— В школе чародеев много учеников, не являющихся столичными аристократами. Да и ты уже не просто крестьянская девушка, а чародейка. В школе между студентами нет различий, вы все равны. А тех аристократов, с которыми ты можешь столкнуться на территории дворца тебе нечего стесняться — у тебя есть сила, а потому, формально ты тоже равна им по положению. Главное, ничего не бойся. Ну, а если уж совсем допекут… — воин усмехнулся, — приемная дочь Видия Линдера ничуть не хуже, чем та же баронесса Виссент. Сегодня князь подписал документы по удочерению. Совет не возражал.
Я взвизгнула от восторга и бросилась к нему на шею. Он засмеялся и, подхватив, закружил меня на руках. Потом осторожно поставил на ноги, и заглянул в лицо, убрав с моего лица лезущую мне в глаза прядь волос. Неподалеку послышались голоса и ржание лошади, нарушив очарование момента.
— Бежим? — карие глаза моего спутника сияли все тем же теплым светом, как дома.
Какая-то тяжесть свалилась с моих плеч, и я почувствовала себя с ним снова легко и свободно, как в Чернолесьи, как будто мое признание и тот разговор по пути в Вейст не стояли больше между нами. Я кивнула, и мы, взявшись за руки, побежали, свернув на едва заметную тропинку.
Дальше от входа парк становился все менее ухоженным. Исчезли архитектурные изыски и цветники. Добежав до старого заброшенного пруда, я остановилась, задыхаясь и смеясь, и прижалась спиной к стволу склонившейся над водой ивы.
— Что? Все, выдохлась? — Кассий остановился рядом, насмешливо глядя на меня, дыхание его было возмутительно ровным, как будто он не бежал вместе со мной, а неспешно прогуливался.
— Немножко…
— Ай-яй, Леся, никакой выносливости. Прямо как изнеженная аристократка, — поддразнил он меня. — А я постоянно напоминал тебе о пользе регулярных тренировок. Жаль, что не взяли клинки, можно было бы размяться.
— Ты хотел мне что-то показать, — отдышавшись, напомнила я.
— Да, идем. Уже близко.
Обогнув заросший старыми плакучими ивами пруд с цветущей водой, мы вышли к сторожевой башне, как будто сросшейся со старой каменной стеной. Серый камень поднимался вверх на несколько метров, а я с удивлением поняла, что это та самая крепостная стена, что окружает город.
— Стой. Кто таков? — суровый окрик заставил меня обратить внимание на пару стражников, стоящих у небольшой дверцы в башню. — Ах, это вы милорд…
Пара фраз, сказанная Кассием вполголоса солдатам, и темное нутро строения открылось нашему взору. Бард, взяв протянутый стражником факел, вступил под каменные своды и обернулся, ожидая меня:
— Ну, что же ты? Идем.
Я, оробев, шагнула на лестницу к воину и дверь за нами закрылась, отрезав все краски дворцового парка. Честно говоря, стало жутковато. Как в темнице, только свет факела в руках у Кассия метался по стенам. Ход уходил прямо вдоль стены, пропадая в темноте, мы же пошли наверх, долго поднимаясь по винтовой лестнице. Площадка и еще один ход в сторону, но мы все поднимались выше и выше. Еще одна площадка, и проходы в стороны от нее, на этот раз освещаемые дневным светом, проникающим сквозь бойницы. Я подошла поближе — толщина стены внушала уважение. Кассий закрепил факел в скобу возле двери и открыл выход наружу.
Солнечный свет ослепил меня. Мы оказались на крытой смотровой площадке башни. Вправо и влево от нее уходила стена, а за стеной… Открывшийся вид превзошел все мои ожидания. Северная сторона города стояла на крутом высоком обрыве над рекой.
— Ристор. Самая крупная река в Эдельвии, — Кассий торжественно подвел меня к перилам для лучшего обзора. — Вон, видишь, чуть огибает Вейст и к востоку от города в него вливается, вытекающая из столицы Приристорка. А в нескольких днях пути, на юго-востоке, Ристор впадает в море.
К западу от города высокий берег опускался, и можно было разглядеть переправу. Направляемый толстыми канатами, натянутыми между берегами, по реке медленно полз тяжелогруженый паром. Чуть далее, за рекой на холме, стояла небольшая крепость со рвом, мостом и всеми полагающимися укреплениями, за которой виднелись поля и лес. От переправы мимо крепости уходил на север в Коэнрий тракт и терялся за лесом.
