– Кто же вам заплатил за то, чтобы вы совершили столь отвратительный поступок? – спросил королевский прокурор.
– Меротт, – ответила Анжель.
– Меротт? – повторил законник. – Какая еще Меротт?
– Гром и молния! – воскликнул майор, позабыв о всяком уважении к представителю закона. – Наконец-то до меня дошло!
– Что вы хотите этим сказать?
– А то, что я никак не мог вспомнить, где видел эту баронессу де Мальвирад. Точно! Это же Меротт!
– Вы утверждаете…
– Я утверждаю, что баронесса де Мальвирад и Меротт – одно и то же лицо.
– Сударь, что бы вы сейчас ни говорили, у баронессы де Мальвирад бывает весь город и в свете она пользуется уважением.
– Я тоже уважал ее и наносил ей визиты. Даже был у нее на балу, где она пометила меня пятнышком крови. Но зря я, а вместе со мной и весь город относились к ней с таким пиететом, господин королевский прокурор.
– Сударь, вы должны понимать, какую ответственность на себя берете, делая столь громкие заявления.
– Я отдаю отчет в своих словах.
Пока Монсегюр выступал со своими откровениями, Этьен, воспользовавшись тем, что жандармы несколько ослабили бдительность, наклонился к молодой женщине и что-то прошептал ей на ушко.
Анжель привстала и посмотрела на него лихорадочным взором.
– Убийца! Убийца! Убийца!
Затем обессиленно упала и затихла на руках у доктора в ожидании скорой смерти.
Если бы кто-нибудь, как накануне Кловис, мог в этот час, когда майор с таким пылом выдвигал обвинения против баронессы де Мальвирад, подслушивать под дверью ее спальни, он стал бы свидетелем прелюбопытного разговора.
– Итак, дело сделано, – сказал ее гость, обладатель голоса, который Кловис накануне никак не мог узнать.
На его лице по-прежнему красовались следы великолепного удара, полученного минувшей ночью.
– Коарасс мертв? – спросила Меротт.
– Да. Я слышал выстрел из пистолета и видел, как этот Ролан упал.
– Ну наконец-то! Вот я и отомстила, граф де Коарасс. Вы отняли у меня сына, я лишила жизни вашего. Пока я расправилась только со старшим. Что же касается младшего, он тоже обречен.
– Что будем делать теперь?
– Я незамедлительно еду в домик в ландах. Скажешь Маталену, что теперь его черед действовать. Завтра он должен вызвать на дуэль Танкреда, а послезавтра его убить.
– Почему вы покидаете Бордо?
– Из осторожности. В случае с Роланом мы действовали довольно грубо. Достаточно одной маленькой оплошности со стороны Этьена или его жены – и я буду скомпрометирована. Мне придется скрываться до тех пор, пока я не уверюсь, что никакой опасности нет и можно беспрепятственно возвращаться.
Не успела она договорить эту фразу, как в комнату баронессы, запыхавшись, вбежал новый персонаж.
– Бегите, Меротт, бегите.
– Что случилось?
– Анжель влюбилась в Ролана.
– Ах! О подобном затруднении мы даже не подумали. Оказывается, у этой девушки есть сердце. Что же произошло?
– Она попыталась помешать Этьену убить молодого человека.
– Скажите на милость!
– Когда Этьен прицелился, она бросилась вперед, загородила собой Коарасса и получила пулю в грудь. Она при смерти, но это не помешало ей обо всем рассказать королевскому прокурору.
– Она назвала меня? Выдала?
– Да.
– Что будем делать? – спросил первый собеседник.
– Вели немедленно запрягать, – ответила баронесса.
Один из гостей спустился вниз, чтобы исполнить это приказание.
– Все пропало, – промолвил второй.
– Ну уж нет! Там, в ящичке комода, деньги, отнеси их в карету.
– А что потом?
– А потом положись на меня. Они еще не поймали ни Меротт, ни баронессу де Мальвирад.
Она поспешно закуталась в плотную мантилью, позвонила в колокольчик и сказала явившейся на зов горничной: – Возьмите несколько моих платьев и юбок, соберите туалетные принадлежности, сложите все в дорожный сундук и…
Тут она склонилась к субретке и что-то зашептала ей на ушко.
– Будет исполнено, мадам, – через минуту ответила та.
