Судебные процессы над «врагами народа», развернувшиеся в столице СССР, стали своего рода эталоном действий для руководителей советских окраин. Закавказье не стало исключением, и Берии пришлось не только найти «врагов народа», но и организовать над ними показательный процесс, этакий вариант дела закавказской «Промпартии». В начале весны 1930 года начались аресты сотрудников «Азернефти» (среди которой были и симпатизировавшие высланному из СССР Троцкому), инженеров и служащих, принимавших участие в строительстве нефтепровода Баку – Батум. В результате расследования были обнаружены недочеты как в проектной документации, так и допущенные в ходе строительства нефтепровода. Кроме того, выявили и финансовые злоупотребления (что в те времена было на Кавказе не редкостью). Но поскольку развитию нефтяной промышленности придавалось тогда большое значение, то выявленные в «Азернефти» недочеты и хищения Закавказское ГПУ объявило вредительством и началась подготовка судебного процесса. Так в руках Берии оказались признательные показания бывшего главного инженера строительства нефтепровода Баку – Батум Антона Викторовича Булгакова, арестованного сотрудниками ГПУ. В них А. В. Булгаков, испытавший на себе все «прелести» допросов, раскаялся и чистосердечно признался, что «вредительский смысл заключался в том, что для капиталистических кругов… было безразлично, за счет какого ведомства затрачены деньги на постройку нефтепровода при Советской власти, вредительские же круги НКПС видели в удержании постройки нефтепровода в своих руках повод для проведения еще добавочных капиталовложений…»

В то же время вредительскими кругами Закавказской железной дороги чрезвычайно раздувалась эксплуатационная смета керосинопровода… Деятели контрреволюционной вредительской нефтяной организации, а также бывшие владельцы нефтяных предприятий, находившиеся за границей, ясно понимали, что одна вредительская деятельность не будет в состоянии вызвать падение советской власти и что главную надежду надо возлагать на интервенцию. В случае же возникновения такой интервенции контрреволюционная организация должна была оказать ей помощь. В конце 1925 года из-за границы через секретаря английского посольства Уайта было получено письмо на английском языке за подписью Э. Нобеля{Эммануил Нобель – действительный статский советник, нефтепромышленник и инженер, сын Людвига Нобеля, одного из основателей «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель», и племянник Альфреда Нобеля. После Октябрьской революции Эммануил Нобель уехал в Швецию. В 1924–1925 годах спонсировал создание Свято-Сергиевского института в Париже. Некоторые возведенные «Товариществом» сооружения используются и по сей день.} и Г. Детеринга{Генри Детеринг – так же как и Э. Нобель, бывший владелец бакинских нефтепромыслов.} с директивами о подготовке к интервенции. После прочтения письмо было уничтожено. В этом письме, которое, очевидно, было написано по желанию и по указаниям английского военного штаба, предлагалось контрреволюционной вредительской нефтяной организации выделить специальную военную группу и выполнить ряд мероприятий по подготовке к предполагавшемуся на Кавказском берегу Черного моря десанту… В конце 1927 года в Москве через Норвежскую миссию и через А. В. Иванова{А. В. Иванов – местный инженер, в том момент «числившийся» одним из главарей вредителей в «Азернефти».} было получено от Э. Нобеля письмо на английском языке… Сообщалось, что военная интервенция, предполагавшаяся на 1928 год, была по политическим соображениям отложена на год, на два».

Эти и другие показания арестованных Берия предоставил 4 мая 1930 года председателю Закавказского ЦИКа Михаилу (Михе) Григорьевичу Цхакае (в 1904 году являвшемуся посаженым отцом на свадьбе И. Джугашвили (Сталина) и Е. Сванидзе, а в 1917 году вернувшемуся в революционную Россию в пломбированном вагоне вместе с В. И. Лениным). Получив одобрение, Берия стал готовить процесс, пользуясь схемами, которые были разработаны еще сотрудниками московского ГПУ при подготовке «шахтинского дела»: местные «злодеи» из числа «бывших» (в большинстве своем техническая интеллигенция, инженеры и техники, получившие образование при царском режиме), вступив в сговор (путем переписки, поскольку никаких поездок ни к кому обычно не было) с эмигрировавшими из СССР капиталистами (у которых были национализированы предприятия). Пышущие злобой беглые капиталисты, готовые на все, чтобы вернуть свои предприятия (даже на измену Родине!), вступали в сговор с вражескими разведками и военными (генштабами). Состав иностранных врагов варьировался в зависимости от тогдашних отношений Советского Союза с зарубежными странами и от фантазий местного руководителя ГПУ. В базовый состав врагов входили: Англия, Франция, Германия, Япония, Польша, Америка…

Развернувшийся в Закавказье процесс был составной частью дела Промпартии – одной из самых крупных сталинских расправ над старыми «спецами», обвиненными по делу о вредительстве в промышленности. Он проходил с 25 ноября по 7 декабря 1930 года.

