Пока Сьюзан запирала дверь нашего двухэтажного дома, я вышел из машины и подошёл к ней сзади. Когда она обернулась, в её глазах цвета мишек Гамми загорелся восторг. И от радости моё сердце сделало кульбит. Есть ли в этом мире что-нибудь лучше, чем приходить домой к красивой девушке, которая всё ещё сильно любит тебя после семи лет вместе? Не говоря ни слова, я обхватил её лицо ладонями и поцеловал. Крепко. Потому что жаждал этого, как только покинул наш дом сегодня утром.

Затем я медленно отклонился и выдохнул:

– Привет, сладкая, – пробежался руками вниз по соблазнительному телу своей жены. Добравшись до её сексуального зада, я просто не смог удержаться, чтобы не ущипнуть её, и она подпрыгнула в моих руках. – Ах, ты рада меня видеть? – прикололся я над ней.

За мой щипок Сью шлёпнула меня по плечу, но её девчоночья сила так никогда и не переросла в полную женскую силу, так что на самом деле это было похоже на касание крыла голубки. Моей голубки. Усмехнувшись, я прижался губами к её губам, переплёл наши пальцы и повёл её к машине. Придерживая дверь для неё, я взял её за руку и помог усесться. Она закатила глаза. Неужели я переусердствовал со своей опекой? Нет, я так не думаю.

Положив одну руку на её подголовник, а другую на приборную панель перед ней, я наклонился и опять поцеловал её, затем прошептал ей в губы:

– Просто будь осторожной.

Пока мы ехали к врачу, Сьюзан всю дорогу молчала. Большую часть поездки её взгляд был приклеен к боковому окну, но я сомневался, что что-то за окном так сильно её заинтересовало. Обычно, когда она становилась такой тихой, она мысленно окуналась в свой собственный мир. У неё в голове было место, куда она едва ли когда-нибудь меня допустит. Так всегда происходило, когда она читала книги или погружалась в редактуру рукописей для издательства, где она работала. Но сейчас её занимало что-то другое.

– О чём ты думаешь? – мягко спросил я, чтобы вернуть её к реальности, когда мы остановились перед медицинским кабинетом.

Улыбнувшись, она склонила голову ко мне:

– Ни о чём. Пойдём.

Чем бы ни было это ни о чём, никто не услышит моих жалоб до тех пор, пока эта мысль делает её такой счастливой, как сейчас.

Сьюзан протянула руку, чтобы открыть дверь, но я остановил её, положив свою руку ей на плечо.

– Подожди. – Я быстро выскочил и обежал вокруг машины, чтобы помочь ей выйти. Тяжело вздохнув, она позволила мне это. Я виновато улыбнулся, когда она вышла, и переплёл наши пальцы.

На стальной пластине, прикреплённой рядом с входной дверью в желтый домик, чёрным курсивом были вырезаны слова «Элис Таллавер, доктор медицины, гинеколог». Я бывал здесь только один раз в своей жизни. Четыре недели назад. Когда мы забирали результаты анализов Сьюзан. И после этого всё изменилось.

Как только мы вошли, администратор, сидевшая за стеклянной матовой стойкой, подняла голову и встретила нас широкой улыбкой.

– Здравствуйте, миссис Донован, – сказала она Сью. – Вы можете войти. Врач ждёт вас. – Затем она повернулась с сияющим лицом ко мне и заправила несколько прядей волос, выскочивших из тёмного пучка, за ухо. – Мистер Донован, не могли бы вы подписать фотографию для моего племянника? В эту субботу ему исполнится десять лет, и он один из ваших самых больших поклонников. – Она протянула мне баскетбольную открытку с моей фотографией.

– Да, конечно. – Я подписал её, а затем прошёл за Сью в кабинет доктора.

– Ах, Сьюзан, – сказала женщина с короткими волосами каштанового цвета и веснушками на лице и пожала руку моей жены. – Вижу, вы привели поддержку.

Сьюзан с пристрастием посмотрела на меня с кривой ухмылкой на лице. Эта девушка заслуживала щипка за щёку, но придётся подождать, пока мы не выйдем отсюда. Повернувшись к доктору, она рассмеялась.

– Да, он, как только мы покинули ваш кабинет в последний раз, практически не позволяет мне никуда ходить одной.

– Просто забочусь о животике, – пробормотал я, защищаясь, и пожал руку врача. Уверен, что я не единственный приходящий сюда волнующийся мужчина. Верно?

