Улов бывал и двадцать, и тридцать ящиков водки. Один ящик я, как правило, оставлял себе. Не для того, чтобы её по ночам пить. Дело в том, что ко мне часто, в гости, приезжали представители местной власти, и надо было накрывать стол. А где взять спиртное? В продаже его нет, вот я и выходил из положения. Но взятая водка была под строгим моим контролем.

Всю остальную выносили на плац. Я приказывал построить свой отряд и личный состав колоны. На глазах у них, вся водка выливалась на землю.

Но как-то раз, приходит ко мне дежурный по лагерю, и докладывает, что наши солдаты, пытаются кружками черпать водку из луж. Её было так много, что она не успевала впитываться в землю.

После этого случая, я приказал выливать водку в вёдра, и выплёскивать её на пол солдатского сортира, за одно и дезинфекция.

Как-то после очередной, такой помывки туалета, к нам приехали советники из Айбака. Понюхов воздух они спросили: «У вас, что батальон перепился, вонь водкой на всю округу»? Дело в том, что лето, жара за 40, и пары от водки разнесло на большое расстояние.

Слухи, о нашей специфической дезинфекции туалета, дошли и до Кабула. Звонит мне Тер-Григорьянц и задаёт вопрос, что мы делаем с конфискованной водкой. Когда я ему сказал, что мы используем её для помывки туалета, он возмутился и сказал, что это не государственный подход к делу. Водку надо сдавать в военторг и там её будут реализовывать. Я сказал, что понял, но не разу мы водку в военторг не сдавали. Не черта в Афгане водкой торговать.

В сентябре месяце в отряд приехал начальник разведки Туркестанского военного округа генерал-майор Дунец Василий Васильевич. До этого у меня были встречи с этим человеком, но ещё в мирное время, в основном на каких-нибудь занятиях. Личного контакта не было, в нашей среде он слыл довольно жёстким человеком. Готовясь к встрече, я готовился дать отпор возможным наездам.

К тому же, у меня была некоторая обида, и на руководство спецназа и на руководство разведки округа. Забросили нас в Афганистан и забыли про нас. За год никакой помощи, ни в чём.

Родная бригада отправила нас, и забыла, что мы такие есть. К тому же при отправке, пользуясь полной неразберихой, на отряд повесили два или даже три, сейчас уже точно не помню, комплекта химзащиты. Когда я уже из Афганистана пытался разобраться с этой проблемой, мне сказали: «Ну, что тебе стоит, там же война, спиши на боевые потери». Командование бригады понять было можно, мы стали отдельной частью и уже им не подчинялись, а вот округ уж точно про нас забыл.

Была у меня и личная обида. В течение года отряд провёл массу удачных операций, перечислять их не буду. Была стабилизирована обстановка в зоне ответственности отряда в провинции Джаузджан. Отряд на хорошем счету у командования 40 Армией. Мы начали успешные боевые действия и в новой зоне ответственности. И при всём при этом ни кто даже мне спасибо не сказал, я уж не говорю про представления к правительственным наградам. А в отряде многие офицеры уже имели по две заслуженные награды. Пехота, с которой мы иногда взаимодействовали, и та была вся в орденах.

К наградам личный состав отряда представлял я. После каждой операции собиралось управление отряда и командиры подразделений. Я проводил разбор действий и выслушивал предложения по представлениям к правительственным наградам. В отряде имелся «Статус правительственных наград», возможно, он назывался как-то иначе. В нём было расписано, за какие свершения, что положено. Вот согласно этого статуса, мы и оформляли документы. Посылали их через Кабул, но документы, не понятным образом, часто терялись. Тогда я приказал, делать два комплекта документов, один отправляли в Кабул, а другой напрямую в Ташкент.

По нашим армейским слухам, приняв 40 Армию, генерал-лейтенант Ермаков приложил максимум усилий в наведении порядка по награждению правительственными наградами. Чего греха таить, все знали, что ордена можно купить.

Была ещё одна проблема. Посылаем на одну награду, а приходит другая на ранг ниже. Это имело очень негативные последствия для поддержания у личного состава отряда высокого морально-боевого духа. Мы здесь своей башкой рискуем, выполняя свой воинский долг, а там, в Ташкенте или в Москве, какая-то бумажная крыса, лучше знает, что заслужил тот, или иной солдат, или офицер.

