Распогодилось. Мы с Исменой съели, разделив пополам, кусок хлеба, и тоска улетучилась. В маске и шлеме Исмена совершенно преобразилась. На ее бронзовом лице видны только глаза, и они кажутся неожиданно жесткими.
— Не могу понять, справлюсь ли я с копьем, — проговорила она. — Ты научила меня, но, если передо мной окажется кочевник, я все перезабуду.
Что-то в ее взгляде напомнило мне Эдипа, и я успокоила ее:
— Если на тебя нападет кочевник, я ему не завидую.
Слова эти вернули Исмене уверенность, она сжала меня в объятиях, и мы с лязгом обменялись железным поцелуем. Фивы со своими стенами, со своими башнями, Фивы со своими защитниками непобедимы.
На равнине поднялось огромное облако пыли, и до нас долетели грохот и стук. Копыта били по земле, и звенело смертоносное железо. «Люди синего клана», — шепнула я Исмене. Это действительно были они; они надвигались на нас в жутком молчании сплошной массой, только бился в наши уши грохот копыт. Кочевники появились из тумана, который стлался еще по земле; видны только лошадиные морды, украшенная серебром сбруя, и среди моря медных шлемов с синими султанами один — красный. Земля дрожала при их приближении — да они сумасшедшие: что они могут сделать со своими лошадьми против наших стен, против великолепных Северных врат? Рядом с нами воины готовили катапульту. Осаждающие забрасывали стрелами крепостные стены, мы же прятались за балками, которые будут сбрасывать на кочевников, когда им придется — почти наверняка придется — скакать под стенами после неудавшегося приступа.
Облако поднятой кочевниками пыли взмыло в воздух и заслонило свет. Катапульта выстрелила — камень полетел в нужном направлении и раздавил двух всадников, которые на наших глазах рухнули на землю. Исмена издала радостный крик, и мне пришлось поступить так же.
До меня доносились хриплые крики кочевников, что должно означать: «В галоп!» Когда же волна кочевых конников должна была разбиться о ворота, створки их раскрылись, и осаждающие устремились под своды. Предательство! Все пропало!.. Я схватила Исмену за руку, и мы бросились к другому краю стены — узнать, что там происходит. Ворота со скрипом закрылись. Кочевники галопом ворвались под своды ворот — сейчас они на своих конях влетят в город… Но в это мгновение — невозможно поверить! — земля разверзлась под копытами коней. Улица, которую так тщательно переделывал Васко, с жутким грохотом раскололась, увлекая в пропасть подземного города всадников с лошадьми.
Головной отряд мог проскочить дальше, но перед ним тоже открылся в земле глубокий ров, куда полетели, давя друг друга, всадники и кони. Ржание лошадей с перебитыми хребтами, стоны умирающих рвались наверх из чрева забытого города. Тщетно пыталась я разглядеть что бы там ни было и вдруг поняла, что ищу красный султан, единственный среди моря синих.
Люди, стоявшие в резерве у подножия ворот, закричали: «Победа!» — и в осаждавших, которые остались в живых, полетели камни. Смертельная тоска сжала мне горло.
— Красный султан? — спросила я Исмену.
— Какой красный султан?
— Тот, что мы видели. Если это Полиник?
— Полиник атакует Этеокла у ворот Дирке, это невозможно.
На мгновение ко мне вернулась надежда — ну конечно же, Полиник у тех ворот, что защищает Этеокл. Но тоскливый страх не оставлял меня: Полиник и его красный султан не выходили из головы… кубарем скатилась я по лестнице, в голове у меня все кружилось, мне нужно поговорить с Васко.
Он стоял на краю рва — ловушки, которую соорудил и в которую попали кочевники.
— Хватит, — прозвучал его приказ. — Займитесь теми, кто впереди!
Ему прекрасно известно, что обитатели забытого города не замедлят прикончить кочевников, рухнувших вниз, тех, кто остался в живых.
Я подошла к Васко:
— С крепостной стены мне показалось, что среди наступающих кочевников я видела красный султан.
— Полиника?.. Не может быть, он среди наступающих на ворота Дирке, где Этеокл. Здесь они больше не покажутся, я только что отправил половину людей туда в подкрепление.
— Останови их, Васко, пусть найдут всадника с красным султаном.
— Хорошо, — пожал он плечами.
— Это был не Полиник, — подтвердила подошедшая Исмена, слышавшая наш разговор, — ты бы заметила его золоченый панцирь.
