— Ты зарвался, Махайш-бай. Что скажет твой брат Ашхатай? — холодное достоинство излучала вся хрупкая фигурка Нафисят. — Халиф не потерпит разбоя, и Ишенелахи опять потеряют положение при дворе.

— Халиф умер два дня назад, так что Ашхатай решил избавиться разом от Харши и еще некоторых семейств, — он снова радостно осклабился, — ну а я сразу к тебе, моя красавица.

— Хватит болтать, Махайш, — одернул второй главарь, видимо, третий брат Ишенелахи, — любишь ты поговорить. Не доведет тебя это до добра.

— Я тут главный, Штах! — Махайш окрысился на брата, — Ашхатай поручил это дело мне! И я получу от этого все удовольствие, какое только могу!

Хмурый Штах сплюнул на мраморные плиты пола и отошел к своим бандитам у стены.

Время от времени Стасия ловила на себе его странный взгляд, заставляющий ее испуганно сжиматься.

— Кариам тебе этого не спустит, — спокойствие Нафисят, казалось, стало таким холодным, что готово разлететься на осколки в любой момент, — ты заплатишь.

— Кариа-а-ам… — отвратительный Махайш, казалось, смакует это имя, — Кариам-бай, моя сладкая, уже никого не побеспокоит.

Мерзавец кивнул на дверь и в зал пропустили еще одного бандита с кожаным мешком в руках.

— Это, дорогая, мой особый подарок тебе, — Махайш, хитро поглядывая на замершую перед ним башангку, собственноручно развязал его горловину и продолжая скалиться, вытряхнул содержимое.

Стасии стало дурно — марая мрамор плитки грязными буро-кровавыми разводами, по полу покатилось нечто, в чем принцесса с ужасом опознала человеческую голову. К горлу подкатила тошнота, в ушах зазвенело, все дальнейшее происходило, как в тумане. Больше всего в этот миг девушка хотела упасть в обморок, но сознание упрямо не желало покидать ее.

— Не-е-ет!! — истошный визг напуганных служанок слился с воплем Нафисят.

Стасия отвела взгляд от кошмарного зрелища — снова наткнувшись на изучающие ее в упор глаза Штаха. Только сейчас его внимание уже не пугало. После всего увиденного, девушка, как будто окаменела.

Ледяное спокойствие хозяйки разбилось вдребезги. Башангка рухнула на колени, прямо в бурую лужу на полу, и как безумная перебирала слипшиеся от крови волосы любимого.

— Вот такой ты мне нравишься гораздо больше, — издевательский голос Махайш-бая едва воспринимался слухом, — такая покорная и стоящая на коленях передо мной. Я давно об этом мечтал.

Сознание Стасии, как будто отгородилось прозрачной стеклянной стеной. Иначе она, наверное, умерла бы на месте от ужаса и горя. Это было еще хуже, чем пять лет назад в Руазии. Она смотрела на происходящее, как зритель, потеряв способность чувствовать и двигаться. Замечала детали, которые в нормальном состоянии не только не увидела бы, но и вряд ли бы перенесла. Они как каленым железом врезались в ее память. Забыть эти детали стало ее мечтой ближайшие годы жизни.

— За что? — стоящая на коленях Нафисят повернулась мокрым от слез лицом к своему врагу. — Почему так… я пощадила тебя тогда…

— Потому, что Ишенелахи не прощают оскорблений, — Махайш перестал наконец паясничать и отвечал холодно и торжествующе, — потому, что ты не моя. Ты сама это выбрала, как и он.

— И что же дальше? — хриплый голос башангки срывался, она, не вставая с колен, преодолела то небольшое расстояние, разделявшее их.

— Дальше? Дальше ты умрешь, — без интонации сказал мужчина, почти нежно взяв Нафисят за подбородок и глядя ей в глаза, — но не сразу.

Вокруг все замерли, напряженно следя за развернувшейся сценой, даже плачущие напуганные служанки, сбившись в кучу, сдерживали рыдания. Даже хмурый Штах перестал сверлить взглядом Стасию, следя за братом и женщиной у его ног.

— Не сразу… — эхом повторила башангка, плавно встав, скользнула всем телом по фигуре мужчины, соблазняя, завораживая. Движения ее незаметно стали танцующими и прекрасными. Гордая и яростная Нафисят-хати сломалась в мгновение став покорной лейри, жаждущей доставить удовольствие хозяину. — И чего же желает, Господин?

