— Масмар побеждает. Его границы расширяются. Скоро войны прекратятся. — Потер вспухшее лицо. — Осталась последняя линия фронта, последний враг.

«Испытывает ли он страх передо мной?»

— Хорошо. — Отвернул голову и уставился в окно. — Откуда ты?

«И с юга и с севера».

— Из Масмара.

— Возвращаешься домой?

— В каком-то смысле да.

— У тебя никогда не будет дома. — Голос его не изменился, но заставил Криспа прищуриться.

«Прорицание или же очередное мудрое наставление?»

— Ты и сам это знаешь, верно? — спросил колдун. — Проклятым дома не сыскать.

В гостиную забежала полосатая кошка, за ней еще одна. Они медленно прошагали, осматривая то Криспа, то Мэба, и улеглись рядом с печкой.

«Увидел».

— Сможешь помочь? — с незримой надеждой спросил Крисп.

«А вдруг…»

Повисла пауза, долгая и утомляющая. Колдун не двинулся с места, даже не видно было, что он вообще дышал. Огромная груда мяса сидела на крошечном стуле, ссутулившись, словно круглый валун. Толстые пальцы обхватили древко посоха.

— Нет.

«Как и те двое, взявшие плату, раскидывая обещания и наполняя надеждой. Торг нарушен — смерть коснулась их в виде стали в моих руках».

— Вашим силам оно не подвластно. — Позволил себе легкую наглость.

— Поскольку не колдовством содеяно, — завершил мысль Мэб и повернулся к гостю. — Три дня, — напомнил он.

«Дыханием», — завершил мысль Крисп.

Наконец-то разговор окончился. Его половину занимало молчание колдуна между каждым ответом или новым вопросом.

Дождь барабанил успокаивающе, как и треск поленьев в печи. Чернущие от сажи стены, завешанные скелетами животных, сухими листьями, вениками и прочим барахлом действовали иначе. Зерно тревоги они посадили, как и сам хозяин дома. Но и терять нечего. Криспа неожиданно обдала волна гордыни и сила темных воспоминаний. Он вновь вспомнил убитых за последние дни людей, прикинул, сколько пало от его рук раньше и, словно щитом, укрывшись свершенными поступками от постепенно нарастающего страха перед обитателем этого дома, побрел в выделенную ему комнату.

Если в гостиной пахло дымом, то здесь пылью и сыростью. Радовало отсутствие запаха мочи и дерьма, к которым Крисп успел попривыкнуть в дороге. От него самого воняло не лучше. Комната представляла собой небольшую коморку, в которой стояла кровать у окошка и тумба напротив. Их подпирали с двух сторон стены. Даже раскинуть руки в стороны не получится — слишком тесно. Не расстилая одеяло, Крисп упал на кровать.

Шум. Это единственное, что он услышал. Различить звуки точно не удавалось. Крисп поднялся, по привычке проскользнув ладонью по пустым креплениям ножей. Ухватился за меч — безмолвный соратник на месте.

У двери шумело сильнее. Скрипнув ею, Крисп вышел из комнаты. Несколько широких дубовых досок, скрепленных ветками и имитировавшими дверь гостиной, были приоткрыты. Через щель проглядывались тени, пляшущие и извивающиеся.

В дела Мэба лезть не хотелось. Крисп подумал вернуться обратно.

По спине пробежал холодок. Сглотнув, нащупал рукоять меча.

Любопытство сцепилось с осторожностью в беспощадной схватке. Мало ли что могла эта гора там творить. Нарушать процессию — себе же рыть могилу, если принимать на веру кабацкие россказни. Немногие верили в деяния колдунов, в их реальную мощь. О них ходит молва как о прорицателях, сказителях судеб, но никак не о великих чудотворцах. Крисп помнил об этом. Те двое, что умерли от его меча, не показали своих сил, только животный крик и кровавое хлюпанье.

Вердон подошел поближе. Слегка коснулся шершавого дерева — сухие и потрескавшиеся доски. Перед тем, как заглянуть, решил осмотреть коридор. На всякий случай. И не зря. В тот же миг Крисп вздрогнул, отшагнул назад, споткнулся и упал. Он отползал, с пола сдирая щепки каблуками сапог. Лицо его побелело, а глаза стали напоминать две черные точки.