Хорошо, если бы она была права, но мне никак не поверить. Страх исказил мое лицо, и я почувствовала, что Исмена тоже начала волноваться.
Из города неожиданно донеслись победные крики, загрохотали быстрые копыта — это галопом мчится сюда сияющий Свет. Этеокл уже рядом, к изумлению Васко, но, когда он вырос перед нами, Васко крикнул ему приветственно: «Победа!» И воины подхватили этот клич.
Этеокл спрыгнул с лошади и шагнул к нам — на шлеме у него черный султан, а плащ широкий и красный. Он махнул солдатам рукой — пусть замолчат.
Перед ним провалившаяся земля, кочевники, павшие кони.
— Полный успех, — обратился он к Васко. — Но где Полиник?.. Его не было ни у ворот Дирке, ни у Гемона. Не подстроил ли он что-нибудь по своей привычке? Узнай, отправь посланцев ко всем воротам.
— Этеокл, — вскричала я, — среди наступающих я видела красный султан. Это не он?
Этеокл уже подумал об этом и ужаснулся.
— А панцирь? — захотел он узнать.
— На нем были только медные доспехи.
— Тогда это не он!
Этеокл уверенно заключил, но быстро двинулся ко рву. В эту минуту из-под горы трупов со ржанием поднялась окровавленная конская голова. Это Мрак, никаких сомнений, ему удалось встать во рву на дыбы.
Этеокл тут же сбросил с себя панцирь, я — тоже, и мы одновременно оказались рядом с Мраком.
— Спусти лестницу! — заорал Этеокл, обращаясь к Васко. — Помоги!.. Пусть доставят сюда воды…
Я оказалась на брюхе еще дышавшей лошади, упала, испачкалась в крови, Этеокл — тоже. Мы попытались оттащить в сторону Мрака, но он стал отбиваться.
— Дубину, быстро! — орал Этеокл.
Вскоре возле меня кто-то спрыгнул сверху, протянул дубину Этеоклу. Это Васко.
— Не делай этого, — взмолилась я. — Этот конь…
— Так нужно, — оттолкнул меня Этеокл. — Иначе не узнать, там ли Полиник.
— И действительно ли он погиб, — жестко добавил Васко.
Глухой удар… Ржание, похожее на душераздирающий вскрик, и Мрака больше нет. Воины помогли Этеоклу отодвинуть конский труп. Под ним — то, что я так боялась увидеть: красный султан, и в месиве тел — одно больше других; воин лежал ничком, и лица его не было видно. Васко опередил нас, сорвал с головы лежащего шлем с красным султаном, и перед нашими глазами рассыпались по неподвижным плечам светлые Полиниковы кудри, которые не узнать невозможно. Васко уже готов грубо перевернуть тело, но я оттолкнула его: «Осторожно, осторожно», — не унималась я и услышала, как шепчет Васко: «Он мертв, нужно, чтобы его больше не было».
Этеокл пришел в ужас, он не понимал, что делает, — так и застыл с окровавленной дубиной в руках, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой.
— Дай сюда, — проговорил Васко, и Этеокл, как завороженный, протянул ему дубину. Тогда вырвался крик из моего нутра, закричала и Исмена, соскальзывая в ров и бросаясь к ним. Я загородила дорогу Васко, он резко оттолкнул меня и уже было замахнулся, когда Этеокл понял, что происходит. Он рванулся вперед и, ударом головы сбив Васко с ног, выхватил из его рук дубину и отбросил ее далеко в сторону.
Вместе с Исменой я приподняла голову Полиника. Брат еще дышал, Этеокл тоже удостоверился в этом и приказал:
— Вытаскиваем его, быстро!
Он подозвал еще не пришедшего в себя Васко, который с трудом поднимался на ноги.
— Я не мог иначе, — заявил ему Этеокл, и тут же зазвучали его точные приказы. Васко замолк, к нему снова возвратилась его удивительная проворность. С его помощью нам удалось высвободить Полиника, пропустить под него полотнище ткани и по наскоро сбитой лестнице вытащить изо рва. Нужна вода, много воды, и мы принесли ее. Мы уложили Полиника на алый Этеоклов плащ, сняли с него панцирь, раздели — осмотреть, не ранен ли он. Сначала мы обмыли брата — как прекрасно его обнаженное тело! — он неподвижен, но грудь слабо вздымалась.
