— И держись отсюда подальше.

— Ты же знаешь, что на самом деле он не сможет испортить твой компьютер, — сказала Джейн.

— Дело не в компьютере, дело в столе. Я ем за этим столом.

Маура схватила губку, побрызгала на нее чистящим средством и принялась оттирать столешницу.

— Мне кажется, ты вон там пропустила микроба.

— Не смешно. Подумай о том, где был этот кот. О том, где ходили его лапы последние четыре дня. Ты бы захотела есть за таким столом?

— Скорее всего, он чище, чем моя трехлетняя дочь.

— С этим не поспоришь. Дети же как фомиты.

— Кто?

— Распространяют инфекцию всюду, куда направляются.

Маура последним энергичным жестом протерла столешницу и выбросила губку в мусорное ведро.

— Я вспомню об этом, когда вернусь домой. Иди к мамочке, мой сладенький маленький фомит. — Джейн открыла пакет с наполнителем для кошачьего туалета и высыпала его в пластиковый лоток. — Где ты хочешь его поставить?

— Я надеялась, что смогу просто выпускать его, чтобы он делал свои дела во дворе.

— Выпустишь его наружу, и он может не вернуться. — Джейн стряхнула кусочки наполнителя с рук и выпрямилась. — Или, может, это к лучшему?

— Не знаю, о чем я думала, когда принесла его сюда. Всего лишь потому, что он привязался ко мне. А вовсе не из-за того, что мне захотелось кошку.

— Ты только что говорила, что Фросту необходимо животное. А почему не тебе?

— Фрост недавно развелся. Он не привык к одиночеству.

— И ты тоже.

— Я одна уже несколько лет, и не думаю, что в ближайшее время это изменится. — Маура осмотрела безупречную столешницу и насухо вытертую раковину. — Если только не появится какой-то чудо-мужчина.

— Эй, именно так ты и должна его назвать, — заявила Джейн, показывая на кота. — Чудо-мужчина.

— Ну уж нет.

Запищал кухонный таймер, и Маура открыла духовку, чтобы проверить запеканку.

— Пахнет вкусно.

— Это баклажаны с пармезаном. Сегодня я и думать не могу о мясе. Ты голодна? Тут хватит нам обеим.

— Я собираюсь на ужин к своей матери. Габриэль все еще в Вашингтоне, и мама не может смириться с мыслью, что мы с Реджиной остались вдвоем. — Джейн помолчала. — Не хочешь присоединиться к нам, просто за компанию?

— Приятно, что ты спросила, но мой обед уже готов.

— Не обязательно именно сегодня. В любое время, когда тебе захочется потусоваться с семьей.

Маура бросила на нее долгий взгляд.

— Ты хочешь меня удочерить?

Джейн выдвинула стул и уселась за кухонный стол.

— Послушай, я чувствую, что нам по-прежнему необходимо прояснить все между нами. После дела Тедди Клока мы особо не разговаривали, а я знаю, что последние несколько месяцев выдались для тебя непростыми. Мне давно уже стоило пригласить тебя на ужин.

— Мне тоже следовало пригласить тебя. Просто мы обе были заняты, вот и все.

— Знаешь, Маура, меня действительно обеспокоило, когда ты сообщила, что подумываешь о том, чтобы уехать из Бостона.

— С чего бы это?

— Мы через многое прошли вместе, как ты можешь просто взять и уехать? Мы пережили такое, что никому не под силу понять. Типа вот этого, — Джейн указала на компьютер Мауры, на экране которого все еще светилось изображение внутренностей. — Скажи, с кем еще я смогу поговорить о кишках в мусорном контейнере? Это не то, что стали бы делать нормальные люди.

— Это значит, что я ненормальная.

— Положа руку на сердце, ты же не считаешь меня нормальной, верно? — рассмеялась Джейн. — Мы обе больные на всю голову и чокнутые. Это единственное объяснение того, почему у нас такая работа. И почему мы такая отличная команда.

Это было тем, что Маура никак не могла предугадать, когда впервые встретила Джейн.

Она уже была наслышана о репутации Джейн, когда мужчины-полицейские бормотали: «Сука. Стерва. У нее вечно месячные». Женщина, которая в тот день вошла на место преступления, несомненно, была прямолинейной, целеустремленной и непреклонной. А еще она была одним из лучших детективов, с которым когда-либо сталкивалась Маура.

— Ты мне как-то сказала, что в Бостоне тебя ничто не держит, — произнесла Джейн. — Я просто напоминаю тебе, что это неправда. Ты и я, у нас есть совместная история.

— Верно, — фыркнула Маура. — Вечно вляпываемся в неприятности.

— И выбираемся из них тоже вместе. Что тебя ждет в Сан-Франциско?

— Я получила предложение от старого коллеги. Должность преподавателя в Калифорнийском университете.

