Не просто так он это сделал, а потому, что дочери Галатина предсказали, что погибнет Кухулин от своих же копий.

Еще Эрк наказал мужам Ирландии кричать что есть мочи при виде Кухулина, который, подъехав поближе, взялся за меч и копье и после трех громовых ударов равнина Муиртемне была усыпана отдельно головами, руками, ногами, словно морской берег песком, словно небо звездами, словно майская трава росой, словно земля снежинками зимой или листьями осенью. Красной стала равнина после трех ударов Кухулина.

Потом он увидел будто бы ссорящихся мужей, и друид позвал его разнять их.

– Дай мне свое копье, – крикнул друид.

– Клянусь клятвой моего народа, тебе оно не так нужно, как мне сегодня. Мужи Ирландии пошли на меня войной, а я иду против них.

– Я пущу про тебя худую славу, если ты мне откажешь, – пригрозил Кухулину друид.

– Не было еще такого, чтобы я кому-нибудь отказал.

С этими словами Кухулин метнул в него копье и пробил ему голову, убив заодно и мужей, которые стояли за ним.

Кухулин направил коней на ирландских воинов, и расступились они, а тем временем Лугайд, сын Куроя, подобрал копье.

– Кто падет от него, дочери Галатина? – спросил он.

– Король падет.

Лугайд метнул копье в повозку Кухулина и попал в Лаэга, сына Райангабра. Он упал на подушки, и кишки вывалились у него из живота, окрасив все вокруг кровью.

– Горе мне! – вскричал Лаэг. – Я умираю.

Кухулин выдернул копье из живота Лаэга, который еле слышно простился с ним.

И Кухулин сказал:

– Быть мне сегодня и воином и возницей.

Потом он увидел еще двух мужей, как будто бившихся друг с другом, и один из них крикнул, что Кухулин покроет себя позором, если не поможет ему.

– Дай мне свое копье, Кухулин, – попросил друид.

– Клянусь клятвой моего народа, тебе оно не так нужно, как мне сегодня, ибо предстоит мне одному освободить Муиртемне от воинов четырех королевств Ирландии.

– Я пущу о тебе худую славу.

– Не привык я дарить больше одного подарка в день, а за свое имя я уже заплатил.

– Тогда я пущу худую славу об Уладе.

– Еще никто не хулил Улад из-за меня. Пусть мне мало осталось жить, но сегодня не ляжет позор на Улад.

С этими словами он метнул копье в друида и пробил голову ему и еще девяти мужам, которые стояли позади него, а сам отправился дальше, и воины расступались перед ним.

Копье же взял Эрк, сын Каирбре Ниафера.

– Кто падет от него? – спросил он у дочерей Галатина.

– Король падет.

– То же самое вы сказали Лугайду, – напомнил им Эрк.

– Правильно. Лаэг, сын Райангабра, возница Кухулина, король всех ирландских возниц, пал от него.

Эрк метнул копье, и попало оно в Серого из Махи. Кухулин вытащил копье и простился со своим конем. Серый из Махи ушел от него, не сняв упряжи, и вернулся в Глас-линн, серое озеро в Слиав Фуад.

А Кухулин продолжил свой путь между расступавшимися перед ним воинами и увидел еще двух мужей, будто бы бившихся в поединке, и он встал между ними, как делал это прежде. Опять друид потребовал у него копье, и опять Кухулин отказал ему.

– Я пущу о тебе худую славу, – сказал друид.

– Я уже заплатил тому, кто хотел опозорить мое имя, и не могу делать это дважды за один день.

– Я пущу худую славу об Уладе.

– И за это я уже заплатил, – отозвался Кухулин.

– Тогда я пущу худую славу о твоем роде.

– Не быть этому. Никогда не узнают улады, что позор на них пал из-за меня, ведь не вернуться мне больше к ним. Мало осталось мне жить.

С этими словами он метнул копье и пробил голову друиду и многим мужам, которые стояли позади него.

– Не по-доброму творишь ты добро, – воскликнул, падая, друид. В последний раз Кухулин поехал сквозь расступающееся воинство, а копье вытащил Лугайд.

– Кто падет от него, дочери Галатина? – спросил он.

– Король падет.

– Вы уже говорили это Эрку.

– Правильно, – отвечали дочери Галатина. – Пал Серый из Махи, король всех коней в Ирландии.

