– Пройдемся железным катком, – Тараки повторил понравившуюся ему фразу.

Кармаль встал. Глаза его налились кровью, искаженное злостью лицо говорило об окончательном разрыве товарищей по партии. Он попрощался и вышел. Когда за возбужденным «парчамистом» закрылась дверь, Пузанов сказал:

– Кармаль – подготовленный дипломат.

Лидер Афганистана расценил эту фразу как «добро» на окончательную победу его фракции. Получив то, что хотел, Тараки дал понять, что встреча закончена и у него больше нет вопросов к представителю СССР.

Утром следующего дня начались аресты. Каждый день тюрьма пополнялась все новыми и новыми «врагами революции», многие из которых немало способствовали ее победе. Все усилия советников КПСС, направленные на преодоление кризиса в НДПА, потерпели фиаско. Вскоре Кармаль получил агриман посла в Чехословакию и спешно покинул Афганистан.

В ночь перед отъездом, встретившись со своими сторонниками, он уверенно говорил о том, что нельзя прекращать борьбу, что он со своей стороны продолжит ее, даже находясь в другой стране. Призывал всех к активной деятельности в условиях жесткой конспирации.

– Это не конец, – сказал он своим товарищам, которые теперь были вынуждены начать подпольную деятельность, – я вернусь с красным флагом в руках. – Это был намек на то, что у него не только есть план возвращения, но и уверенность в поддержке Советского Союза.

© Алексей Плескунов, Татьяна Плескунова, 2014

Меньше четырех месяцев прошло с того момента, как руководитель революционного совета вооруженных сил полковник Абдул Кадыр зачитал по радио обращение к афганскому народу. Гордо звучали его слова: «…Уничтожены последние остатки империалистической тирании, и покончено с деспотизмом…» Через два дня он так же гордо обратился к членам ЦК НДПА со словами:

– Военные взяли власть, теперь я передаю ее Народной Демократической Партии Афганистана.

В первые майские дни полковника Абдул Кадыра назначили министром национальной обороны с присвоением воинского звания генерал-майора, а через три с половиной месяца, обвиненный в заговоре против руководства партии и государства, он был арестован. Вместе с ним по такому же обвинению в застенках оказались не только многие «парчамисты», но и просто те, кто был не согласен с происходящим в стране.

Кремль узнал о событиях в Афганистане со слов посла Пузанова: «Да, меры приняты радикальные. Но молодая республика нуждается в особом режиме. В стране нарастает мощное сопротивление демократическим переменам. Все, что сейчас делают руководители Афганистана, способствует единству партии. Изменение в составе правительства укрепит власть и усилит влияние партии в армии».

Доклад Пузанова успокоил руководство СССР, но ненадолго. Из других источников были получены сведения о непрекращающихся массовых репрессиях, постоянных вооруженных столкновениях и недовольстве граждан нынешней властью.

Хабибу использовал каждый удобный случай, чтобы еще больше приблизиться к Амину. Именно он главная фигура в этой игре – не Тараки, а он. Амин понимал – Кармаль не прекратит свою борьбу. И хотя большой опасности с его стороны он не видел, все равно решил покончить с этим раз и навсегда.

Через своего осведомителя Хабибу узнал, что подготовлена диверсионная группа афганцев, которую направляют в ЧССР для ликвидации Кармаля, он опять воспользовался запасным каналом связи. Группа вернулась, не выполнив задания. Не найдя объект в Чехословакии, руководитель группы предположил, что Кармаля предупредили и он успел спрятаться или покинуть страну.

Амин догадывался, что в его окружении еще остались люди верные или сочувствующие «парчамистам». Но кто? Он провел очередную чистку партии. Все, кого могли подозревать хотя бы в сочувствии, были исключены из членов НДПА, некоторые из них оказались в тюрьме.

А в это время оппозиция продолжала свою подрывную деятельность. Отряды моджахедов свободно перемещались с территории Пакистана в Афганистан и обратно. Караваны перевозили оружие и наркотики. Главы кланов и общин богатели. Простой народ жил как и жил, а когда доведенный до отчаяния брался за оружие, то пополнял собой отряды боевиков.

Саид давно вынашивал план мести. Сегодня состоится свадьба его Фатимы с Саломатом. Он не может этого допустить, он сделает как решил, а потом уйдет в горы. Только большая кровь может смыть его позор. Несмотря на то что его разговор с братом Фатимы был предварительным и не мог считаться окончательной договоренностью, Саид был уверен – Фатиму решили выдать замуж за Саломата только из-за денег. Значит, его невесту продали более богатому соседу, значит, это его позор, значит, он все делает правильно.

Еще накануне Саид пришел к командиру отряда с известием, что завтра под видом свадьбы в доме Фаруха соберутся сторонники «парчамистов». Они готовят свержение законной власти. Саид сказал, что один его друг был приглашен на это собрание, но отказался участвовать. Командир поверил, и вот сейчас отряд направляется к дому Фаруха, чтобы одним разом покончить со всеми.

Группа вооруженных бандитов ворвалась в дом, когда свадьба была в самом разгаре. Понадобилось всего несколько минут, и от двух семей вместе с их родственниками и друзьями осталась только гора трупов. Забрав из дома все, что могло пригодиться, бандиты ушли. Ушел и Саид. Он сделал то, что задумал, но это не принесло ему радости. Он не хотел жить в этом городе. Завтра же он уйдет в горы. Он изменил не только жизнь, но и имя. Теперь у него одна дорога – убивать. Кого и зачем, это уже неважно. За это хорошо платят, и все.

В декабре 1978 года Тараки впервые официально посетил Москву. В дружественной обстановке состоялась его встреча с Брежневым. Афганский лидер рассказал об успехах НДПА, о начале экономического развития страны, свободной от насилия и тирании королевской власти:

– Мы сможем повести наш народ к социализму. Для этого в стране есть все предпосылки, – говорил Тараки, уверенный, что именно эти слова помогут ему убедить Генерального секретаря КПСС удовлетворить просьбы, с которыми он приехал в СССР.

– Советский народ радуется успехам дружественного Афганистана. Но нам также стало известно, что вы продолжаете применять репрессии в армии и государстве. Это недопустимо, – Брежнев старался быть деликатным, но нотки «старшего брата» все равно звучали.

– Все репрессивные меры применяются в рамках закона и только против пособников международного империализма, – Тараки был уверен, что такая формулировка больше всего остального убедит советского руководителя в правильности внутренней политики НДПА.

– Но армия требует другого подхода. Что можно ждать от войск, в которых так часто меняются командиры, особенно если их арестовывают и казнят, обвиняя в измене. Разве могут их коллеги чувствовать уверенность в завтрашнем дне?