Доктор Таллавер кивнула на стул рядом с кушеткой.

– Пожалуйста, садитесь, мистер Донован.

Что я и сделал, как только помог своей жене устроиться на кушетке. Она откинулась назад, взяла меня за руку и сжала её, произнеся:

– Я люблю тебя.

Да, в глубине души мы оба знали, насколько ей сильно нравится моя забота о ней. И о малыше тоже. Я погладил большим пальцем костяшки пальцев на её руке и вздохнул.

– Хорошо, давайте посмотрим, как дела у малыша, – сказала доктор, выдавила на живот Сью прозрачную слизь из пластиковой бутылки и провела ультразвуковым устройством по нижней части живота. Это заняло несколько секунд, пока она, очевидно, не нашла правильное местоположение и не увеличила изображение. На мониторе появилось изображение из разных оттенков серого.

Сью и я наблюдали в молчаливом предвкушении.

Последний раз, когда мы здесь были, Сьюзан пришлось только пописать в резервуар для анализов. Доктор сказала, что ещё слишком ранний срок, чтобы можно было что-то увидеть на мониторе. Но сегодня…

Когда на мониторе хаотично зашевелились углубления и бугорки, я затаил дыхание. Всякий раз, когда доктор перемещала устройство по животу Сьюзан, они оживали.

– Видите этот треугольник, это конус ультразвука, – объяснила доктор Таллавер, указывая на него на экране. – Вот ваша матка, Сьюзан, и это… – Она склонила голову и улыбнулась нам, – это маленький Донован, который скоро у вас появится.

Маленький Донован. Маленький животик Сьюзан. Судя по размерам, указанным внизу монитора, он ещё был размером лишь с грецкий орех, но всё равно моя грудь раздулась от чувства отцовской гордости. Я крепче сжал руку Сьюзан и улыбнулся ей, от чего она широко улыбнулась мне.

– Давайте посмотрим, сможем ли мы получить изображение вашего ребенка с других ракурсов. – Доктор переместила устройство немного ниже, наклоняя его в разные стороны. Картинка на экране изменилась. Вдруг доктор стала немного нервничать, потому что её нос просто приклеился к монитору, а брови сошлись на переносице, нахмурившись. Я попытался понять, что происходит, но смог рассмотреть лишь ещё один грецкий орех внутри своей жены.

– Это... это нормально, доктор? – спросил я, и моё сердце вдруг заколотилось от страха. Господи, это же не значит, что у моего сына будет две головы?

– Ну, такое, конечно, случается чаще, чем вы думаете.

Что именно? То, что ребенок рождается с двумя головами? И что, чёрт возьми, так её развеселило?

– Поздравляю, Сьюзан, – сказала она. – Судя по тому, что мы здесь видим, у вас будут близнецы.

Близнецы…

Я посмотрел на лицо Сьюзан, но её глаза по-прежнему были сосредоточены на мониторе, щеки побледнели, как и мои, судя по ощущениям. Она что-то сказала, но диалог между ней и доктором стал похож на какие-то размытые шумы, проплывающие мимо меня и уплывающие в окно.

Близнецы…

Как это могло произойти? Что, во имя всего на земле, сделали мы с Сьюзан не так, чтобы получить двоих?

За воротник начал скатываться пот.

Близнецы…

Они будут пользоваться своей одинаковой внешностью, чтобы обмануть нас. Из моей руки выскользнула рука Сьюзан. Я запустил пальцы в свои волосы, представляя, как они будут просыпаться каждое утро и думать: Как же мы можем сегодня обмануть маму и папу?

Близнецы…

Если они хоть немного возьмут от меня, они будут озорниками. Ужасными.

Ах, боже мой, неужели я действительно готов к этому? Готова ли Сью? Я знаю, что она действительно очень хотела этого ребенка. Мы оба хотели. Но сразу двоих? Откровенно говоря, это пугает меня до чёртиков. Закрыв глаза, я провёл руками по лицу. И вдруг передо мной возникло изображение. Двое маленьких ребят улыбаются мне, с глазами цвета мишек Гамми, теплыми как у Сьюзан, с липкими руками из-за украденного шоколадного торта, с растрёпанными светлыми волосами, как у меня. Мы могли бы рисовать вместе рисунки в альбоме. Или я бы мог научить их играть в баскетбол.