываясь, смотрела с недоумением на переполох и суматоху. Потом, заподозрив что-то неладное, недоуменно попыталась вырваться из теткиных объятий, чтобы подойти к зеркалу, которое висело у входа для посетителей. Наконец ей это удалось и она уставилась на свое отражение в совершеннейшем остолбенении, открывая и закрывая рот, не произнося ни звука и подняв руки вверх, как бы желая схватиться за голову, но не решаясь сделать это. А посмотреть было на что! Как всегда, в любом деле, я перестаралась. Вместо того, чтоб придать Баськиным волосам зеленый оттенок, я преобразовала их во что-то жуткое. Зеленая, травянистая масса, росла из головы, вместо русых кос. Коса почти расплелась и струилась тонкими, жгучими стеблями крапивы по спине девочки, кое-где даже выпустив листья и усики. Мы втроем замерли в шоке, визг оборвался, девчонки уже тихо подвывали у двери. Я ЭТОГО не хотела! Я вообще осознанно не собиралась ничего делать с Баськиными волосами. Хотела — да, но если бы подумала, то не стала. Раскаяние затопило меня волной стыда. «Светлая Дева, не от этого ли предостерегал Касс в лесу?»

— Чего верещите, дуры!? — первой в себя пришла тетка. — Быстро за знахаркой! — Она сделала пару шагов к невменяемым Баськиным подружкам и надавала им пощечин, чтоб прекратить истерику, когда ее слова не возымели эффекта. Девчонки замолчали, но продолжали мелко трястись у стенки.

— Леся! Что стоишь? Не видишь что ли, что от них толку мало? Сходи ты, — распорядилась она, посмотрев на меня и поняв, что я вроде визжать и выть не собираюсь. Сама же подошла к племяннице и, обняв, прижала к себе. Тут Баська отмерла и зарыдала в голос. Я же попыталась вернуть все как было, но сил уже не было ни на что, я даже с лавки встать не смогла.

— Леся! — с отчаянием перекрикивая Баськины рыдания, Анисия пыталась побудить меня хоть к каким-то действиям. — Ну, беги же!

В эту-то минуту и открылась дверь, явив нам посетителя. Это был старик в серой мантии, опиравшийся на суковатую палку в руках.

— Трактир не работает! — тетушка попыталась развернуться с Баськой так, чтоб гость не увидел бедственного положения нашей красавицы.

— Ничего, я по делу, и, кажется, вовремя… — старика не остановил холодный прием, и он шагнул внутрь помещения.

— Отшельник… — тетку осенило. — Приветствую вас, Лорд-Чародей, — поправилась она, пытаясь присесть в поклоне, не выпуская рыдающей Баськи из объятий. — Помогите, во имя Богини, пожалуйста! — взмолилась она. — Вы же можете…

— Могу. И помогу.

Я не поняла, как он это сделал, но — краткий всплеск силы, и Баськины волосы приобрели прежний вид, только цвет остался зеленым, хоть и не таким интенсивным, как раньше.

— К сожалению, структура волоса это предмет тонкий, и ничего с цветом больше поделать не могу. Подождите, пока отрастут. Предполагаю, что постепенно станут почти такими же, как раньше, хотя след останется.

— О, спасибо, спасибо… — Анисия была готова целовать благодетелю руки, если бы Баська по-прежнему не висла на ней.

— Не стоит, пустяки, — и, обернувшись ко мне и сурово нахмурив брови, чародей спросил: — ну что, Леся, пойдешь со мной?

— Что?… Куда?… — всполошилась тетка, опуская еще не до конца пришедшую в себя племянницу на ближайшую лавку и с беспокойством переключившись на меня.

Я во все глаза смотрела на старого чародея, которого судьба, или Касс, послали мне в учителя: совершенно седой, высокий и крепкий, с умным взглядом, в глубине которого пряталась улыбка. «Да, я пойду с ним, вверю свою судьбу и будущее, чего бы там не говорила тетка».

Отшельник велел нам всем выйти вон из трактира и не мешать взрослым разговаривать. Растерянная тетка Анисия не протестовала. Мы вышли на улицу и стали ждать, сидя на крыльце. Баська еще не пришла в себя от утренних событий, и поминутно бегала к коновязи у трактира смотреться в корыто с водой для лошадей. Видимо боялась — еще каких-нибудь изменений во внешности. Девчонки искоса с опаской поглядывали на меня и перешептывались. «Еще бы, сама Светлая Дева вступилась. А вот меньше ее светлый образ ножницами резать надо!» Я сидела на перилах с независимым видом, всеми силами показывая, что мне все равно, о чем они там шепчутся, равно как и о чем говорят старик с теткой. Внезапно, меня осенила идея. Пока делать все равно нечего, схожу-ка я Сеньку проведать, а то мало ли, как дальше-то судьба повернется. Я чувствовала, что моей прошлой жизни пришел конец, и хотела хотя бы попрощаться с лучшим другом. Я спрыгнула с крыльца, и, сообщив куда пошла, ни к кому конкретно не обращаясь, потопала к дому кузнеца.

Я очень торопилась, потому не стала заходить в дом, а обошла его и постучалась в окошко комнаты, где ночевал Сенька. Через пару минут показалась Сенькина взъерошенная копна светлых волос. Увидев меня, он заулыбался и улегся пузом на подоконник, свесившись наружу.

— Леська! Как здорово, что ты пришла! Че в дом не идешь? Я один, все по делам разбежались.

— Я на минуточку, Сень.

Довольная рожица мальчишки тут же стала серьезной:

— Что-то случилось?

— Все в порядке, просто я ухожу. Вот, зашла попрощаться.

— Куда?… Зачем? — Сенька так обалдел от моих новостей, что все слова растерял. — Из дома, что ли сбегаешь?

— Да нет, потом расскажу. Приходи — на нашу стоянку, на том берегу реки, где мы ночевали последнюю ночь. Через неделю. После полудня. Я выберусь и поговорим. Идет? — я посмотрела на него с сомнением: «Вдруг еще не выздровеет к тому времени?» — Ты как, ходить-то через неделю сможешь? Или давай через две, чтоб наверняка.

— Ну… — Сенька совершенно растерялся, — ну хорошо… давай через две… только…

— Сень, пойду я, а то опоздаю. Выздоравливай, — и я побежала к трактиру.

Вернулась я вовремя. Анисия и старый чародей как раз выходили на улицу. Лицо у тетушки было торжественное.

— Лесенька, Лорд-Чародей сказал, что забирает тебя учиться, — она почти задыхалась от важности сообщения. — Иди, собери свои вещи. Ей ведь нужны будут ее вещи, милорд?

Девчонки смотрели на меня широко раскрыв глаза и рты. Даже Баська отвлеклась от своей позеленевшей красоты.

Старик приподнял седую бровь:

— Да, разумеется. Возьми с собой все, что тебе нужно.

Я опрометью бросилась наверх, вслед донеслись теткины слова:

— И зайди, когда соберешься, ко мне в комнату. Я хочу тебе кое-что отдать.