В сопровождении гонца, сообщившего ей последние новости, баронесса покинула дом и пять минут спустя села в карету. Но предварительно обратилась к кучеру и сказала: – Батист, уступите вожжи этому молодому человеку, а сами отправляйтесь спать, друг мой.
Увидев, что выездной лакей проводил кучера завистливым взглядом, Меротт повернулась к нему и добавила: – В ваших услугах, Жозеф, я тоже не нуждаюсь. Вы тоже можете идти.
Как только слуги удалились, она обратилась к своему новому автомедону и тихо сказала: – Теперь гони! Гони во всю прыть! Мы едем в домик в ландах!
Импровизированный возница дважды хлестнул лошадей и экипаж выкатил за ворота особняка. Баронесса выглянула из дверцы и крикнула: – Не забудь заехать за Жюдиселем.
Этот Жюдисель был человек неприятной наружности, обитавший в лачуге на краю Бельвильского болота, неподалеку от места, где ныне располагается табачная мануфактура.
Не заставляя себя долго упрашивать, он сел в карету.
– Нас предали, – сказала Меротт. – Через час меня будут искать по всему городу.
– Я знаю, мне уже сообщили. Что собираешься делать?
– Поеду в ланды, возьму Эрмину, ты привезешь Мэн-Арди и мы сразу же отправимся в замок Бланкфор.
– Хорошо. Другие поручения будут?
– Да. Поедешь в Бордо и обеспечишь мне каюту на каком-нибудь судне, отплывающем в Новый Орлеан. Ночью я покину Бланкфор, предварительно усыпив Эрмину и крепко связав Мэн-Арди, и в Пойяке взойду на корабль.
– А как поступишь, когда окажешься на борту?
– Это мое дело. К тому же мне много не надо – лишь бы он дожил до Нового Орлеана. Затем я передам его бренные останки отцу, шевалье де Мэн-Арди. Пусть посмотрит, поблекло ли мое желание отомстить и угасла ли моя ненависть. Да, пока не забыла! Оформишь мне паспорт и чтобы по всем правилам.
– На чье имя?
– Мадам Альварес, из Мадрида.
– Хорошо. Это все?
– Нет. Поскольку малышка будет у меня, после моего отъезда избавишься от де Блоссаков, де Женуйяков, а если будет желание, то и от всех остальных. Эрмина останется единственной наследницей Самюэля. В виде залога я ею очень дорожу – во-первых, потому что с Ребеккой я так больше и не повидалась, а во-вторых, потому что мне приходится бежать.
– И какова будет моя доля в этом деле?
– А сколько ты хочешь?
– Миллион.
– Договорились. Клянусь, ты его получишь!
Во время этого разговора карета стрелой мчалась вперед. В тот момент, когда баронесса произносила последние слова, лошади уже преодолевали небольшой подъем, за которым лежал поселок Пессак.
XXI
Вернемся в дом, ставший для Ролана ловушкой.
Окончив предварительное расследование, королевский прокурор приказал увезти Этьена в Форт дю Га, а Анжель – в больницу.
Затем, убедившись, что старшему Коарассу стало немного лучше, предоставил в распоряжение его брата четверых человек, чтобы те отнесли молодого американца домой на носилках, которые как средство передвижения были менее тряскими, чем карета.
Танкред и Кловис ушли, чтобы сопровождать несчастного раненого.
Но Монсегюр остался и королевский прокурор пригласил его немного пройтись.
– Сударь, – начал он, когда они оказались на улице, – только что вы говорили о некоторых вещах, позволяющих предположить, что…
– Это не предположение, это уверенность, – ответил майор. – Женщина, называющая себя баронессой де Мальвирад, накормившая нас с полковником какими-то небылицами, чтобы заманить к себе в дом, не побоялась в самый разгар бала дерзко пометить двенадцать человек печатью смерти.
– Кто же они, эти двенадцать человек? – спросил законник.
– Господин де Бланкфор. Что с ним случилось, вам известно. Господин де Кери, ваш помощник, лежит при смерти. Господин де Мэн-Арди, который вчера вечером исчез и до сих пор не подает о себе никаких известий. Господин де Коарасс, которого только что чуть не убили. Мадемуазель Эрмина де Женуйяк, которую похитили.