Вот над чем размышлял Юрген в то время, как остальные проводили весьма приятный вечер.

А потом, когда спектакль закончился, Доротея и Юрген вышли на террасу на восточном крыле Бельгарда к незабываемому миру лунного света. Они сели на резную каменную скамью у балюстрады с видом на дорогу. Юноша с девушкой задумчиво всматривались в уходившую вдаль дорогу, в светлые долины и верхушки деревьев. Так они тут и сидели, что хорошо помнил Юрген, когда Матушка Середа впервые использовала эту среду.

— Желанье Сердца Моего, — говорит Юрген, — мне грустно этим вечером. Я думаю о том, что сотворит с нами жизнь и в какие ничтожества превратят нас с тобой года.

— Возлюбленный мой, — говорит она, — разве мы не знаем превосходно, что именно произойдет? — И Доротея начала рассказывать обо всех тех великолепных поступках, которые совершит Юрген, и о счастливой жизни, которая станет для них совместной.

— Это жутко, — сказал он, — мы уже никогда не будем столь прекрасны, как сейчас. У нас есть великолепие, для которого у мира нет применения. Оно пропадет. А такая потеря несправедлива.

— Но вскоре ты достигнешь небывалых высот, — возразила она и с любовью предсказала все виды рыцарских подвигов, которые, как помнил Юрген, когда — то ему тоже казались очень правдоподобными. Теперь же у него появилось ясное осознание способностей юноши, о котором он думал так хорошо.

— Нет, Желанье Сердца. Нет, я буду совершенно другим.

— …и думать о том, как горда я буду тобой! «Но я всегда это знала», — буду говорить я всем весьма снисходительно…

— Нет, Желанье Сердца. Потому что ты вообще не будешь обо мне думать.

— О, милый. А может, ты действительно считаешь, что меня когда — либо будет волновать кто — то, кроме тебя?

Тут Юрген рассмеялся. Ибо по пустынной террасе в поисках госпожи Доротеи шел гетман Михаил, и Юрген знал заранее, что это мужчина, которому через два месяца, считая с этого вечера, Доротея отдаст любовь и всю свою красоту и с которым она разделит губительные годы, что ждут впереди.

Но девушка этого не знала и слегка пожала плечиками.

— Я обещала танцевать с ним, так что придется выполнять обещание. Но этот старик — сплошное наказание.

Гетману Михаилу шло к тридцати, а для Доротеи и Юргена это был возраст, граничащий с дряхлостью.

— Клянусь небом, — сказал Юрген, — где бы ни танцевал гетман Михаил следующий танец, здесь этого не произойдет.

Юрген решил, что он должен сделать.

И тут их учтиво поприветствовал гетман Михаил.

— Боюсь, я должен украсть у вас эту прекрасную даму, господин Юрген, — говорит он.

Юрген помнил, что много лет тому назад, были сказаны именно эти слова, а Юрген промямлил вежливые сожаления и посторонился, когда гетман Михаил увел Доротею танцевать. И этот танец стал началом сближения гетмана Михаила и Доротеи.

— Гетман, — говорит Юрген, — тяжелая утрата, которой вы пугаете, весьма удачно обойдет меня, поскольку так получилось, что следующий танец — мой.

— Мы можем лишь оставить решение за дамой, — говорит, смеясь, гетман Михаил.

— Но не я, — говорит Юрген. — Я слишком хорошо знаю, что из этого выйдет, и не намерен предоставлять свою судьбу кому бы то ни было.

— Ваше поведение, господин Юрген, несколько странно, — замечает гетман Михаил.

— Но я покажу вам кое — что еще более странное. Посмотрите: может показаться, что здесь, на этой террасе, нас трое. Однако, могу вас уверить, четверо.

— Разгадайте загадку, милый юноша, и дело с концом.

— Кроме нас троих, гетман, здесь присутствует богиня, у которой крапчатое одеяние и черные крылья. Она не может похвастаться храмами, и нигде священники не взывают к ней, потому что она — единственное божество, которое не могут тронуть молитвы или задобрить жертвоприношения. Я намекаю, сударь, на старшую дочь Ночи и Эреба.

— Я так понимаю, вы говорите о смерти.

— Вы быстро схватываете суть, гетман. Но, боюсь, недостаточно быстро, чтобы предсказать прихоти богини. В самом деле, кто бы мог предвидеть, что этой неумолимой даме придется так по душе ваше общество?