Более того, были случаи, когда приходили отказы в награждении, под совершенно абсурдными предлогами. Например, что этот офицер, три месяца назад, уже получил орден. Но там была одна операция, а здесь совсем другая, там были одни деяния, здесь другие. Это, то же самое, что не дать зарплату за март под предлогом того, что ты в феврале уже получил. Одним словом сволочи, вши на теле Армии.

Так вот один из первых вопросов Дунца, как только он вылез с вертолёта, был, как в отряде обстоит дело с награждениями? После моего доклада, об обстановке в отряде и в зоне ответственности, он скрупулёзно проверил документы на награждения, что-то сказал переделать и снова отправить.

Затем спросил, какие награды получил лично я. Доложил ему, что у меня два ордена, но один получен ещё в мирное время, а другой за спецкомандировку. Дунец приказал мне, срочно оформить документы на два ордена, на орден «Красное Знамя» и орден «Красная Звезда». Я, естественно, отказался, сказал, что сам на себя, ничего делать не буду, и ни какие документы не подпишу. Сейчас уже не помню, кого он вызвал, кажется начальника штаба и прапорщика начальника секретной части. Подготовили документы на оба ордена, Василий Васильевич их подписал, и они были отправлены. Но получил я только орден «Красное Знамя», второй орден пропал в никуда. Если бы был отказ, документы бы вернулись.

Дунец не долго был в отряде, но и этого срока было достаточно, чтобы понять, что он за человек. Крайне жёстким, он видимо, был только с бездельниками, и разгильдяями. Спокойный, уравновешенный человек, который во всём доходит до сути. Я не могу, и не имею право, давать оценку этому человеку. Во первых из-за того, что это мой начальник, и то, что, к сожалению, я его очень мало знал. Но то, что это человек высочайшего чувства долга, это, несомненно. Больше я его не видел.

Спустя два месяца он умер. Как нам довели, от желтухи, так в народе называют вирусный гепатит. Этой дрянью наверняка переболело треть 40 Армии, от неё не умирают, только надо во время начать лечение.

Василий Васильевичу лечится, было некогда, в Афганистане воевала его разведка. Как говорят очевидцы, когда ему становилось плохо, он глотал таблетки и продолжал выполнять свои служебные обязанности.

Я в Киеве встречался с его супругой Валентиной Степановной, она считает, что мужа отравили. Так как в госпитале, он сгорел буквально за два дня.

Похоронен генерал-майор Дунец В.В., в городе Киеве на Лукьяновском воинском кладбище. В дни Афганских дат, мы с ребятами бываем на его могиле.

Я не помню когда, но, кажется в конце 1982 года, Командующий запретил отпускать солдат в отпуска. Участились случаи, когда человек уезжал в отпуск и назад уже не возвращался. Это проделывали не только солдаты, но, к сожалению, и некоторые офицеры и прапорщики. Когда я был на совещании в Кабуле, нам доводили анализ по этим невозвращенцам. Они в Союзе находили себе, не без помощи врачей, а видимо и денег, кучу болезней. Особенно этим страдали переведенные из Московского, Ленинградского и Киевского военных округов. Округа эти, по нашим армейским меркам, были приблатнённые, то есть не каждый мог попасть туда, служить. А тут они загремели в Афган, это, как правило, по замене, так как отслужившие в Афганистане имели право выбора округа и это правильно.

У нас в отряде проблемы с адаптацией не было, очень многие родились и выросли в Средней Азии или прослужили несколько лет в Чирчике. А условия Туркестана мало, чем отличались от условий Афгана. Ну и конечно, опять же отбор и воспитание людей.

Когда поступил такой приказ, я построил отряд и сказал, что если кто-либо из отпускников, опоздает хотя бы на одни сутки, больше в отпуск ни кто не поедет. Не было случая ни одного опоздания. Солдаты приезжали из отпуска, как правило, на день, два раньше срока. Это было связано с тем, что одиночка не мог перейти границу в Термезе, только в составе колонны. А колонны ходили не каждый день и чтобы не опоздать, и не подвести своих товарищей, люди приезжали в Термез пораньше. Так, что надо изучать людей и верить в них.