Тогда Лугайд метнул копье и попал в Кухулина. Сразу понял Кухулин, что настал его смертный час. Упал он на подушки, и вывалились у него из живота кишки, окрасив все вокруг кровью. И его единственный конь Черный Кинглайн покинул своего хозяина, короля героев Ирландии, умиравшего в Муиртемне.

Сказал Кухулин:

– Прежде чем умереть, хотелось бы мне испить воды из вон того озера.

– Иди, если обещаешь вернуться.

– Вернусь, если вы придете за мной. Мало осталось у меня сил.

Он засунул кишки обратно в живот и направился к озеру. Испив воды, он весь вымылся, чтобы встретить смерть как подобает, а потом призвал к себе своих врагов.

Неподалеку он увидел камень-колонну и привязал себя к ней, чтобы не встретить смерть лежа. Враги окружили его, но боялись подойти близко. Не верили они в его смерть.

– Позор вам, – крикнул Эрк, сын Каирбре, – что не можете вы отрубить ему голову, как он отрубил голову моему отцу!

Пришел Серый из Махи защищать Кухулина, пока теплится в нем жизнь и геройский огонь не погас над его головой.

Трижды ирландские воины хотели подойти к Кухулину, и трижды Серый из Махи не подпускал их, убив раз за разом пятьдесят мужей зубами и тридцать копытами. Потом люди говорили: «Пришлось много потрудиться Серому из Махи, когда умирал Кухулин».

Прилетела откуда-то птица и села Кухулину на плечо.

– На эту колонну птицы никогда не садятся, – сказал Эрк.

Тут вышел вперед Лугайд, убрал Кухулину с плеч волосы и отрубил ему голову под громкие крики ирландцев. Меч выпал из руки Кухулина и, падая, отсек правую руку Лугайду. Тогда ирландцы в отместку отрубили Кухулину еще руку. Огонь над головой Кухулина погас, и лицо у него стало белым, как только что выпавший снег.

Ирландцы решили между собой, что если Медб собрала воинство, то ей увозить в Круахан голову Кухулина.

– Нет, – отказалась от этой чести Медб. – Пусть Лугайд берет ее.

Лугайд со своими воинами отправился на юг по направлению к реке Аифе и увез с собой голову и правую руку Кухулина.

В это время выступило против врагов воинство Улада под предводительством Конала. На пути им повстречался окровавленный Серый из Махи. Понял Конал, что умер Кухулин, тогда повернул он Серого из Махи и поехал за телом героя. Кухулин все еще стоял, привязанный к камню-колонне, и Серый из Махи подошел к нему и положил голову ему на грудь.

– Серый из Махи много потрудился, чтобы защитить его, – сказал Конал.

Конал вернулся к своему воинству, по дороге обдумывая, как ему отомстить за смерть Кухулина. Много лет прошло с тех пор, как Конал и Кухулин договорились мстить убийцам того, кто падет первым.

– Если меня убьют первым, – спросил тогда Кухулин, – сколько тебе понадобится времени, чтобы отомстить за меня?

– До вечера того же дня, – обещал Конал, – ты будешь отмщен. А если я погибну первым, сколько тебе понадобится времени?

– Не успеет высохнуть твоя кровь на земле.

И Конал помчался следом за Лугайдом к реке Аифе.

Лугайд уже собирался мыться, но предупредил своего возницу:

– Гляди по сторонам, как бы кто не подошел незамеченным.

Возница исполнил приказ.

– Воин мчится сюда. И, верно, все вороны Ирландии кружат над его головой. А впереди него хлопья снега ложатся на землю.

– Это не друг, – понял Лугайд. – Это Конал на Даб-деарг. А птицы, которых ты видишь, – комья земли из-под копыт коня. Хлопья снега – пена, что падает с его морды. Смотри зорко, не свернет ли он в сторону.

– Он мчится по следам воинства, – сказал возница.

– Пусть едет мимо, – отозвался Лугайд. – Не время мне биться с ним.

Однако Конал заметил Лугайда и не свернул с пути.

– Удача не изменила мне и не спрятала от меня лицо должника, – сказал Конал. – Ты в долгу у меня, и я приехал за долгом. Ты убил Кухулина. И теперь ты заплатишь мне за его смерть.

Они решили биться в Маг Аргетрае, и Конал ранил Лугайда копьем. Потом они бились в Ферта Лугайде.