— Туранский замок, — бард проследил мой взгляд и продолжил пояснения, — сейчас там располагается столичный гарнизон стражи. Увы, туда тебя не пустят. Даже со мной, — усмехнулся он, видя мой явный интерес к белокаменному строению на том берегу.
Замок выглядел мощным и неприступным, и в то же время был маленьким, как игрушечным. Или расстояние делало его таким.
— Ну и ладно, — не сильно расстроилась я, — буду любоваться им отсюда. Касс, тут же, наверное, должен быть сторожевой пост, а в башне пусто.
— Вон дозорный на стене. Делает обход. Им положено раз в пару часов.
Мы еще постояли, глядя вдаль. Я наблюдала за тем, как разгружают приставший к берегу паром, затем за одетой в кольчугу фигурой дозорного, неспешно шагающей между зубцами стены в сторону башни, и слушала занимательные рассказы Кассия об окрестностях Вейста и княжеском дворце. Мысли же мои занимал этот загадочный человек, что стоял рядом со мной.
За все годы нашего знакомства я никогда не задумывалась о том, кто же он. Он влился в мою жизнь, как будто должен быть там всегда, как кусочек мозаики, став неотделимой частью моей души. Еще в детстве я решила, что он страж или курьер на княжеской службе и более к этому вопросу не возвращалась. В моем мире это не имело значения. Я настолько привыкла, что он просто бард, воин и друг мой и Учителя, что мне в голову не приходило задаваться какими-либо вопросами на эту тему. И только теперь, покинув свой дом, чуть коснувшись его мира, я увидела те мелочи, на которые не обращала внимания, привыкнув к ним и считая их неотъемлемой частью Кассия. Мелочи, которые все больше и больше не укладывались в образ воина-курьера или бродячего барда, который я себе сложила. Они вообще ни во что не укладывались, делая близкого мне человека почти незнакомцем.
Повидавший виды плащ и простая одежда, мечи с потертыми рукоятками, но что-то подсказывало мне, что стоили они больше, чем вся моя деревня вместе с окрестностями. Нехитрая жизнь с нами в лесном домике и привычные повседневные дела человека не избалованного чужим трудом, совершенно непонятным образом переплетались с уверенными и спокойными распоряжениями, отдаваемыми страже у дворца. Его постоянные разъезды, встречи с разными людьми у Видия в Чернолесьи, разговоры, при которых меня выставляли из комнаты… тогда дома все это казалось естественным, но сейчас… почему-то сейчас все представлялось непонятным. Он спит на земле в лесу, но вхож в шикарные дома Вейстской аристократии, настолько, что может позволить себе навязать Ежелии Лаэзир сельскую девчонку в качестве протеже. Его последняя фраза о том, что меня в замок не пустят даже с ним… что бы все это значило? Видимо и сюда, на стену пускают далеко не всех, но мой бард может провести кого хочет… например, начинающую ученицу школы чародеев… почему? Чародеи всегда были особой кастой, не так зависящей от условностей, как все остальные, но не настолько же!
Я вдруг поняла, что совсем ничего о нем не знаю. За все эти годы я узнала какой он, но так и не удосужилась выяснить кем он является. Возможно, это и не имеет значения, но любопытство разгоралось, заставляя вновь и вновь возвращаться к этому вопросу. Очень хотелось понять, сложить головоломку правильно, чтобы все ее части встали на свои места, создав истинный и всеобъемлющий облик Кассия, а не только тот, что был знаком мне. Вспомнив свои утренние мысли о разных сторонах одних и тех же вещей, мне захотелось знать, как воспринимают его другие люди. Какой он для них? Я хотела знать.
Когда мы спустились со стены, Кассий, как и обещал, привел меня на конюшни. Мы договорились с конюшим о переводе сюда Тени и о моих посещениях ипподрома. Мне понравился усатый низкорослый пожилой дядька. Он немного прихрамывал, но в седле выглядел как лошадиный бог, сливаясь с животным в единое целое, и вытворял верхом такие вещи, что я чуть не визжала от восторга. Предоставив мне лошадь, он похвалил мою посадку и согласился освободить для моих занятий пару часов в неделю за умеренную плату. Так же он разрешил приходить на конюшни в любое время, как только у меня появится желание навестить мою лошадку.
