— Рада познакомиться! Можно сразу на «ты».

— Привет! — улыбнулась Саша и пожала руку Солейль: — А ты самолёт, причём биплан! Вроде нашего Ан-2.

— Ага! — Соль улыбнулась в ответ, и Альмира почувствовала, что обе девушки прекрасно найдут общий язык.

— А вы — Ирбенский, брат Астраханского, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила Саша, пожимая руку Ирбенского. Он чуть смущённо улыбнулся:

— Да… Можно просто — Игорь.

— Так, давайте соберём вместе всё, что нам удалось разузнать на данный момент, — распорядилась Аврора.

Все расположились на набережной, немного отойдя от сувенирных ларьков. Соль села прямо на гранитный парапет, скрестив ноги по-турецки.

Аврора первой взяла слово:

— Несколько дней назад Ирбенский почувствовал тревогу, будто что-то случилось с его братом, Астраханским приёмным. Как мы знаем, Астраханский ушёл в один из светлых миров, но маячная мачта, когда-то принадлежавшая ему, стояла на набережной в Астрахани. И в ней осталась часть души Астраханского.

В Гильдии плавучих маяков на острове Мелькарта — известном также как Звёздная гавань — корабли отслеживают своих товарищей, оставшихся на Земле. И они увидели что огонь мачты Астраханского погас. Я узнала об этом, встретившись с представителем Гильдии на Астра Марине.

Если мачта была похищена и унесена в тёмные миры, это может обернутся плохо для Астраханского на Арусе. Но об Арусе лучше пусть расскажет человек, регулярно бывающий там. Альмира, вам слово.

— Арус — светлый мир, — заговорила женщина. — Я сама иногда прихожу туда, чтобы отдохнуть душой… Но даже Арус не может быть защитой, если часть души оказалась в руках тёмных сил. Они будут тянуть за эту нить, пока не вытянут всю душу, не выпьют все жизненные силы. И боюсь, что это тот самый случай.

Буквально вчера я получила письмо с Аруса, от моего Наставника. Он спрашивал, не видела ли я этого человека.

Альмира достала письмо с рисунком и показала присутствующим:

— Этого человека зовут Рильстранн. И кто-то пьёт из его души жизненные силы. Но Рильстранн не может вспомнить, кто он и откуда, и поэтому Наставник не может отследить конец нити, уходящий во тьму.

Аврора и Саша посмотрели сначала на рисунок, потом — на Ирбенского. Переглянулись и кивнули друг другу. Альмира подтвердила:

— Да, и я думаю, что Рильстранн — это Астраханский приёмный. Но проверить это можно только одним способом: встретиться с ним и постараться помочь ему вспомнить прошлое. И для этого нужно собрать как можно больше информации о нём.

— Для этого ему лучше встретиться с братом, — проговорила Аврора. — Хотя, конечно, дополнительная информация об Астраханском не помешает — исторические сведения, фотографии… Но главное — Альмира, вам нужно провести Ирбенского на Арус и дать ему возможность увидеться с Рильстранном.

Альмира растерялась:

— Я и людей никогда не проводила на Арус. Тем более, корабли.

— У вас Знак Союза, — сказала Аврора. — А значит, оба города — Роттердам и Петербург — помогут вам. Вы сможете пользоваться их силой, чтобы провести Игоря вместе с собой. А Саша тем временем постарается выяснить, что случилось в Астрахани. Надо только решить, как быстрее туда добраться.

— Я могу подбросить! — вызвалась Солейль. Аврора со сдержанной улыбкой проговорила:

— На тебя я и рассчитывала, самолётик. Что ж, решено, — подытожила она. — Святогор, подготовь для Альмиры материалы об Астраханском. Альмира, проинструктируйте Игоря по поводу перехода на Арус. А мы с Сашей займёмся пропавшей мачтой.

Через час Альмира, Солейль и Ирбенский сидели в одной из кают ледокола «Красин», переоборудованной под рабочий кабинет. Хозяин кабинета, Павел Анатольевич, заваривал чай. Высокий и худощавый, в очках, с прямыми волосами до плеч, он напоминал Джона Леннона.

— Ну и дела, — проговорил он, дослушав рассказ Альмиры, и начал разливать чай в разномастные кружки. При этом краем глаза он поглядывал на принтер, уже отпечатавший порядочную стопку бумаги.

