Победив Турха Труита, Артур возвратился в Гехли Вик, что в Корнвахле, чтобы совершить омовение и отдохнуть от трудов.

Спросил Артур:

– Все ли мы сделали?

И его воины ответили ему:

– Не все. Нам нужно заполучить кровь колдуньи Орти, дочери колдуньи Орвен, из Пен Нант Говида, что в Аду.

Артур отправился на север, где была пещера, в которой жила колдунья.

Гвинн, сын Нита, и Гвитир, сын Грайдаула, посоветовали Артуру послать вперед Какмури и Хагвида, его родича. Едва они вошли в пещеру, как колдунья бросилась на них и схватила Хагвида за волосы, а потом швырнула его на пол у своих ног. Правда, Какмури не растерялся и сам, схватив ее за волосы, потащил вон из пещеры подальше от Хагвида, но колдунья вывернулась и, колотя воинов руками и ногами, выгнала обоих.

Опечалился Артур, увидав своих рыцарей, избитых до полусмерти, и сам хотел пойти в пещеру, но Гвитир и Гвинн сказали ему:

– Негоже тебе сражаться со старой каргой. Пусть пойдут теперь Хирамрай и Хирайдил.

Они пошли, но если участь Хагвида и Какмури была незавидной, то им и вовсе худо пришлось. Господь свидетель, все четверо даже не пошевелились, когда их укладывали на Хламрай, кобылу Артура.

Тут Артур не выдержал и мигом очутился возле входа в пещеру с кинжалом Карнвеннаном в руке. Никто и не заметил, как он поднял руку и разрезал колдунью пополам, а ее кровь Кау собрал в бутыль и унес из Северной Британии.

Потом наступил черед Килхуха, который вместе с Гораем, сыном Кистеннина, и многими другими воинами, мечтавшими отомстить Аспатадену Пенкауру за причиненное им зло, отправился к его двору, не забыв взять с собой драгоценные и волшебные вещи.

Явился к Аспатадену Пенкауру и Кау из Северной Британии, который сначала сбрил ему бороду со щек, потом со щек кожу, а потом и все мясо до самых костей.

– Хорошо ли я побрил тебя? – спросил Килхух.

– Хорошо, – ответил Аспатаден Пенкаур. – Только благодари за это не меня, а Артура, без которого ты не получил бы ее. По своей воле я бы ни за что ее не отдал, потому что, потеряв ее, потеряю вместе с ней свою жизнь.

Горай, сын Кистеннина, схватил его за волосы, вытащил на главную башню и там отрубил ему голову, после чего водрузил ее на кол.

Так Килхух и Горай, сын Кистеннина, завладели замком и всеми богатствами Аспатадена Пенкаура.

В ту же ночь Олвен стала женой Килхуха и была его женой до самой своей смерти.

Воины Артура разбрелись кто куда, но все они рано или поздно возвратились домой.

На этом кончается история о том, как Килхух взял в жены Олвен, дочь Аспатадена Пенкаура.

Мадауку, сыну Маредита, принадлежали все земли Повиса в горах Арвистли – от Порвойда до Гвайна. Но у него был брат Иорверт, сын Маредита, который ни в чем не мог с ним сравниться. Видя, сколь могуществен и почитаем его брат, Иорверт места себе не находил от горя и зависти, поэтому в конце концов он созвал всех своих приближенных и всех названых братьев и стал держать совет, как ему изменить свое положение. Решено было послать несколько человек заручиться поддержкой могучих и искусных воинов.

Тем временем Мадаук предложил Иорверту стать его управителем и иметь коней, оружия и почестей не меньше, чем у него, но Иорверт отказался.

Он отправился в Лойгрию и стал убивать людей, жечь дома и уводить пленных. Тогда Мадаук призвал к себе мужей Повиса, и они решили отправить по сто воинов в каждую из трех частей Повиса, чтобы те помешали Иорверту творить беззакония. Воины разместились в Ахликтуне, в Хрид Вилире и на равнине, что тянется от Абер Кайраука, издавна считавшихся лучшими землями в Повисе. Опасность везде поджидала Иорверта и его родичей, и даже в Нихластун Треване он не мог укрыться от воинов своего брата.

