Тыл польских войск в этом отношении значительно отличается от тыла Колчака и Деникина к большей выгоде для Польши. В отличие от тыла Колчака и Деникина, тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение – „чувство отчизны“ – передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск. Конечно, тыл Польши не однороден (и не может быть однородным!) в классовом отношении, но классовые конфликты еще не достигли такой силы, чтобы прорвать чувство национального единства и заразить противоречиями разнородный в классовом отношении фронт. Если бы польские войска действовали в районе собственно Польши, с ними, без сомнения, трудно было бы бороться.

Но Польша не хочет ограничиться своим собственным районом, она двигает войска дальше, покоряя Литву и Белоруссию, вторгаясь в глубь России и Украины. Это обстоятельство меняет положение в корне к большей невыгоде для устойчивости польских войск.

Выдвигаясь за пределы Польши и углубляясь в прилегающие к Польше районы, польские войска удаляются от своего национального тыла, ослабляют связь с ним, попадают в чуждую им и, большей частью, враждебную национальную среду. Хуже того, враждебность эта усугубляется тем обстоятельством, что громадное большинство населения прилегающих к Польше районов (Белоруссия, Литва, Россия, Украина) состоит из непольских крестьян, терпящих гнет польских помещиков, что крестьяне эти рассматривают наступление польских войск как войну за власть польских панов, как войну против угнетенных непольских крестьян. Этим, собственно, и объясняется, что лозунг советских войск «Долой польских панов!» находит мощный отклик среди большинства населения указанных районов, что крестьяне этих районов встречают советские войска как освободителей от помещичьего ярма, что они в ожидании советских войск восстают при первом удобном случае, нанося польским войскам удар с тыла. Этим же нужно объяснить беспримерный подъем духа в советских войсках, констатируемый всеми нашими военными и политическими работниками.

Все это не может не создавать внутри польских войск атмосферу неуверенности и необеспеченности, не может не разрушать в них стойкость духа, веру в правоту своего дела, веру в победу, не может не превратить национальную спайку польских войск из фактора положительного в фактор отрицательный.

И чем дальше они будут продвигаться (если вообще они будут продвигаться), тем сильнее скажутся эти отрицательные стороны польского похода.

Может ли Польша развить при таких условиях сильное, мощное, обещающее длительные успехи наступление?

Не попадут ли войска Польши при таких условиях в обстановку, аналогичную той, в какую попали оторванные от своего тыла германские войска на Украине в 1918 году?..»

В этой статье и позже опубликованных материалах Сталин выступал против идеи привнесения в Польшу революции с расчетом на своевременную помощь местного населения, которое поддержало бы Красную армию. Вместо этого Сталин предлагал освободить от власти поляков западные области Украины и Белоруссии.

26 мая 1920 года Иосиф Сталин стал членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта как представитель высшего командного и политического органа Красной армии – Реввоенсовета Республики. В этом качестве он летом 1920 года руководил осуществлением прорыва польского фронта. Результатом стало взятие Киева, а далее полки Красной армии устремились в образовавшуюся брешь в направлении Львова.

16 июля 1920 года на Западной Украине была провозглашена Галицийская советская республика, а через девять дней началась Львовская операция, проводимая Юго-Западным фронтом. Но уже 2 августа 1920 года в Москве под руководством Ленина было принято решение о нанесении удара на варшавском направлении. В результате после катастрофы на варшавском направлении заключенный мир между Советской Россией и Польшей оказался не таким выгодным, как могло быть, если бы Ленин прислушался к мнению Сталина.

Однако решающее сражение за Варшаву не принесло Красной армии успеха. Одновременно с боями на польском фронте ей пришлось отражать натиск «Русской армии» барона Врангеля, наступавшей из Крыма. «Антанта, очевидно, рассчитывала, что в момент, когда Красная армия собьет поляков и двинется вперед, – в этот момент Врангель выйдет в тыл нашим войскам и разрушит все планы Советской России», – комментировал ситуацию Сталин.

26 октября 1920 года было опубликовано постановление Совета народных комиссаров «О сборе и продаже за границей антикварных вещей». Была создан Антикварный экспортный фонд, через несколько месяцев преобразованный в Государственный фонд ценностей для внешней торговли. Для реализации ценностей за границей в России началась экспроприация церковных ценностей, ради чего правительство приняло декрет «О ликвидации церковного имущества». Исполнение этого декрета привело к конфликту с православной Церковью и гибели многих священников, протестовавших против вывоза уникальных русских церковных ценностей за пределы Родины. На часть денег, вырученных от продажи антикварных ценностей, был закуплен хлеб для трудящихся.

5 мая 1921 года специальным декретом Совнаркома РСФСР была создана Криптографическая служба для защиты секретной информации. В те времена многие командиры Красной армии и ответственные работники наркоматов пользовались для передачи конфиденциальных (в том числе и военных) сообщений обычной связью, и в частности телеграфом. Руководителем этой службы был назначен Глеб Бокий – видный деятель ЧК – ГПУ – НКВД, в том числе руководивший секретными лабораториями. Уже в июне 1921 года сотрудники службы сумели расшифровать секретные послания, отправляемые на родину германским представителем. Специальная шифровальная служба Советского Союза долгое время заслуженно считалась одной из самых технически оснащенных и профессионально подготовленных в мире.