— О, мой юный забияка, — отвечает гетман Михаил, — совершенно верно, что мы с ней знакомы. Я даже могу похвастаться тем, что отослал пару отважных воинов прислуживать ей в подземном царстве. Теперь же, насколько я угадываю смысл ваших слов, вы надеетесь, что я уменьшу долг, отправив ей какого — то молокососа.

— Мое мнение, гетман, заключается в том, что, поскольку эта темная богиня вот — вот покинет нас, ей нельзя, из обычной любезности, позволить уйти отсюда без сопровождающего. Поэтому предлагаю тотчас же решить, кто станет ее спутником.

Тут гетман Михаил вынул шпагу:

— Вы сумасшедший. Но вы сделали предложение, на которое я еще ни разу не отвечал отказом.

— Гетман, — воскликнул Юрген с искренней благодарностью и в восхищении, — я не питаю по отношению к вам никакой злобы. Но вы должны умереть сегодня вечером для того, чтобы моя душа не погибла на много лет раньше моего тела.

С этими словами он тоже выхватил шпагу. И они стали драться. Юрген был весьма признанным фехтовальщиком, но с самого начала обнаружил в гетмане Михаиле настоящего мастера. Юрген на это не рассчитывал и был раздражен. Если гетман Михаил продырявит Юргена, будущее, несомненно, изменится, но не совсем так, как задумал Юрген. Это непредвиденное осложнение казалось нелепым, и Юргена начало сердить подозрение, что он сам может быть убит. Между тем его невозмутимый высокий соперник, казалось, лишь играет с Юргеном, и Юрген был вынужден постоянно отступать к балюстраде. А вскоре шпага Юргена, сверкнув над балюстрадой, вылетела из его руки прямо на проезжую дорогу.

— Теперь, господин Юрген, — говорит гетман Михаил, — вашему вздору положен конец. Что ж, не стоит стоять, как изваяние. Я не собираюсь вас убивать. Зачем, черт возьми, мне это делать? Из — за такого поступка лишь возникнут дурные отношения с вашими родителями. И, кроме того, бесконечно приятнее танцевать с этой дамой, что я сперва и собирался сделать. — И он весело обернулся к госпоже Доротее.

Но Юрген нашел такой исход событий невыносимым. Этот человек сильнее его, он относится к людям того склада, которые доблестно получают и пользуются всеми наградами на свете, а простые поэты могут лишь с уважением восхищаться ими. Все надо начинать сначала: гетман Михаил, по его собственному выражению, поступает так, как он сперва и собирался, а Юрген отброшен в сторону звериной силой этого человека. Этот человек уведет Доротею и оставит Юргену ту жизнь, о которой Юрген вспоминал с отвращением. Это несправедливо.

Поэтому Юрген выхватил кинжал и глубоко всадил его в незащищенную спину гетмана Михаила. Три раза юный Юрген пронзил дюжего воина точно под левое ребро. Даже в ярости Юрген помнил, что надо бить в левый бок.

Все произошло очень быстро. Руки гетмана Михаила дернулись вверх, и в лунном свете его пальцы растопырились, а потом сжались в кулак. Он издал забавные булькающие звуки. Затем его колени подогнулись, и он повалился назад. Голова упала Юргену на плечо, по — братски покоясь там какой — то миг, а когда Юрген отскочил из — за этого мерзкого прикосновения, тело гетмана Михаила рухнуло вниз. Теперь он лежал мертвый у ног своего убийцы, глядя вверх. У него был жуткий вид, но он был мертв.

— Что с тобой станет? — прошептала Доротея через какое — то время. — О, Юрген, это подлый поступок. То, что ты сделал, постыдно! Что с тобой станет, мой дорогой?

— Я приму свою долю, — говорит Юрген, — без хныканья и добьюсь справедливости. Я несомненно добьюсь справедливости. — Затем Юрген поднял лицо к ясным небесам: — Этот человек был сильнее меня и хотел того же, чего и я. Поэтому я нашел единственное решение, которое наверняка поможет добиться того, что мне нужно. Я требую справедливости у небесной власти, которая дала ему силу, а мне слабость, и дала каждому из нас его желания. То, что я сделал, я сделал. Теперь судите меня.