– Заткнись! – заорал муж, порываясь броситься вперед.

– Ах… – медленно продолжала Анжель. – Ты бесишься, мерзавец… тем лучше… Матален намеревается похитить еще одну девушку.

– Кого? – спросил Танкред. – Филиппину?

– Да… – гаснущим голосом сказала Анжель. – Они видятся… в церкви… она так юна…

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – неистово вопил Этьен.

Молодая женщина сделала над собой усилие и привстала:

– Я хочу искупить свои грехи… и поэтому расскажу все… первым делом… спасайте мадемуазель Филиппину… один человек… у меня нет времени… я чувствую… что силы покидают меня… один человек… может сказать вам, где находится… Мэн-Арди… это Жанно… слуга…

Закончив эту фразу, она обвела комнату взглядом и увидела безжизненно лежавшего Ролана, голова которого покоилась на коленях брата.

Она потянулась к нему и, превозмогая боль, закричала:

– Прости! Прости! Я тоже умираю.

Она взяла в руки бледное лицо возлюбленного, обессиленно откинулась на пол и замерла.

Гнев, охвативший Этьена, после того как он услышал все эти откровения, не поддается никакому описанию. Теперь все его гнусные деяния не принесут никаких плодов. Он совершил преступление, надеясь остаться безнаказанным, но признания жены обличали в нем обыкновенного убийцу, сговорившегося с другими негодяями.

Пока перед глазами Танкреда и майора, по-прежнему крепко державшего убийцу, разворачивалось это печальное действо, в коридоре, на лестнице и даже на улице собралась возбужденная толпа любопытных.

Никто толком ничего не знал, но все слышали три пистолетных выстрела и сплетникам этого с лихвой хватило, чтобы сочинить драму, не имевшую ничего общего с действительностью.

Самые рассудительные отправились за полицией.

Когда стражи порядка прибыли на место, в зале, где лежали двое раненых, стояла мертвая тишина.

Монсегюр и Танкред мрачно взирали на эту ужасную картину.

Перед ними в неестественной позе неподвижно лежала Анжель.

Она все еще была так прекрасна, что Танкред не удержался и прошептал: – Бедная женщина! Она не была испорченной и порочной от рождения. Поэтому вполне заслуживает прощения.

Что касается Кловиса, то происходящее вокруг было не в силах оторвать его от мучительного созерцания. Время от времени он прикладывал руку к сердцу брата и в отчаянии качал головой.

При виде этой сцены даже комиссар полиции, и тот на несколько мгновений замер, не произнося ни слова. Затем кашлянул, чтобы заявить о своем присутствии Монсегюру и Танкреду, которые тут же обернулись к нему.

Увидев перевязь судейского, майор повернулся к пленнику и передал его полицейским агентам, вошедшим следом.

– Вот он, убийца, – промолвил он.

– Хорошо, – ответил комиссар. – Взять его! А теперь, господа, соблаговолите назвать ваши имена, род занятий и местожительства. По всей видимости, вы воочию видели, что здесь произошло.

– Увы, сударь, – ответил Монсегюр, – мы прибыли слишком поздно.

– Эта женщина мертва?

– Боюсь, что да.

– А молодой человек?

– С момента нашего появления здесь он не подает никаких признаков жизни.

– Вы знали, что в этом доме готовится преступление?

– Да, господин комиссар.

В этот момент Кловис поднял голову, глаза его озарились радостью.

– Мой брат жив! Жив! Я приложил руку и почувствовал, что его сердце бьется!

– Живо пошлите за доктором! – тут же приказал комиссар.

– Майор, помогите мне отнести его в постель, – попросил Кловис.

Монсегюр подошел к юноше, с немыслимой для такого колосса осторожностью поднял раненого и переложил его на матрас, который Танкред перед этим бросил на пол.

После чего поднял несчастную женщину и на руках отнес ее на кровать.

В этот момент Ролан едва слышно вздохнул и все смогли убедиться, что жизнь в нем еще теплится.

Подоспевший доктор осмотрел раны жертв Этьена. Наконец объявили о прибытии королевского прокурора, который незамедлительно приступил к допросу обвиняемого. Потом ему дали показания майор, Танкред и Кловис.