— А как же Джулиан? Ты почти как мать этому мальчику. Уедешь в Калифорнию, и он будет считать, будто ты бросила его здесь.

— Я и так редко с ним вижусь. Джулиану семнадцать, и он уже подыскивает себе колледж. Кто знает, куда он в итоге поступит, и в Калифорнии есть несколько замечательных колледжей. Я не могу подстраивать свою жизнь под мальчика, который только что начинает свою собственную жизнь.

— Это предложение работы в Сан-Франциско… Там больше платят? В этом все дело?

— Я приняла его не поэтому.

— Значит, ты просто сбежишь, так? Просто слиняешь отсюда ко всем чертям? — Джейн замолчала. — А он в курсе, что ты собираешься покинуть Бостон?

Он. Внезапно Маура отвернулась и наполнила свой бокал. Тянет напиться лишь от одного упоминания имени Дэниэла Брофи.

— Я уже несколько месяцев не разговаривала с Дэниэлом.

— Но ты видишься с ним.

— Конечно. Когда я иду к месту преступления, то никогда не знаю, окажется ли он там. Он утешает семью, молится за жертву. Мы вращаемся в тех же кругах, Джейн. В круге мертвых. — Она сделала глубокий глоток вина. — Было бы легче просто сбежать от всего этого.

— Значит, отъезд в Калифорнию — это способ избегать его.

— И соблазна, — мягко добавила Маура.

— Соблазна к нему вернуться? — Джейн покачала головой. — Ты приняла решение. Держись и двигайся дальше. Вот чего бы мне хотелось.

Вот что так отличало их друг от друга. Джейн действовала быстро и всегда была уверена в том, что нужно сделать. Она не изводила себя бессонницей, прикидывая разные варианты. Но именно неопределенность мучила Мауру по ночам, когда она лежала и обдумывала выбор, просчитывая последствия. Если бы у жизни, как у математической формулы, был бы всего один ответ.

Джейн поднялась.

— Подумай о том, что я сказала, ладно? Мне будет слишком сложно привыкнуть к другому судмедэксперту. Поэтому я рассчитываю на то, что ты останешься. — Она коснулась руки Мауры и тихо добавила: — Я прошу тебя остаться.

После она в типичном стиле Джейн Риццоли резко повернулась, чтобы уйти.

— До завтра.

— Вскрытие утром, — произнесла Маура, когда они направлялись к входной двери.

— Я бы предпочла его пропустить. Я уже увидела более чем достаточно личинок, спасибо.

— Могут возникнуть сюрпризы. Тебе не захотелось бы их пропустить.

— Единственным сюрпризом будет, — сказала Джейн, выходя наружу, — если там появится Фрост.

Маура заперла дверь и вернулась на кухню, где остывала запеканка из баклажанов. Она засунула ее обратно в духовку, чтобы подогреть. Кот снова запрыгнул на стол и улегся на клавиатуре ноутбука, словно говоря: «На сегодня достаточно работы». Маура схватила его и сбросила на пол. Кто-то должен применить власть в этом доме, и это уж точно будет не кот. Она разбудила экран, который засветился последним снимком, который она изучала. Это было фото внутренностей, изогнутую поверхность которых подчеркивали тени в косых лучах света. Она уже собиралась закрыть ноутбук, когда ее внимание привлекла печень. Нахмурившись, она увеличила изображение и уставилась на изгибы и трещинки. Это была не просто игра света. И не искажение, вызванное бактериальным вздутием.

У этой печени было шесть долей.

Она потянулась к телефону.

— Где он? — кричит Сильвия. — Где его остальная часть?

Она и Вивиан стоят в нескольких десятках ярдов отсюда, под деревьями. Они смотрят на землю, на что-то, скрытое от моего взгляда травой, доходящей до коленей. Я перешагиваю провод, очерчивающий периметр лагеря, на котором до сих пор висят колокольчики, те колокольчики, которые ночью предупреждающе не зазвенели. Вместо них тревогу забила Сильвия, крики которой заставили нас выскочить из палаток, кто в чем. Мистер Мацунага все еще пытается застегнуть свои штаны, когда выбирается из своей палатки. Эллиот даже не удосуживается надеть брюки, вывалившись в холодный рассвет в одних трусах и сандалиях. Мне удается нащупать одну из рубашек Ричарда, и я натягиваю ее поверх своей ночной сорочки, пока пробираюсь через траву. Моя обувь не зашнурована, и камешки, попавшие в нее, больно царапают голые подошвы. Я замечаю окровавленный лоскуток цвета хаки, обмотавший ветку куста словно змея. Подойдя на несколько шагов ближе, я вижу еще больше разорванной ткани и клочок чего-то, похожего на черную шерсть. Я делаю еще несколько шагов и вижу, на что уставились девушки. Теперь я понимаю, почему кричала Сильвия.