— Это точно, — усмехнулась Альмира. — Кому расскажешь — отправят в психушку.

Павел Анатольевич грустно улыбнулся:

— В психушку можно отправлять всех нас. Хотя бы из-за него, — Павел Анатольевич положил руку на плечо Ирбенского. Тот ответил со смущённой улыбкой:

— Я всегда говорил, что у вас слишком много хлопот из-за меня. Бросили бы вы это дело.

— Ну-ка перестань! — Павел Анатольевич легонько ударил Ирбенского по спине. — Рано спускать флаг. Мы ещё поборемся за то, чтобы ты стал Хранителем. В Петербурге или в Калининграде.

— В Калининграде тоже хорошо! — обрадовалась Альмира. — Я там бываю, у меня там родственники. Да и тебе не будет скучно — там тоже музейные корабли, городские Хранители.

Отхлебнув чаю, Павел Анатольевич глянул на раскрытый ноутбук:

— Святогор, у тебя всё?

— Да, это все данные по Астраханскому, которые я смог найти, — ответил голос, слышный только присутствующим в кабинете. — Альмира переведёт на арусианский. Но главное, чтобы Андрей встретился с братом.

— Андрей? — удивилась Альмира и обратилась к Ирбенскому: — Кстати, хотела спросить: почему тебя зовут Игорь?

Ирбенский чуть улыбнулся.

— Мы с братом знали, что нас строят для России. Поэтому решили взять себе русские имена. По первым буквам названий станций, куда нас направят.

— То есть, «И» — Ирбенский, «А» — Астраханский приёмный? — весело блеснула глазами Солейль, сидевшая на столе рядом с принтером и болтавшая босыми ногами. Ирбенский подтвердил:

— Ну… да, как-то так.

Павел Анатольевич подошёл к принтеру, собрал все напечатанные листы и аккуратно уложил в пластиковую папку.

— Надеюсь, это поможет Андрею вспомнить прошлое, — сказал он, подавая папку Альмире. — Я договорился с Виктором Денисовичем, нашим охранником. Он подвезёт вас до «Московской», а там сядете на маршрутку. И лучше выезжать сейчас, а то к вечеру будут пробки. Какая маршрутка ходит до Гатчины, знаете?

— Конечно, знаю, — ответила Альмира. — Я каждое лето приезжаю туда к родителям.

— Да, и вот что ещё, — добавил Павел Анатольевич. — Это очень важно. Альмира, Игорь, во время перехода вам нужно в буквальном смысле держаться друг за друга. Иначе Игоря снова перебросит в Ораниенбаум, к месту швартовки.

— Понятно, — ответила Альмира. Допив чай, она поднялась: — Спасибо, Павел Анатольевич.

— Ну, как говорится, доброго плавания! — Павел Анатольевич пожал руки Ирбенскому и Альмире.

— Я провожу вас! — Соль соскочила со стола. — Мира, когда будете в Гатчине, кинь смску нам с Тинто! Он тоже беспокоится.

— Обязательно кину, — пообещала Альмира. Аккумулятор мобильника, почти полностью разрядившийся во время ночного перелёта, снова был заряжен — ещё на Петроградской набережной Аврора просто подержала его в руках.

Виктор Денисович, пожилой усатый дядька, всю дорогу развлекал Альмиру историями из флотской жизни (он тридцать лет проработал в море). Высадив своих пассажиров напротив Дома Советов, он пожелал счастливой дороги и уехал на старенькой бежевой «Ладе».

Ирбенский старался держаться спокойно, но Альмира видела, что ему непривычно находиться в городе, вдалеке от воды, в окружении монументальных зданий сталинской постройки. Альмира потянула его за руку:

— Игорь, вон наша маршрутка. Пойдём.

— Что это за здание? — Ирбенский указал на грандиозное сооружение с колоннами, украшенное скульптурами рабочих, колхозниц и советской символикой.

— Дом Советов, — ответила Альмира и поторопила: — Вон полупустая «сотка», и уже готовится уходить. Бежим, а то не успеем!..

В маршрутке Альмира хотела заплатить за проезд только одного пассажира, отправив Ирбенского вперёд, но водитель, парень с хмурым лицом, спросил:

— Молодой человек с вами?

— Э… да, — поспешно согласилась Альмира, осознавая, что Ирбенского теперь почему-то видят. Расплатившись, она прошла между рядами сидений и подтолкнула своего спутника в спину: