– Тысяча извинений, мадам, – наконец сказал майор несколько грубее обычного, чтобы скрыть охватившее его волнение. – Но мы не имеем права долее заставлять ждать блюстителей порядка, нам нужно присоединиться к господину де Кери и его жандармам.

– Да пребудет с вами Бог, господа.

– Сжальтесь, верните мне ребенка! – взмолилась несчастная мать, вконец обессилевшая от выпавших на ее долю жестоких страданий. – И тогда я буду благословлять вас до конца своих дней.

Военные раскланялись и десять минут спустя их лошади уже били копытами у ворот Форт дю Га.

Экспедиция, снаряженная на поиски Эрмины и Мэн-Арди, выглядела внушительно.

Первыми скакали четверо конных жандармов, за ними следовал первый экипаж с помощником королевского прокурора де Кери. По бокам от него, рядом с дверцами, гарцевали на лошадях майор и Робер де Сезак, которые вели с судейским беседу.

Во второй карете ехал Матален и два охранявших его жандарма. Замыкали шествие еще одна четверка блюстителей порядка.

Кортеж на полном ходу проскочил Пессак и оказался в ландах. На этой песчаной равнине от быстрой скачки, к сожалению, пришлось отказаться. Колеса на шесть дюймов погружались в песок, и чтобы добраться до уже упомянутого нами уединенного домика, понадобился целый час.

Кратчайший путь до места назначения указывал Матален.

Поскольку Меротт предупредили, домишко, как читатель уже, вероятно, догадался, оказался пустым. Войти в него не составляло никакого труда – двери даже никто не потрудился закрыть на ключ.

Под руководством Маталена, которого вывели из кареты, жандармы, помощник прокурора и наши друзья военные перевернули лачугу вверх дном, но так ничего и не нашли.

По мере осознания всей тщетности предпринятого демарша Матален все больше бледнел и нервничал, чувствуя, что в затеянном им противостоянии с Меротт он вполне может оказаться проигравшей стороной, и поэтому исступленно продолжал поиски. Лицо де Кери тем временем с каждой минутой темнело, в глазах загорелись первые проблески гнева.

– Обвиняемый нас просто разыграл, – наконец сказал молодой судейский, обращаясь к Роберу де Сезаку и майору Монсегюру.

– Разыграл?! – взорвался Матален.

Наверное, он хотел добавить что-то еще, но, немного подумав, пришел к выводу, что в сложившейся ситуации от него требуются не слова и утверждения, а единственно доказательства. И тогда бретер вновь взялся за поиски.

– В подвале смотрели? – спросил он.

– Да.

– Они должны быть где-то совсем рядом, я чувствую, – сказал он. – Могу в этом поклясться и поспорить на что угодно. Увидев нас на этой голой равнине, Меротт спряталась.

Но все было напрасно, обыск ни к чему не привел. Тогда помощник прокурора в порыве неконтролируемой ярости приказал жандармам:

– Наденьте на него наручники.

Матален вздрогнул и хотел было оказать сопротивление, но что он мог сделать? Через минуту ему сковали руки и усадили обратно в карету.

Когда экспедиция под руководством де Кери ни с чем вернулась в Бордо, уже было темно. Время от времени молодого законника душил слепой гнев, с уст Монсегюра то и дело срывались отборные ругательства.

– Дьявольщина! – наконец воскликнул он. – Нужно было остаться там, в ландах. Ну ничего. Завтра утром, господин помощник королевского прокурора, я разузнаю, где скрывается эта гадина, можете не сомневаться.

– Послушайте! – сказал Матален. – Прикажите арестовать злодея по имени Жюдисель. Он живет на болоте и если его разговорить… Впрочем, он и сам все расскажет, если вы сообщите, что его выдала Меротт, не желая платить обещанного вознаграждения.

Как видим, Матален стал проявлять себя человеком сноровистым. Опасность заставляла его быть изобретательным.

– А ведь обвиняемый подал нам прекрасную идею, – сказал де Кери. – Капрал Матерон, эту задачу я поручаю вам.

Жандарм по-военному отдал честь.

– Возьмете с собой четверых решительных парней и окружите дом этого бандита. Если таковой, конечно же, существует, – добавил законник, глядя на Маталена.

– Уж за что, а за это я отвечаю.

