— А теперь какие? — спросила Роксана.

— Откуда я знаю.

— Как это откуда? Ты что, не видишься со своей матерью?

— Она в Орегоне.

— Боже милостивый, Алисия! Орегон находится в Америке! Съезди к ней. Я бы сама к ней поехала, но меня арестуют.

— Портленд может оказаться милым местечком, — сказала я, и Алисия бросила на меня испепеляющий взгляд. Я чувствовала себя Эдом, который подбил меня на эту сумасшедшую поездку.

Решив, что лучше держать рот на замке, я начала рассматривать кухню. На стене каллиграфическим почерком была написана цитата Ралфа Уолдо Эмерсона: «Как жаль, что в приличном обществе нельзя клясть и клясться! Нельзя ли окультурить колючий диалект моряков?» Над плитой висел призыв в рамочке: «Никаких добровольных извинений!» Затем шла распечатка слов Эмили Дикинсон[22]: «Они громко рассуждают о сокровенных вещах — и злят мою собаку…» Никакой собаки в доме я не заметила. Рядом с полочкой, уставленной китайским фарфором, висел детский рисунок, на котором была изображена девочка на слоне. Большой слон держал в хоботе букет воздушных шаров. Память о детстве Дианы?

— А почему вы вдруг решили, что нам с мамой понравится внезапный визит? — спросила Алисия, изучая чай в своей чашке. — После — сколько там? — четырнадцати лет?

— Ди считает, что с Гейбом что-то случилось. Он приходил к ней, чтобы попрощаться, — продолжила Роксана. Она не сводила глаз с Алисии, ждала, когда та наконец посмотрит на нее. Я тоже ждала.

Алисия только кивнула, не поднимая взгляда, потом спросила:

— Когда у нее было видение?

— В конце апреля или начале мая. С тех пор Ди его не видела. Но она уверена…

Роксана замолчала. Я уставилась в свою чашку, детально рассматривая ее содержимое.

— Да, он… там… один парень сошел с ума… — Алисия внезапно заплакала. — Дядя Гейб приехал повидать меня в Питтсбург. Он раньше никогда не приезжал. А в этот раз его пригласили читать лекции в Питтсбурге. Или он сам туда напросился, чтобы повидать меня и Бена, не знаю. Я сказала ему, что собираюсь замуж, и он хотел отпраздновать с нами это решение. Но у нас не получилось… — Она начала всхлипывать.

— О Боже, милая… О Боже… — Роксана подалась вперед и обняла Алисию Так они и застыли, пока Алисия не выплакалась у нее на плече. Роксана не проронила ни слезинки. Я тем временем пыталась устроить в чашке водоворот.

Наконец Алисия села прямо и высморкалась.

— Вот поэтому, наверное, я и оказалась здесь. Плюс я соскучилась по вам. Есть надежда на то, что вы теперь сможете вернуться в Штаты? — Она как-то неестественно рассмеялась, словно старалась заглушить рыдание.

— Вообще-то мы собирались вернуться в Англию, — сказала Роксана. — На следующей неделе.

— На следующей неделе? — Алисия подняла голову и осмотрелась вокруг. — А вы готовы?

Роксана выглядела удивленной.

— Психологически? Конечно.

Я хихикнула, чем привлекла к себе внимание.

— Холли, вы дружите…

— Не отвечай, Холли, — предупредила Алисия. — Она же медиум.

Роксана откинулась на спинку стула и начала изучать меня своими голубыми глазами, затененными темными ресницами. Затем она уставилась на Алисию и снова повернулась ко мне.

— Но я чувствую, что вы дружите, — произнесла она таким тоном, словно ждала от нас возражений.

— Как именно дружим? — спросила Алисия.

— Явно не по собственному выбору, — ответила Роксана. — А единственный тип людей, которые дружат не по собственному выбору… это семья.

Совершенно очевидно, что ей не понравилось то, что секунду назад произнес ее голос. Роксана вновь задумалась, так и не донеся чашку с чаем до рта.

«Она обручена с моим близнецом», — подумала я.

— Вы втянуты в конфликт… и втянул вас в него человек, которого вы обе любите… — Роксана отставила чашку.

Я таращилась на нее, но она на меня не смотрела.

— Ну… да, — подтвердила Алисия. — Я… обручена с ее братом.

