Свои нравы были присущи офицерской корпорации с ее кодексами чести, сформировавшимися на протяжении длительной истории нашего отечества. Здесь следует учитывать то существенное обстоятельство, что служилое сословие (дворянство), чьи истоки восходят к княжеской дружине, приобретало нравственные качества, выражающиеся и в нравах, в кровавых столкновениях с кочевыми народами, которые волнами накатывались на Русь из глубин Азии. Нет ничего удивительного в том, что «Россия в течение всей своей многовековой истории жила в режиме сверхвысокого давления извне…» — подчеркивает Ф. Нестеров этот колоссальный по своим последствиям факт (179, 11). Это создало в стране атмосферу осадной крепости, чрезвычайного положения, которое в сочетании с унаследованным от татаро–монгольского ига рабством наделило самодержца поистине абсолютной властью. Ведь гигантская работа по поддержанию безопасности границ государства требовала такого же напряжения, что и война, поэтому в конечном счете дружина превратилась в особое сословие поместного дворянства, полностью зависящего от государя (212, 35–36). Государи, как известно, могли казнить и миловать, могли щедро одарить, пожаловать кубок вина, кафтан или шубу с царского плеча, оружие и пр. Именно в таких условиях сложился кодекс чести служилого сословия, покоящийся на принципе личной преданности, верности присяге, долгу, когда государь олицетворял Отечество.

Этот исторически сложившийся кодекс чести оказал большое влияние на ратные дела, на мужественную борьбу наших предков с различного рода захватчиками. Однако лежащий в его основе принцип личной преданности государю («за государем не пропадет!») являлся не только источником воинской доблести и геройства, но «и одновременно лакейского лицемерия, подлого прислужничества придворных, всех и вся развращавшего, требовавшего постоянного лицедейства, демонстрации чувств «высоких», коих и кумир и воскурители фимиама могли и не испытывать» (212, 10). И не случайно в 1682 году восставшие стрельцы расправились с боярами, стрелецкими начальниками и приказными дьяками: насилия, вымогательства, взятки приказных и военных начальников способствовали взрыву стрельцовского возмущения.

В допетровскую эпоху ядром войска выступало конное служилое ополчение (т. е. наследственное войско), дополненное полками стрельцов. По своему характеру стрелецкое войско было таково, что в мирное время стрельцы проживали по своим слободам и занимались ремеслами и мелкой торговлей. Понятно, что и господствовавшие в нем нравы не очень отличались от нравов посадского населения, к тому же с военной точки зрения оно больше походило на «поселенное ополчение» (С. Князьков). Поэтому уже со времен Василия III московское правительство нанимало на службу целые отряды иноземной пехоты, и естественно, что Петр Великий свои два первоначально «потешных» полка — Преображенский и Семеновский — построил по иноземному образцу, а они послужили, в свою очередь, эталоном для формирования других полков российской армии.

Наш первый император отдал много энергии созданию регулярной армии, способной противостоять сильным европейским армиям, и в связи с этим выше всего ставил нравственное воспитание армии. Его наиглавнейший завет — «В службе честь» — вошел в плоть и кровь русского офицерства.

Петр Великий этот завет проводил в жизнь прежде всего в Семеновском полку, где он был первым полковником. Во время проведения маневров молодой царь делал так, чтобы все 1250 человек всегда были на одной стороне — это воспитывало у них чувство боевого братства; к тому же всеми средствами предотвращалась «соревновательность», ведущая к соперничеству и недружелюбию (145, 11). По мнению Петра Великого, нравственность воспитывалась на основе дисциплины, отношения офицера к своему долгу и личного его примера служения Отечеству. Со времени его царствования начинает складываться и крепнуть другой воинский кодекс нравственного поведения: «Честь выше присяги!» Формирование офицерского корпуса основывалось на том положении, что воины служат не ради чести и славы своей или императора, а в интересах государства Российского. «Вот пришел час, который решит судьбу Отечества, — обращался Петр Первый к участникам будущей Полтавской битвы. — И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество… А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего» (185, 26).

В свое время Петр Великий отказался от услуг иноземных наемников, так как они во главе с фельдмаршалом фон Круи первыми сдались в плен шведам под Нарвой. Следует отметить, что набранные отовсюду и спешно офицеры–иноземцы оказались непригодными в большинстве своем к военному делу. По аттестации генерала Головина, многие из них были «гуляки великие», другие просто не знали своего дела и «за мушкет взяться не умели» (124, 62). Поэтому русская армия и флот перешли на комплектование посредством рекрутских наборов, причем все дворяне обязаны были служить, за исключением дряхлых стариков, больных и детей.

Офицерский состав был дворянским и готовился и в созданной системе кадетских корпусов, и непосредственно в войсках гвардии, где рядовыми служили дворяне, которые потом выходили офицерами в армейские полки. Прогрессивную роль в подготовке и воспитании офицеров играли первые военно–учебные заведения — Сухопутный кадетский, Артиллерийский и Инженерный кадетский корпуса; они выпускали достаточно образованных, воспитанных в просветительском духе офицеров. Цель подготовки трудолюбивого, честного и добронравного человека, верного слуги Отечества определялась следующим образом: «Сделать добродетельными и благочестивыми воспитанников; прививать им точное исполнение обязанностей, чувство долга, преданности государю, повиновение начальству, почтительность к родителям; уважение к старшим, любовь к ближнему» (185, 24). Эта новая система ценностей нравственных в России возникла на основе идеологии Просвещения и национально–патриотического подъема.

Гвардия, особенно Семеновский полк, — это правая рука Петра Великого во всех его начинаниях. Так как ему нужны сведущие в науках и ремеслах люди, то за границу едут молодые дворяне, многие из которых так и появляются в Европе в семеновском мундире. Оттуда они привозят не только новые книги технического содержания, но и по юриспруденции, искусству и изящной литературе, а также новые нравы и обычаи. Неугомонный царь устраивает на ассамблеях балы и увеселения, маскарады и празднества — рядом с ним пляшут, горланят гордые собой и своим привилегированным положением гвардейцы. Мчит ли Петр в Воронеж или в Архангельск, в Москву или Петербург, в Киев или Прибалтику — около него бывшие «потешные», решительные и беспощадные, как их повелитель, надежные исполнители титанической воли и прихотей. На этом основании В. Лапин делает вывод, что «гвардия была партией, опираясь на которую Петр I вершил свои дела» (145, 16); с этим можно согласиться.

И хотя офицеры принимали участие в ассамблейных собраниях, пирушках в Летнем саду, в «викториальных» церемониях и торжествах, в шутовских «неусыпных бдениях» всешум–нейшего собора, характеризующихся грубостью нравов, однако и они, усвоив европейскую культурность лишь как простое украшение быта или внешнее удобство, создавали в будущем потребность в высокой культуре и хороших манерах. Для понимания нравов русского офицерства и их эволюции в дальнейшем нельзя забывать то, что в 1714 году было принято решение зачислять дворян в полки с 13-летнего возраста: они должны бьши скорее проходить десятилетний срок солдатской службы и затем становиться офицерами. Преобразователь настрого запретил производить в офицеры тех, кто «из дворянских пород», которые не служили солдатами в гвардии и «с фундамента солдатского дела не знают» (121 т. IV, 73). Вот почему в гвардии все были дворянского происхождения: Преображенский полк состоял из трех тысяч человек и ста двадцати офицеров, Семеновский полк — из трех тысяч и ста офицеров. Затем при Анне Иоанновне были образованы гвардейские Измайловский и Конно–гвардейские полки; все они первое время были полностью дворянскими, самые знатные и богатые семьи могли зачислить туда своих детей мужского пола.