– Если же его, по случаю, не окажется дома, спрячетесь поблизости и, как только он появится, схватите. А пока препроводите обвиняемого в тюрьму.

Маталена, к его большому неудовольствию, вновь посадили под замок. Помощник королевского прокурора раскланялся с Робером и Монсегюром и отправился докладывать о результатах операции своему непосредственному начальнику.

– Скажи-ка, Монсегюр, – спросил полковник, оставшись наедине с майором, – ты собираешься рассказать мадам де Блоссак, что нас постигла неудача?

– Кхе-кхе! – кашлянул старый вояка. – Столь неприятные обязанности мне не по нутру.

– Как поступим?

– Право же, полковник, мы же не говорили ей, что должны вернуться этим вечером. Плохие новости вполне можно сообщить и завтра.

– Что тогда будем делать?

– До полуночи – все что пожелаете. Потом я намереваюсь вновь заняться поисками.

– Если ты не против, давай навестим Ролана де Коарасса и узнаем, как он себя чувствует.

– Давайте.

Обильно поужинав, – от загородного воздуха у офицеров-кирасиров разыгрался аппетит, – они неспешно направились на улицу Тан-Пассе. Нет нужды говорить, что Кловис, Танкред и даже Ролан, который поправился настолько, что даже мог стоять на ногах, встретили их с распростертыми объятиями.

Рана Ролана, показавшаяся такой серьезной в тот вечер, когда его заманили в ловушку, на деле оказалась не столько опасной, сколько курьезной.

Пуля злодея, ударив в ребро, описала полукруг, как уже однажды было во время одной известной дуэли, и с силой ударила в позвоночник. Этот удар сначала спровоцировал глубокий обморок, затем, когда молодой человек пришел в себя, у него констатировали характерное в подобных случаях сотрясение мозга, симптомы которого к тому моменту, когда майор и Робер де Сезак явились к молодым людям, уже стали исчезать.

– Вы знаете что Матален арестован?

– Да, весь город только об этом и говорит.

– Он выступил с разоблачениями.

– В самом деле?

– Да, и я думаю с разоблачениями самыми что ни на есть искренними, несмотря на то что мы потерпели полный провал.

– Господин де Сезак, прошу вас, говорите яснее.

– Пользуясь указаниями Маталена, мы направились в ланды Пессака, чтобы захватить дом, в котором, как мы надеялись, скрывалась Меротт со своими приспешниками.

– Но надежды не оправдались?

– Увы, сударь, но это так, – ответил своим зычным голосом майор. – Через пару часов старая гвардия бросится в бой, и если я прознал про ловушку, расставленную на Ролана де Коарасса, то доберусь и до обидчиков Мэн-Арди. Положитесь на меня.

– Вы уже решили, что будете…

– Нет! Помимо прочего, я не привык плыть по волнам воображения. Я лишь знаю, как развязывать бандитам языки и обещаю, что еще до рассвета выясню, где находится Меротт.

После этого разговор перешел на общие темы. Обсуждая события, значительно ускорившие свой ход в последние восемь часов, все заметно оживились. Каждый выдвигал свои предположения и желание поскорее наконец со всем этим покончить, горячило юные головы.

Вопросы сталкивались с возражениями. Так что когда наступила полночь, все продолжали ожесточенно спорить по поводу причин, поводов и возможных следствий последних инцидентов.

Иными словами, каждый вкладывал в свои слова столько рвения и страсти, что майор совершенно забыл о данном себе обещании ровно в полночь отправиться в ланды. Когда часы пробили без четверти час, майор как раз громогласно вещал:

– По правде говоря, чем больше я об этом думаю, тем больше соглашаюсь с господином Танкредом де Мэн-Арди, что правосудие, несмотря на всю свою торжественность и помпу, сегодня действовало крайне неумело.

– Почему это?

– Судите сами. Мы имеем дело с ловкими, опасными злодеями, которые устроили свое логово посреди голой, безлесной пустоши, по которой и шагу нельзя ступить, чтобы тебя тут же не заметили. Мы же, совершая несуразную глупость, средь бела дня берем стражей порядка, которых можно за километр узнать по треуголкам, и идем брать штурмом их берлогу. Совершенно очевидно, что они издали увидели господина де Кери с его эскортом из отряда жандармов, а заодно и нас.