— Да! Вот так! — мужчина рассмеялся, разрывая очарование. — Давно надо было поставить тебя на место. У моих…

Хрупкие нежные руки женщины, еще мгновение назад покорно обвивающие Махайша на глазах у изумленных и неверящих зрителей, вдруг резко сжались, и младший Ишенелахи стал оседать на пол с кинжалом в животе. Он еще не коснулся мраморных плит, а бандиты еще не успели осознать случившееся, когда отскочившая от него Нафисят в развороте метнула второй кинжал в его брата. Только звериное чутье и многолетние воинские навыки спасли Штах-бая от смерти, заставив вовремя сделать шаг в сторону. Кинжал пролетел мимо, бессильно звякнув о стену, а башангка забилась на полу с арбалетной стрелой в горле.

— Что здесь поисходит? — в помещение властно шагнул еще один персонаж драмы, сжимая в руке вновь взведенный арбалет.

Стасия, почти не соображая, что делает, опустилась на пол рядом с подругой.

— Жаль, что мимо… — прохрипела умирающая, — но не все сразу. Вам воздастся…

Нафисят, последним усилием дернула стрелу из раны, разрывая острием себе горло. Кровь пошла изо рта умирающей, пачкая юбки принцессы, держащей ее голову на коленях.

— Я спрашиваю, что здесь происходит? — вошедший повторил вопрос, переведя взгляд с мертвого тела Махайша на потрясенного произошедшим Штах-бая. — Ыйхырровы дети, вы у меня совсем от рук отбились?

— Ашхатай, я ему говорил… но он же был одержим этой женщиной.

— Вы что, забыли кто эта ведьма? Идиоты! — Ашхатай пнул в досаде тело брата. — Да это ж змея, а не женщина! Я бы скорее кобру согрел на груди, чем подпустил ее ближе, чем на пять шагов! А если бы я задержался еще, то вы бы тут все полегли? Надеюсь, что судьба брата тебя хоть чему-то научила? Видишь врага — убей! И нечего с ним разговаривать.

Штах виновато молчал.

— Вынести, — Черный Пес кивнул своим людям на тело Махайши, — заберем домой. Бахиджа будет в ярости. Штах, ты за старшего. Зачистить тут все. Час вам на сбор трофеев. Потом всех убить, поместье сжечь. Нам не нужны свидетели.

Он развернулся и вышел. Стасия все так же безучастно сидела на полу у фонтана, перебирая волосы мертвой Нафисят. Странное оцепенение овладело ею — стало абсолютно все равно, что будет дальше. И будет ли…

Истошно кричали пытающиеся убежать и спрятаться женщины, бандиты ловили и раскладывали их прямо на шелковых, залитых кровью подушках. Пять минут насилия, удар ножом по горлу — это был еще лучший исход. Кто-то грубо встряхнул ее за плечо, поднимая. Недвижимое тело Нафисят соскользнуло с ее колен.

— Убери лапы, это моя, — чей-то голос, на который она даже не подняла взгляда.

— Тебе жалко что ли, Штах, — тот, что держал ее за руки, теснее прижал к себе. — попользуйся первым, потом все равно…

— Я сказал — моя!

— Но Ашхатай велел убить всех…

Звук удара. Девушка отлетела в сторону и сползла по стене на пол.

— Начнем с тебя, — голос Штах-бая доносился как сквозь стену. — Кто еще хочет поспорить за мою часть добычи?

Никто больше не проявил желания спорить с Ишенелах, да и осталось в комнате всего двое бандитов. Остальные, опьяненные кровью и вседозволенностью, разбрелись по поместью, таща все, что удастся унести.

— Штах, а что если узнает Ашхатай?

— Дело даже не в том, что скажет или не скажет Ашхатай-бай, — голос второго был более рассудителен, — ты же видел, что произошло с Махайшем?

— Эта женщина не Нафисят-хати.

— Ну что ж, тебе решать, Штах. Тебе решать…

Празднование начала занятий в Школе в этом году состоялось позже, чем обычно. Сначала из-за экспедиции чародеев к Идрассурскому хребту, а потом из-за отсутствия в столице князя. Но вот долгожданный день наступил. Я стояла вместе с пестрой стайкой учениц на небольшой площадке, располагающейся между зданиями Школы и Круга Чародеев. Разноцветные платья нежных тонов радовали взор. Рядом находились не только мои однокурсницы, но и девочки помладше, только что начавшие обучение Чародейству. На другой стороне двора стояли мальчики, и с моего места была видна ободряющая улыбка Аркадия. Но я была вся в своих мыслях, наблюдая за подготовкой к началу торжества лишь краем глаза и весьма поверхностно слушая комментарии Илларии ко всему происходящему.