Призоров махал руками и что-то кричал, да только его никто не слышал или не хотел слушать. Грушевский двинулся было на мост, но заметив, с каким спокойным любопытством наблюдает за драматическим действием Тюрк, тоже плюнул и остался на берегу. Все равно мостик слишком узкий, двум людям не разойтись, а при таком раскладе, того и гляди, полетишь вверх тормашками в студеную озерную водицу. Максим Максимович достал папиросу и закурил, что с ним случалось только от сильного волнения.

Колонна с гробом вышла из избушки и двинулась к берегу за Аленой. Призоров спрятался за спину солдата, продолжая выкрикивать угрозы о заключении под стражу, аресте, штрафе, а потом и ссылке в каторгу. Солдат начал пятиться, Алена издала победный клич и воздела руки. Призоров попытался оказать поддержку солдату, подпирая его сзади, однако солдат и сам не желал столкнуться с сумасшедшей бабой и начал потихоньку отодвигать Призорова обратно к берегу. Учуяв предательство, Призоров совсем уж отрешился от всего человеческого и сам кинулся на Алену. Она, не разглядев, что это был всего лишь мелковатый чиновник, вынырнувший из-за широкой гренадерской спины, шарахнулась в сторону, повисла на перильцах и после секундного раздумья опрокинулась в озеро. По пути она успела вцепиться в бороденку мужичка, который нес гроб, тот отпустил свою ношу. Несшие гроб с другого конца, не поняв, что случилось, и почему вдруг ноша стала вести себя странно, утяжелившись вчетверо, потеряли равновесие — и вот гроб уже полетел через другие перила прямо в воду!

В мертвой тишине, наступившей после всеобщего шума, гвалта, ругани и громких песнопений, раздался тяжелый всплеск, и гроб, нырнув под воду и на мгновение вовсе скрывшись в черных глубинах, стал медленно выплывать обратно. Однако назад Ложкин всплыл не в одиночестве. Грушевский не сразу понял, почему тишина поменяла градус напряжения, а потрясенные участники стычки вдруг стали единой толпой, монолитной, скрепленной общим чувством ужаса. Гроб, покачиваясь на мелкой ряби озерных волн, тихонько, словно ласкаясь, стукался о всплывшее рядом с ним тело в белом одеянии.

— Свят-свят… невеста! — сначала проговорила, а затем прокричала хриплым голосом Алена, которой удалось без посторонней помощи взобраться обратно на мостки. — Утопленница!

Позже, когда мокрое тело занесли в дом и спустили в холодную, где уже лежало другое тело, Призоров поплелся к князьям Ангеловым, чтобы сообщить о страшной находке. Как получилось, что утопленницу не нашли тогда, когда ее искали несколько десятков человек? И почему тело всплыло именно теперь, когда в озеро уронили гроб со старцем? Ложкина, кстати, похоронили. Но напоследок Тимофей Митрич явил еще несколько чудес.

Кое-как успокоившись после того, как старец вызволил пропавшую княжну из озера, потрясенные сторонники Домны Карповны с песнопениями отправились к церкви, за которой среди бедных могил с покосившимися крестами из почерневшего от дождей и времени дерева высился в стороне от всех светлого камня резной склеп с плачущими ангелами над входом. Роскошный мраморный дворец казался чужим среди обычных могил и неловко смотрелся даже на фоне более богатых, но скромных дворянских памятников из местного серенького гранита, под которыми покоились целые поколения однофамильцев фрейлины, князя и их родни. По пути от озера, к удивлению, а то и к радости некоторых из провожатых старца к последнему пристанищу, к ним стали слетаться голуби. Чуть ли не все стаи из близлежащих деревенек лишили забавы голоногих мальчишек и, то ли песнопениями привлеченные, то ли святостью, стали сопровождать колонну с гробом. Птахи из менее понятливых попросту расселись на крышке домовины. Они, с важным видом переминаясь на своих лохматых лапках, гулькали между собой на птичьем языке.