— Обручена? — Роксана схватила Алисию за левую руку, ища кольцо, но Алисия не надела сегодня изумруд моей матери. Кстати, я ни разу не видела кольца с тех пор, как она появилась на пороге моей комнаты в общежитии. Неужели потеряла? Или оставила в сейфе отеля, в Англии? Не знаю. Единственное, чего я хотела, так это то, чтобы она вернула кольцо. Оно должно быть моим.

— Мы не назначили дату, — продолжила Алисия.

— Вы порвали, — обронила Роксана, и это не был вопрос.

— Не знаю, что мы сделали. Я ушла. Мне так трудно с ним. Он слишком много требует, и у него слишком много за плечами, чтобы все это принять. Мне правда нелегко.

Я была рада, что Роксана не стала копаться в груде объявленных комплексов Бена, а просто сказала:

— Возможно, у тебя за плечами не меньший груз и тебе мешает именно это.

— Может, и так. Не знаю, — скептически произнесла Алисия. — А что случилось с Ди? — перевела она разговор в другое русло.

— Ну, похоже, она собралась вернуться к учебе и получить степень по психологии.

— Как-то ты нерадостно говоришь об этом.

— О, это мои предубеждения, — объяснила Роксана. — Каждый раз сжимаюсь, услышав «клинический психолог», поскольку те, кого я видела, были немного ненормальными. — Должно быть, у меня на лице появилось недоуменное выражение, потому что Роксана, взглянув в мою сторону, поспешила уточнить: — Пустоголовыми шарлатанами.

— Роксана! — Алисия рассмеялась. — Ты же сама предсказательница!

— А ты как думаешь? — Роксана повернулась ко мне. — Я осознала себя медиумом еще до того, как мы сюда переехали. Алисия знает, что мне присвоили международную квалификацию, и намеренно оскорбляет меня.

— Так, мне нужно пописать, — пробормотала Алисия. Она поднялась из-за стола и вышла в коридор, даже не спросив, где здесь ванная.

— Первая дверь налево! — крикнула ей вслед Роксана.

Я почувствовала, что мне страшновато оставаться наедине с этой женщиной, хотя я не знала почему. Не то чтобы она могла украсть меня, как когда-то свою дочь…

— Так ты тоже репортер, как и Алисия, или нет? — спросила Роксана.

«А разве вы не знаете?» — хотела спросить я, но вместо этого услышала свой голос:

— Нет. Вообще-то я врач.

Внезапно комната показалась мне очень тесной, воздух очень горячим и захотелось сбежать.

— Твоя мама тоже была врачом?

Поперхнувшись последним глотком чая, я закашлялась. Я выкашливала диафрагму, а вместе с ней свой страх и неожиданную надежду, что Роксана, возможно, скажет мне то, чего я так давно хочу. То, чего я старалась добиться от «Ушедших» в тот день, когда притащила Бена в Чатокуа. Знает ли Роксана мою маму? С мамой все хорошо? А со мной? А с дядей Алисии? С нами все будет хорошо?

Вместо того чтобы ответить ей, я выпалила:

— А вы видите мой цвет?

Роксана замерла.

— Цвет? Ауру? Ну… конечно.

— И что это за цвет?

— Твой цвет… — Она помедлила мгновение. — Похоже, он желтый.

— А это плохо?

— Нет. Просто я не знаю, что это значит. Я принимаю очень противоречивую информацию. К тому же в последнее время все начали излучать желтый свет. Неяркий желтоватый оттенок. Я имела в виду, что этим видение и ограничивается.

— А почему вы не знали, что мы приедем? — спросила я.

— О, Ди знала. Ди знала и про Гейба. И знала, что вы приедете…

— Но вы ничего не почувствовали?

— Мой дар меня покинул, — с грустью произнесла Роксана. — Еще до начала интриг с новым менеджментом в «Скай Фиш».

— Алисия говорила, что ваш дар основывается на интуиции, — сказала я.

— О нет. Дар — это искусство и опыт в познавании вещей. Всплеск энергии. Мой дар основывается на Клиффорде.

Алисия вернулась из ванной. Ее лицо скривилось в гримасе, когда она услышала продолжение нашей дискуссии.

— О Боже, — простонала она, сползая по спинке своего стула.

Роксана подалась вперед и взяла ее за руку.

— Милая, я люблю тебя. Я так рада, что ты здесь.