Одного из тех, кто отправился в погоню за Иорвертом, звали Хронабви. Хронабви, Канвриг Врахгох из воинов Маутун и Кадуган Врас из воинов Мойлвре из Канхлайта подошли к дому Хайлина Гоха, сына Кадугана, сына Итона, и увидели закопченные стены и высокий столб дыма над крышей, а внутри повсюду были кучи отбросов и лужи. На скользком полу нелегко было устоять, тем более что в некоторых местах ноги тонули в грязи по колено. Ветки падуба, объеденные коровами, кое-как прикрывали пол. А еще в этом мрачном доме было много пыли и ни одного человека, кроме старой карги, которая возилась с огнем. Едва огонь гас, ей, верно, становилось холодно, и тогда она подбрасывала в него горсть сечки[9], отчего все вокруг сразу заволакивало едким дымом, от которого свербило в носу и было трудно дышать. По другую сторону очага на полу лежала рыжая шкура теленка, предназначенная для гостей.

Воины уселись на ней и спросили у карги, где ее домочадцы, но старуха лишь буркнула в ответ что-то непонятное и опять замолчала. Тем временем в дом вошли краснощекий неотесанный мужлан с кудрявыми волосами и вязанкой хвороста за спиной и бледная худая женщина с сухими ветками в руках. Они кивнули гостям и развели жаркий огонь. Женщина сварила похлебку и подала ее гостям, прибавив к ней ячменный хлеб, сыр, молоко и воду.

Пока все ели, поднялся ветер, полил дождь и началась настоящая буря, поэтому воинам ничего не оставалось, как заночевать под ветхой, но все-таки крышей, тем более что они устали с дороги. Правда, ложе, предназначенное для них, было из пыльной соломы и кишело насекомыми, к тому же из него торчало много острых палок, так как коровы съели всю солому, подложенную в головах и в ногах. Протертый до основы ковер покрывал это убожество, а поверх него женщина постелила дырявую простыню и положила тощие подушки и такое же одеяло.

Спутников Хронабви и на таком неприглядном ложе сморил глубокий сон, а Хронабви, помучившись немного, решил перелечь на рыжую шкуру и вскоре заснул.

Едва сон смежил веки Хронабви, как ему показалось, будто он со своими спутниками пересекает равнину Аргингройг в сторону брода Хрид Гройс через реку Северн. Неожиданно он услыхал странный шум, какого ему еще не приходилось слышать, и, оглянувшись, увидел юношу на гнедом коне, а ноги коня были серой масти. На всаднике было платье из желтого атласа, затканное зеленым шелком. На боку у него, на поясе из оленьей кожи с золотой пряжкой, висел меч с золотой рукоятью в ножнах из дубленой кожи, привезенной из Кордовы. Поверх он повязал шарф из желтого атласа, затканного зеленым шелком, с зеленой бахромой. Зеленой была попона на коне, и плащ на всаднике был зеленым, как иголка на ели, а желтый цвет напоминал цветы ракитника. И такой зловещий вид был у всадника, что страх обуял воинов, и они поскакали прочь от него, а всадник помчался за ними. Когда его конь выдыхал воздух, Хронабви и его спутников словно ветер уносил вперед, а когда конь вдыхал воздух, они оказывались совсем близко к коню, чуть ли не у самых его ноздрей. Тогда они взмолились о пощаде.

– Не бойтесь, – сказал всадник, – я не причиню вам зла.

– Вождь, если ты так добр, то скажи, кто ты и откуда, – попросил Хронабви.

– Зачем мне скрывать? Я Итаук, сын Манио. Но меня знают не по имени, а по прозвищу.

– Как же тебя зовут?

– Я скажу тебе. Итаук Корт Придайн.

– Почему тебя так зовут, вождь? – спросил Хронабви.

– Я скажу тебе. Во время сражения при Камлане я был одним из гонцов Артура, которых он посылал к своему племяннику Медрауду. Безрассудство и страсть к сражениям одолевали меня, и это я разжег пожар ненависти между Артуром и Медраудом, когда император Артур послал меня к Медрауду, чтобы я урезонил его и убедил не идти войной на названого отца и родного дядю, дабы не погибли зазря сыны королей и других почтенных мужей острова Британия. Артур наставлял меня светлыми речами, а я потчевал Медрауда самыми черными, какие только приходили мне в голову. За это меня прозвали Итаук Корт Придайн. Из-за меня бились воины при Камлане. За три ночи до конца сражения я бежал в Хлех Лас, что в Северной Британии, и там принял наказание. Только через семь лет мне было даровано прощение.