Стайлз как-то горько вздыхает.

— Я не хочу играть в эту игру.

— Ты не должен.

— В ней плохие цвета и красная кровь. Мне не нравится, — он вздыхает и стучит костяшками пальцев по своему виску. — Она плохая.

— Не делай так, — Дерек протягивает руку и берет его аккуратно за запястье. — Не бей себя. — Стайлз снова вздыхает. — Думаю, ты злишься на себя, когда не можешь вспомнить, подобрать нужные слова, — говорит Дерек. — Но ты не должен злиться.

— Плохо, когда люди уходят, — говорит Стайлз, скалясь на кур. — Плохо, когда они уходят, а потом не могут вернуться, и везде кровь. Красная кровь. Мне не нравится игра, потому что там кровь!

— Она вызывает у тебя плохие воспоминания?

Стайлз сжимает веки и резко кивает.

— Мама…

— Хочешь, чтобы я позвал маму?

Стайлз резко отрывает глаза:

— Нет! Моя… моя мама!

У Дерека перехватывает дыхание.

— Твоя родная мама. Ты помнишь свою родную маму.

Он пытается прикоснуться к Стайлзу, но тот резко поднимается и идет к деревьям. Он сутулится, его руки засунуты в карманы, и локти торчат острым углом. Он не хочет, чтобы его трогали. Он издает звуки, похожие на его лисий скулеж. Словно раненый маленький зверек.

Дерек идет за ним.

Стайлз недолго бредет меж деревьев, а затем падает на колени. Он нагибается вперед, его спина изогнута как лук, его мучают рвотные позывы. Дерек рядом, он хочет погладить мальчишку по спине.

— Нет! — Стайлз пытается подняться с колен, но его снова тянет рыгать. В этот раз его тошнит, и он словно не может дышать. Высокие, рваные звуки покидают его глотку, и он пытается втянуть хоть глоток воздуха, но у него то ли не получается, то ли он вдыхает недостаточно; он задыхается.

Дерек пытается его поднять, его руки обхватывают Стайлза поперек груди. Звуки, что издает Стайлз, становятся хуже — инстинкты Дерека говорили ему выпрямить человека, но это явно не сработало, — и Хейл отпускает его. Тонкие пальцы Стайлза впиваются в лесную землю, сжимая сухую листву и грязь, и в какой-то страшный момент Дереку кажется, что Стайлз на самом деле умрет. У него лицо покраснело, глаза закатились, он словно тонет.

— Стайлз, — произносит Дерек, его собственное сердце стучит в груди. — Стайлз!

Стайлз вдруг обмякает и падает на землю.

— Стайлз! — Дерек перекатывает его на бок, прикладывая пальцы к горлу. Он чувствует быстрый тяжелый пульс, бьющийся под тонкой кожей. Он дышит. Он дышит. Дерек смотрит на бледное лицо человека и стирает грязь с его щек.

Он понятия не имеет, что сейчас произошло.

Он поднимает его на руки и относит домой.

***

— По словам похоже на паническую атаку, — говорит Дитон, осматривая человека.

Стайлз спит в кровати, его длинные густые ресницы покоятся на бледных щеках. Его губы слегка приоткрыты, а грудь размеренно поднимается и опускается.

— С ним все будет в порядке, — говорит ветеринар.

— В порядке? — хрипит Дерек. — Он… он не мог дышать.

— С ним все будет в порядке, — повторяет Дитон, — но если подобное повторится, тебе нужно знать, как его успокоить. Говори с ним, считай вдохи и выдохи. Может помочь, если он выучит пару дыхательных упражнений. Что ты думаешь насчет йоги?

— Что это глупо? — отвечает Дерек, вскидывая бровь.

Дитон улыбается. Он дважды хлопает Дерека по плечу и выходит из комнаты.

— Ну, это лишь предложение. Ты не обязан его выполнять.

Он им очевидно манипулирует.

Это может помочь Стайлзу.

Дерек понимает, что будет приветствовать солнце уже на следующей неделе.

***

Стайлз раздраженно бухтит, когда на его холст приземляется листок.

— Сука.

Дерек смотрит на него поверх книги.

— Мне больше нравилось, когда ты не знал ругательств.

— Не ври, — говорит Стайлз, поднимая листок и кидая его на землю.

С гамака, на котором лежит Питер, доносится смешок.

Рисование на свежем воздухе не обходится без некоторых жертв, но зато убираться проще, чем внутри. Пол в комнате Питера до сих не отмыт до конца от акриловых красок. Но даже несмотря на то, что они снаружи, на Стайлзе его одежда для рисования (пончо-фартук из старой простыни), и волосы слегка вымазаны краской.

Дереку нравится наблюдать за его работой. Когда мальчишка сконцентрирован, в те редкие моменты, что он не носится по дому и не болтает без умолку. Он выглядит почти как другой человек. Он спокоен и сосредоточен, рисование помогает ему куда больше йоги.

Дерек продолжает читать, каждые пару страниц поглядывая на Стайлза.

Стайлз рисует кистями, что привез ему Питер, — украденными из Стэнфорда — и пальцами. Питер говорит, его стиль лежит на границе Примитивизма и Экспрессионизма. Он говорит, что Стайлз ему напоминает раннего Гогена.