Помимо основного дела Промпартии, развертывались отраслевые дела о вредительствах в угольной, нефтяной, текстильной, лесной промышленности, на транспорте и в наркомате путей сообщения, в области топливоснабжения. Число арестованных по всем делам Промпартии превышало две тысячи человек.

Участники разоблаченного Берией заговора признались в том, что, выполняя задания находящихся за границей руководителей, передавали им секретные сведения, устраивали аварии и взрывы, пожары на нефтепромыслах. Было арестовано несколько десятков специалистов (Иванов, Маркосян, Кудимова, Веров, Скляр, Моховиков, Булгаков). Следуя сталинскому рецепту, было начато и всенародное осуждение инженеров-«вредителей», о чем 17 декабря 1930 года Лаврентий Павлович с гордостью доложил руководству.

Так, рабочие Тифтрамвая (ранее – Тифлис-Трамвай Русско-Бельгийское общество) на митинге заявляли о своей поддержке судебного процесса и сурового наказания злодеев: «Так им и надо. Пусть знают оставшиеся в живых вредители, что Советская власть жестоко карает тех, кто поднимает против нее свою изменническую руку!» Бакинские рабочие были возмущены тем, что «спецы», получающие хорошую зарплату и прочие привилегии, смеют устраивать настоящим труженикам пакости, приводящие к травмам и смерти простых рабочих. Поэтому рабочий вердикт гласил: «Таких подлецов не стрелять надо, а на куски резать!»

Сведения о процессах над «вредителями» были сведены сотрудниками ГПУ в единую сводку, предоставленную Сталину и его ближайшим соратникам. Все тяготы задуманной Сталиным «сплошной коллективизации» и «ускоренной индустриализации», обернувшиеся отчасти голодом в деревне и несчастными случаями на производстве, теперь можно было списать как на «вредителей», так и на извергов, прежде прикидывавшихся «большевиками». В их число попали Троцкий и Бухарин, Зиновьев и Рыков, Каменев и Сокольников, Пятаков и Томский. Маховик расправ неуклонно набирал обороты. И только Сталин не ошибался…

Занявший в марте 1926 года высокий пост заместителя председателя ГПУ Грузинской ССР, начальника секретно-оперативной части, Берия уже через несколько месяцев, в самом начале декабря того же года, стал председателем ГПУ при СНК Грузинской ССР и занимал эту должность ровно пять лет, до 3 декабря 1931 года. Одновременно Берия стал заместителем полномочного представителя ОГПУ при СНК СССР в РСФСР и заместителем председателя ГПУ при Совете народных комисаров Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики. Этот пост Лаврентий Павлович занимал до середины апреля 1931 года. Помимо этого, Берия был начальником Секретно-оперативного управления Полномочного представительства ОГПУ при СНК СССР в ЗСФСР и ГПУ при СНК ЗСФСР… Через три месяца после того, как Берия занял пост председателя ГПУ при СНК Грузинской ССР, он был назначен народным комиссаром внутренних дел Грузинской ССР и занимал эту должность до декабря 1930 года. Роль Берии в органах не ограничивалась только территорией Грузии – 18 августа 1931 года он стал членом коллегии ОГПУ СССР. Срок окончания полномочий – 3 декабря 1931 года, когда был положительно решен вопрос о переводе Берии на партийную работу. Но до этого произошло еще одно знаменательное событие – десятилетие грузинской ЧК. По случаю юбилея председатель ОГПУ В. М. Менжинский издал специальный приказ, где отмечались заслуги Л. П. Берии: «Огромная напряженная работа в основном проделана… национальными кадрами, выращенными, воспитанными и закаленными в огне боевой работы под бессменным руководством тов. Берии, сумевшего с исключительным чутьем всегда отчетливо ориентироваться в сложнейшей обстановке, политически правильно разрешая поставленные задачи, и в то же время личным примером заражать сотрудников, передавая им свой организационный опыт и оперативные навыки, воспитывая их в безоговорочной преданности Коммунистической партии и ее Центральному Комитету».