Ответ злодея на вопросы представителя власти был вполне ожидаем: – Я законный муж этой дамы, которая меня самым подлым образом обманула. Вернувшись вечером из поездки, я застал ее дома с любовником и убил их обоих.

После этого заявления королевский прокурор велел снять наручники, которыми Этьена сковали по приказу комиссара.

Но тут слово взял Монсегюр:

– Я утверждаю, что это была ловушка, – сказал он.

– Сударь, – обратился к нему законник, – хочу заметить, что в данный момент я допрашиваю не вас.

– Вы правы, сударь, – ответил майор, – я подожду, пока вы не соблаговолите заняться мной.

Его вежливость и хладнокровие произвели крайне благоприятный эффект на королевского прокурора, который вновь обратился к Этьену и спросил: – Вы подозревали свою жену?

– Никоим образом, – ответил на свою беду убийца.

– Очень хорошо. Секретарь, аккуратно запишите эти слова.

И едва слышно добавил:

– Они либо спасут обвиняемого, либо погубят.

Затем продолжил, уже вслух:

– Значит, никаких подозрений вы не питали?

– Нет, – ответил Этьен.

– В таком случае объясните мне, почему вы явились домой, не просто взяв оружие, но вооружившись целым арсеналом? Ведь вы произвели из пистолетов целых три выстрела, не так ли?

Когда Монсегюр услышал этот вопрос, в его глазах блеснула радость. Обвиняемый в ответ пробормотал что-то нечленораздельное.

– Вы утверждаете, что были в отъезде, – продолжал прокурор. – Куда же вы ездили?

– В Ангулем.

– В какой гостинице останавливались?

– «Серебряный олень».

Этьен лгал. Сказав себе, что после смерти Адель никаких свидетелей, причастных к его делам, не осталось, он решил, что суд присяжных, по всей видимости, его оправдает.

К несчастью для него, злодей слишком рано уверился в том, что жена мертва.

Анжель пришла в себя, немного привстала с помощью доктора, посмотрела по сторонам и все поняла.

– Судейские, – сказала она.

Все тут же замолчали.

– Я тоже должна заговорить и все рассказать.

– Я могу допросить эту женщину без риска для ее жизни? – спросил прокурор у эскулапа.

– Да, да, – едва слышно ответила Анжель, – допросите меня, сударь, ведь если я умру, вы никогда не узнаете правду.

– Этот человек – ваш муж?

– Да, – ответила она.

– Юноша был с вами в этой комнате. Он ваш любовник?

– В этом и заключается преступление, – срывающимся голосом промолвила Анжель, – да… я согласилась… за деньги…

– Не слушайте ее, сударь! – вскричал Этьен. – У нее помутился рассудок! Она бредит!

– Замолчите! Или я прикажу тотчас же посадить вас в тюрьму.

– Да, я жена… и сообщница этого человека… видите ли… я подлая мерзавка и заслуживаю смерти… она уже близко… но я ни о чем не жалею…

– Вот видите, она заговаривается.

– Жандармы, уведите его в другую комнату.

– Нет-нет! – прошептала Анжель. – Пусть останется и послушает. Я желаю, чтобы он был здесь. Я хочу смотреть в лицо этому чудовищу.

Женщина стала задыхаться и умолкла. На губах ее выступила кровавая пена, которую она попыталась выплюнуть. Это было ужасно.

– Отдохните, мадам.

– Отдыхать! Если бы у меня было время… я сказала… что за деньги… согласилась заманить сюда господина Ролана де Коарасса… Боже мой, как же мне больно… это было нетрудно… он так молод… так простодушен… Этьен должен был явиться сюда и убить его… когда я подумала… что это величайшая в мире гнусность… и когда настал час, я не захотела… я умоляла его уйти… упала на колени… все рассказала… он не хотел верить… это было мое наказание… моя мука… и смерть…

– Постойте, мадам, – перебил ее законник, – продолжите, когда к вам вернутся силы.

– Я вот-вот умру.

– Нет, вас спасут. Отдохните.

Пять минут спустя Анжель продолжила:

– И этот человек, мой муж, пришел. Еще более подлый и коварный, чем я. Я сказала, что больше не хочу быть его сообщницей… Он стал смеяться… Я заявила, что прежде чем убить Ролана, ему придется убить меня… И он меня действительно убил… это правда… этот человека заслуживает эшафота… перед смертью я хочу восстановить справедливость…