Берия заметил красоту девушки. Якобы желая получить сведения о брате, он пригласил ее в поезд, но не в салон-вагон и не в ресторан.
В спальном купе Лаврентий приказал девушке раздеться. Когда она, испуганная, хотела убежать, Берия запер дверь. Затем он ударил ее по лицу, скрутил руки за спиной, навалился на нее всем телом – девушка была изнасилована.
Берия продержал ее всю ночь. На следующее утро он приказал ординарцу принести завтрак на двоих. Перед тем как уехать по делам, Лаврентий снова запер свою жертву. Берия был покорен свежестью и очарованием этой девушки, он также понял, что она именно тот тип, который полностью соответствует его чувственности. Она была молода и невинна, но выглядела созревшей. Она была скромна, изящна, но ни в коем случае не худа. У нее были маленькие груди, большие глаза, излучавшие добрый свет, и маленький чувственный рот.
Было бы глупо с его стороны отказаться от такого создания природы. Берия провел еще несколько дней в Сухуми, проверяя выполнение пятилетнего плана 1928–1933 годов в деле строительства местных дорог и шоссе, нового жилья, больниц и школ. Все это время он держал свою пленницу запертой в поезде.
Так маленькая Нина стала его женой».
И в данном случае легенды о Сталине и Берии пересекаются и по уровню личного злодейства – в 1919 году, в разгар гражданской войны, сорокалетний Сталин женился на шестнадцатилетней Надежде Аллилуевой. Но тоже существуют слухи, что его женитьбе предшествовало изнасилование им Надежды…
Правда, у жены Берии был другой «серьезный недостаток» в отношении чистоты революционной биографии – она была племянницей Н. Жордании, министра иностранных дел меньшевистского правительства Грузии, который уехал за границу после быстрого разгрома Красной армией частей грузинской армии. В воспоминаниях «Спецоперации. Лубянка и Кремль» ветерана советской внешней разведки П. А. Судоплатова рассказывается о том, что в 1952 году тогдашний министр государственной безопасности СССР С. Д. Игнатьев «приказал мне выехать в Тбилиси. Я должен был оценить возможности местной грузинской разведслужбы и помочь им подготовить похищение лидеров грузинских меньшевиков в Париже, родственников жены Берии, Нины Гегечкори». Но операция не состоялась – 11 января 1953 года Н. Жордания скончался в Париже.
Берию в 1921 году отправили на работу в ЧК, где он, как известно (несмотря на компрометирующего родственника жены), сделал карьеру. А дальше, по словам Н. Т. Берии-Гегечкори, все было, как в обычной советской образцовой семье: «Один год мы жили в Баку, а потом вернулись в Тбилиси. В 1924 году родился наш первенец – Серго. В 1926 году я закончила агрономический факультет тбилисского университета и начала работать в тбилисском сельскохозяйственном институте научным сотрудником. А за границу нам поехать так и не удалось. Сначала командировку Лаврентия отложили, потом появились какие-то проблемы, да и Лаврентий с головой ушел в свои государственные дела. А потом уже никто нас за границу не посылал». И в дальнейшем и жена Лаврентия Павловича, и его сын Серго отзывались о муже и отце, уже осужденном и казненном, неизменно хорошо. По-своему любили или уважали?
27 ноября 1954 года было принято постановление президиума ЦК КПСС об административной высылке вдовы и сына осужденного и расстрелянного почти за год до того Лаврентия Берии – Нины и Сергея Берии. Местом их пребывания на спецпоселении определили один из районов Красноярской области, поближе к городу. При обсуждении постановления был затронут и такой вопрос: «…жена и сын Берии просили выдать им паспорта на фамилию Гегечкори (девичья фамилия жены Берии), мотивируя тем, что «с фамилиями Берия нас население растерзает». Предполагалось, что Сергей (Серго) Берия будет трудиться в Красноярске по своей инженерной специальности, то есть продолжать разработку различной ракетной техники.
Берия борется за чужую нравственность
С деятельностью Берии на посту высокопоставленного сотрудника ГПУ и народного комиссара внутренних дел Грузинской ССР связана романтическая грузинская история, увековеченная в служебных донесениях. 27 октября 1930 года Берия доложил руководству Закавказской Федерации о похищении и растрате: «Председатель Пахуланского колхоза (Цаленджихский район) Леонтий Гогохия около двух месяцев тому назад был арестован по обвинению во вполне доказанном похищении комсомолки Козуа с целью принудить ее к вступлению с ним в брак. Кроме того, Гогохия имеет за собой ряд затрат, причем только по линии Цекавшири он растратил 13 000—14 000 рублей. После ареста Гогохия произошел ряд фактов, свидетельствующих о том, что он пользуется со стороны некоторых ответственных товарищей совершенно незаслуженной поддержкой, которая уже привела к освобождению Гогохия на поруки, а в дальнейшем может избавить его от ответственности за все содеянное.