Устав дивиться на чудеса, в таком неожиданном обилии явленные на смерть Ложкина, люди уж и не знали, чего им ждать еще. Но вот процессия добрела до церкви, вот уже вошла в кладбищенские ворота, а ничего не происходило. Домна Карповна почти с облегчением вздохнула. В отличие от восторженной Алены, слегка обсохшей за время пути после купания в озере, купчиха с замиранием сердца молилась лишь о том, чтобы им поскорее удалось похоронить почившего дорогого старца, довольствуясь и тем, что он уже сделал для своей славы. Как только гроб опустили на землю перед зевающими в ожидании постояльца дверьми в склеп, голуби с оглушительным шумом разом поднялись над кладбищем, трижды облетели церковный купол с крестом, недавно озолоченные стараниями Домны Карповны, и растворились в высоком светлом небе без следа. Однако горячие молитвы купчихи остались без ответа, и строптивый старец к вящему изумлению народа еще раз показал свое умение притягивать мертвых.

В склепе нашли труп одного из работников, недавно принятых в усадьбу, да пропавшего бесследно. Думали, что он ушел искать счастье в другой стороне. Да, видать, недалеко ушел бедняга. Кто-то застрелил его в спину и спрятал в роскошном склепе. Странную эту находку опять же отнесли к Грушевскому, хотя и не знали, надо ли, все же простой рабочий, не знатная невеста. Причем слава о чуде и весть о том, что нашлась княжна-утопленница, разлетелись по миру в считанные минуты, утвердив положение Домны Карповны среди населения округи, подняв ее авторитет на такие высоты, каких не достигал он и при жизни ее подопечного. Мельхиседек был повержен, решительно ни одна кумушка теперь не слушала его призывов не поддаваться ереси и праздным домыслам о делах небесных.

Максим Максимович, спустившись в подвал в импровизированную мертвецкую, перед началом работы решил перекурить. Такой урожай мертвецов редко случался и в большом опасном городе, в его родном отделении полиции, а здесь тихая деревня! Две утопленницы, застреленный рабочий из склепа, для полноты коллекции не хватает повешенного и отравленного, горько пошутил про себя Максим Максимович, качая крупной седой головой. Эх, если бы он мог остановить себя в этот момент и вспомнить, что с желаниями надо быть поосторожнее, ибо любое желание может сбыться! Увы, именно так и случилось всего через каких-то несколько минут.

Столько горя всего за пару дней, столько смертей и страданий! Трудно представить горе князей, но ведь и по несчастной утопленнице кто-то да заплачет, возможно, и у рабочего, убитого каким-то злодеем, есть семья. Как отреагировал жених, да и сообщили ли Зимородову о судьбе его невесты, Грушевский не успел выяснить, потому что еще до того, как к нему спустился князь, чтобы опознать в трупе свою дочь, вниз снесли тело еще одной молодой женщины. На сей раз, как и было заказано, к вящему ужасу Максима Максимовича, это оказалось отравление. Фенечку принес сам Кузьма Семенович. Слезы градом катились по его рябым щекам, горе его трудно было описать словами.

— Не помогло мытье рук, — просипел он задушенным голосом, погладив бледный лоб Аграфены, прежде чем накрыть его простыней.

Ошеломленный Грушевский кинулся к горничной. Немного помедлил, боясь увидеть не Феню, а ту, другую, холодную и злую русалку. Унял дрожь в руках, убрал материю с лица, но при Кузьме не стал начинать осмотр трупа. Все это было уже слишком. Тут пришел и отец Саломеи. Для него отбросили простыню с утопленницы. Он прикрыл глаза, потому что наклонить голову, чтобы кивнуть, у него не получилось. На непослушных ногах механической походкой он тут же вернулся к жене. Смерть уровняла в правах гордого аристократа и рыжего слугу, отныне их жизни изменятся, как и они сами.

— Что думаете? — шепотом спросил Грушевского Призоров, дождавшись конца осмотра тел.

— Полиция?..

— Не стоит торопиться, — предупредив возмущение и возражения Максима Максимовича, чиновник оглянулся на труп рабочего и полушепотом продолжил: — Я вам позже все объясню. Подозреваемых заперли в комнатах.

— Каких подозреваемых?

— Обоих, — отрапортовал Призоров. — Зимородов, правда, ранен, и так никуда не сбежит. Лакея в официантской тоже.

— Постойте, а его-то за что? — изумился Максим Максимович.