– Вот что, дорогая, хватит плакать и рвать на себе волосы, давай лучше, по возможности, все спокойно обсудим. Кто желает моей смерти?

– Мой муж.

– Так… Опять шутим? Если даже ты заманила меня сюда, чтобы убить, не пытайся внушить, что муж так печется о твоем счастье.

– Конечно нет, плевать он хотел на мое счастье. Но поскольку он мой муж, то, застав нас вместе, будет иметь полное право тебя убить. Адюльтер – слишком очевидное преступление, они все просчитали, и правосудие проявит к этому человеку снисхождение.

– Давай подведем итог, – сказал Коарасс. – Кто-то решил от меня избавиться?

– Да.

– И нашел двух мерзавцев, чтобы заманить меня в ловушку, причем мужа и жену – это позволило бы оправдать мою насильственную смерть даже с точки зрения закона?

– Да.

– Поэтому человек, которого ты ждешь, должен убить меня, как зайца, под этой самой крышей. Причем безнаказанно, потому что он твой муж. Так?

– Так.

– Ну что же, блестящий план, ты очень мило провернула это дельце, моя дорогая, – холодно произнес Коарасс. – Может, теперь ты мне все честно расскажешь? Кто тебе за это заплатил?

Анжель понурила голову, по ее пылающим щекам беззвучно катились слезы.

– Ну же, отвечай, не тяни! – продолжал Ролан. – Кто тебе заплатил? Баронесса де Мальвирад?

– Нет. Меротт.

– Меротт? Не знаю такой.

– Нет, знаешь! Вполне возможно, что она также величает себя баронессой де Мальвирад.

– Несчастная, ты не заслуживаешь ничего, кроме презрения, – сказал Ролан, жестом выражая свое отвращение.

– Да, не заслуживаю! Оттолкни меня, оскорби, только уйди! Растопчи меня, но не оставайся здесь больше ни минуты. Только что ты говорил мне, что любишь – так уйди ради этой любви, потому что через пять, может, даже через две минуты будет слишком поздно.

– Да, ты права, я пойду. В конце концов, ты меня убедила, с такими вещами не шутят. Я пойду, но сначала мне потребуется доказательство твоей любви ко мне.

– О чем ты хочешь меня спросить? – спросила молодая дама.

В глазах ее плескалась тревога.

– Мне нужно кое-что узнать.

– Что же?

– Где мадемуазель Эрмина де Женуйяк?

– Мне об этом ничего не известно, – неуверенно сказала Анжель.

– Лжешь! – закричал Коарасс.

Утаивая от Ролана правду, несчастная женщина руководствовалась своеобразным кодексом чести разбойников и воров, запрещавшим человеку выдавать своих сообщников.

– Только что ты сказала, что некая женщина заплатила тебе за то, чтобы меня убить.

– Да.

– Меротт, или баронесса, я ее хорошо знаю. Это та самая женщина, которая пометила меня капелькой крови.

– Да, – потухшим голосом прошептала Анжель.

– Она одна заинтересована в моей смерти, и именно по ее приказу была похищена Эрмина. Так? Да или нет? Отвечай, гадюка!

Анжель хранила молчание.

– Вот и вся твоя любовь ко мне! – воскликнул Ролан.

– Да! – взорвалась бедняга. – Я знаю, где Эрмина. Я тебе скажу, но сразу после этого ты уйдешь!

– Уж конечно! И не просто уйду, а отправлюсь за ней, чтобы вернуть матери.

– Эрмину держат в уединенном доме за Пессаком.

– За Пессаком? Где это?

– Тс-с!!! – прошептала молодая женщина, меняясь в лице.

– Где Эрмина? – заорал Коарасс.

– По лестнице кто-то поднимается.

– Где Эрмина? Поторопись! Когда я это узнаю, даже двадцать человек не смогут меня остановить! Что же до твоего мужа, то мне его жаль!

– Поздно! – закричала несчастная, заламывая руки. – Слишком поздно! Он убьет его у меня на глазах. Что же делать? Ролан, у тебя есть оружие?

– Нет! Где Эрмина?

Не удостоив его ответом, Анжель подвинула к двери комод и стала стаскивать к этой баррикаде все, что попадалось под руку.

– Теперь он так просто сюда не войдет. – сказала она. – Ты спрашивал меня о Пессаке. Так вот слушай. Где находится Пессак, тебе любой скажет. В поселке пойдешь по дороге, которая проходит перед церковью.

Из-за двери донесся грубый голос:

– Анжель, это я, открывай.

– Через полтора часа быстрой ходьбы она выведет тебя в ланды, на песчаную равнину.

– Анжель, а ну открывай!

– Чуть поодаль увидишь небольшую рощу, в которой под сенью сосен и платанов скрывается небольшой домишко.

– Анжель, у тебя кто-то есть! – разорялся за дверью голос. – Дрянь! Ты меня обесчестила!

– Дальше! Дальше! – стал понукать женщину Коарасс.

Не успела Анжель ответить, как дверь разлетелась вдребезги от могучего удара. Преодолев баррикаду из мебели, в комнату, сжимая в каждой руке по пистолету, ворвался человек.

Он подошел к Ролану и сказал:

– Сударь, вы соблазнили мою жену, я застал вас с ней у меня дома. Вы умрете.

С этими словами он хладнокровно прицелился в неподвижно застывшего Коарасса и нажал на курок.

Кловис прождал Монсегюра целый день. Наступила ночь, но бравого вояки все не было.

В разговоре с Танкредом молодой человек дал понять, что возлагает на майора большие надежды. Но его уверенность заметно пошатнулась, когда часы пробили шесть часов, а затем и семь. Монсегюр все не шел.

Молодые люди сели ужинать. При малейшем шуме, доносившемся с улицы, они вздрагивали и внимательно прислушивались, но звуки каждый раз стихали и вновь воцарялась тишина.

– Мы сошли с ума, – наконец сказал Кловис.

– Почему?

– Потому что собрались воевать со всеми бандитами Бордо, выступившими против нас единым фронтом.

– По-твоему, нам нужно дать себя безропотно зарезать, а наших братьев бросить на произвол судьбы, отказавшись от попыток отыскать их и прийти им на помощь? – спросил Танкред.

– Ты прав, но единственным здравым решением за все время нашего пребывания здесь стал поступок, который я совершил сегодня.

– Что же ты такого сделал?

– Поставил в известность помощника королевского прокурора.

– Ты был у него?

– Да, и можешь не сомневаться, завтра Матален будет в тюрьме.

Не закончив фразы, он вдруг осекся на полуслове.

– Ты слышал?

– Да, по-моему, кто-то постучал в дверь, ведущую в сад.

– Тихо! Помолчи!

На этот раз в дверь забарабанили с двойной силой. Кловис бросился наружу и во весь голос закричал: – Кто там?

– Подъем! Тревога! – ответил голос майора. – Шевелитесь, да поживее.

Кловис скатился по ступеням крыльца и открыл Монсегюру дверь.

– Что случилось, майор?

– Случилось то, что я знаю, где ваш брат. А завтра, еще до полудня, разузнаю, куда увезли Мэн-Арди.

– Зайдите на минуту, я только надену шляпу и пальто.

Монсегюр вошел. Увидев его, молодые люди отступили, невольно ощутив в душе страх. Бравый старик был одет по моде 1793 года.

На нем была безвкусная треуголка, из-под которой выбивался плохо напудренный, завязанный на затылке лентой парик. Небольшие искусственные бакенбарды производили очень странное впечатление. Одежда была старая и поношенная. В руке майор держал кнут.

В таком виде Монсегюра можно было принять за самого опасного барышника Франции и Наварры, он как две капли воды походил на Пьера Шопара по прозвищу Приветливый из «Лионского курьера»[21].

– Не обращайте внимания на мой костюм, он понадобился мне, чтобы отыскать гнездышко старых мошенников и разговорить их, хотя это оказалось делом непростым, – сказал вояка. – В конце концов я все же развязал им язык и теперь знаю, если и не все, то очень многое.

– Все, майор, мы готовы.

– Отлично, друзья мои. В путь! Причем рысью. Над вашим братом, господин де Коарасс, нависла страшная угроза.

Из груди Кловиса вырвался сдавленный крик.

– Соберитесь с силами, мой юный друг, и не впадайте в уныние, думая о роковых событиях. Если мы успеем вовремя, ничего плохого не произойдет.

– Значит, мой брат подвергается смертельной опасности?

– Да.

– Что же мы тогда медлим! Надо быстрее!