Когда работник Зугдидского отделения грузинского ГПУ нашел похищенную комсомолку Козуа, вместе с похитителем Гогохия доставил в отделение, туда прибыл секретарь укома т. Жвания и в присутствии начальника отделения т. Закария стал уговаривать Козуа: „Что особенного случилось, Гогохия тебя любит, и ты бы вышла замуж за него…“
Т. Жвания говорил комсомолке, что на нее „падет ответственность за гибель Пахуланского колхоза, который неминуемо развалится“. Козуа возражала: „Я не только не люблю Гогохия, но даже не уважаю его. Я знала его только как председателя колхоза и, в качестве единственной комсомолки, выполняла всю ложившуюся на меня общественную работу“. Параллельно с этим Козуа рассказала, что Гогохия приставал к ней с объяснениями в любви, с письмами и т. д…» Заодно Берия обвинял Гогохия (отправленного под конвоем в родной колхоз «для выяснения некоторых вопросов») в ведении агитации в пользу «автономной Мингрелии». Кроме того, он настаивал на принятии мер, позволяющих следствию по делу Гогохия продолжить свою беспристрастную деятельность. Помимо прочего, Лаврентий Павлович, в данном случае выступавший борцом не только за народные деньги, но и девическую честь, указывал и на тот факт, что жалобы похищенной девушки-комсомолки Козуа на посягательства Гогохия оказались бесполезными.
Спустя несколько лет по Москве поползет слушок о том, как в автомобиль одного из руководителей СССР заталкивали понравившихся ему девушек. Так что история со спасением Берией красавицы комсомолки от злодея – мелкого функционера стала выглядеть неактуальной…
Теперь в моде были страшные слухи о том, как Берия из своего особняка высматривал студенток и школьниц, которых потом, в зависимости от настроения, обаятельно очаровывал и щедро одаривал или жестоко насиловал, а потом убивал…
Внебрачные сыновья вождя народов
Среди множества приписываемых вождю внебрачных детей были и реальные. Константин Степанович (в некоторых документах фигурирует как Сергеевич) Кузаков родился в 1911 году. Его отец, И. Джугашвили-Сталин, после ареста в марте 1910 года провел шесть месяцев в тюремном заключении в Баку, а затем был отправлен в ссылку в Сольвычегодск (Архангельской губернии), где находился с 29 октября 1910 по 6 июля 1911 года. Жил ссыльный Сталин в доме молодой вдовы М. П. Кузаковой, уже имевшей троих детей от погибшего на русско-японской войне мужа, С. М. Кузакова. Поздней весной 1911 года у вдовы родился сын, который и был, по договоренности с местным начальством, записан на прежнего, давно погибшего мужа. Сам Сталин, как гласит предание, заявил Марии, что не может жениться, так как судьба настоящего революционера непредсказуема, но он всегда будет ее помнить и финансово помогать их ребенку.
Дальнейшая история Марии и Константина напоминает роман, как по происшедшим событиям, так и потому, что слишком многие события не имеют четкого документального подтверждения. Так, долгое время ничего не знавшая о судьбе революционера Сталина (что вполне объяснимо – подпольная деятельность, аресты, ссылки) Мария однажды увидела в одной из газет его портрет и узнала, что теперь он является народным комиссаром, членом правительства. А тут растет полуголодный ребенок… И тогда Кузакова написала Сталину в Кремль письмо – напомнить о себе и, главное, о Константине. Не получив по какой-то причине ответа на свое слезное послание, отправила второе. И снова – тишина. Тогда она написала третье письмо, но отправила уже не Сталину, а его начальнику, председателю Совета народных комиссаров В. И. Ленину. Разумеется, у самого Ленина, которому писали тысячи писем из разных городов и весей, до всех этих посланий руки не доходили, и поэтому их разбирал его секретариат, в котором тогда работала Надежда Аллилуева, вторая жена Сталина. Она-то не только прочла это послание, но и решила оказать пасынку материальную помощь, так ничего и не сказав мужу. Впрочем, существует и другая версия этой истории, в которой рассказывается, что своему сыну помог сам Сталин, отправив необходимое продовольствие и одежду. В шестнадцать лет Константин отправился в Ленинград, где и поступил в Институт философии, литературы и искусства (ЛИФЛИ). После окончания учебы он был вызван в ОГПУ, где его заставили написать таинственную подписку (знали ли сами сотрудники органов о том, что имелось в виду?) о неразглашении «тайны происхождения». Прошло более шести десятков лет, прежде чем К. С. Кузаков решился ее нарушить.