В дальнем углу коридора стояла женщина. Бледная кожа, серые волосы, напоминающие седину столетней старухи. Правда, старухой она не была. Молодое лицо, впалые щеки, большие глаза. На худом теле свисало оборванное платье. Под ним проглядывались босые ноги, окутанные тиной.

— Ты так рад меня видеть? — спросила она тем же отвратным голом, каким удавалось вселить толику ужаса.

— Сгинь! — прошипел Крисп, вытаскивая клинок из ножен.

— Когда-то ты был ласков ко мне.

— Оставь меня в покое! — прорычал он, отползая все дальше.

Женщина шла по направлению к Криспу. Тот уже достал меч и выставил клинок перед собой. На худом вытянутом лице появилась улыбка. Не та, которая когда-то любовала глаз, а другая, холодная и полная ненависти. Женщина остановилась напротив двери в гостиную и резко вошла в нее.

Крисп, тяжело дыша, стер пот со лба. Оперевшись на меч, встал. Здравый смысл говорил ему бежать, как можно скорее, а переросший в гнев страх приказывал покончить раз и навсегда с призраком прошлого. Один взмах меча — и свободен.

Пол поскрипывал. Прислонившись к стене, Крисп медленно подошел к дверному проему. Он глубоко вздохнул и нырнул внутрь. Весь гнев моментально улетучился. Встав как вкопанный, Крисп недоумевающе смотрел.

Вокруг горели свечи. Одна на тумбе, другие из-под черепов животных, расставленных на полу в своеобразных железных светильниках, другие на печи, несколько на подоконнике. На столе, за которым Крисп совершал торг с Мэбом, лежала на спине женщина, полностью обнаженная. Рядом, на полу около стола сидели еще две в длинных белых ночнушках. Кайма их одеяний являла собой набор странных символов из черных нитей. Напротив стоял Мэб, прямо у ног той, что лежала на столе. Он уперся в черное дерево кулаками, провел ладонью по груди женщины, сжал, а после скользнул пальцами по ее животу.

Все четверо резко оглянулись на заплутавшего гостя. Не известно откуда, но Крисп знал, что колдун улыбается, хоть его лицо до сих пор скрывала тень капюшона.

Амбал начал тихо хохотать.

— Присоединяйся, — сказал он.

Женщины у Криспа давно не было, поэтому сие предложение выглядело весьма заманчивым. Он сделал неуверенный шаг вперед и остановился. Вспомнив извечного спутника своих кошмаров, зашедшего сюда мгновение назад, нечто встрепыхнуло Криспа.

Комната начала слегка плыть. Из-за спины Мэба вышла белая женщина. Худое лицо улыбалось. Ее будто никто не замечал. Крисп снова взглянул на колдуна, потом на сидящих рядом девиц. Их очертания исказились, расплылись, явив истинный облик. Старые, морщинистые и прыщавые, покрытые бородавками старухи потянулись к нему руками, скалясь сгнившими остатками зубов и призывая взять их немедленно. Мэб хохотал, потрясывая свисавшей с капюшона травой. Крисп отпрянул, выбежал из гостиной, ринулся к выходу из дома.

На улице стояла ночь. Холодная и звездная. Трава под ногами чавкала. Вердон не хотел оборачиваться. И решился лишь спустя несколько минут безостановочного бега. Колдунской халупы сзади не оказалось. Пустошь полянки среди леса..

— Только смерть разлучит нас, — донесся женский голос.

Тусклый свет проникал в окошко. Пыль медленно парила в воздухе. Открыв глаза, первым, что Крисп ощутил — это отвратное послевкусие во рту. После напомнила о себе растекающаяся по лицу боль.

«Опять она… Черт…»

Встать давалось с трудом. Каждый мускул, каждая часть тела ныла и стучала — настоящие мучение. Живот крутило, а рот наполнился солоноватой слюной. Хотелось вырвать содержимое желудка. Сглотнув и замерев, живот отпустило. Крисп поднялся с кровати. Голову будто правили молотком на наковальне, ноги превратились в продолговатые мешки ваты: не слушались. Бегло прокрутив события прошлого дня у себя в сознании, он пришел к выводу, что не пил.

Утром дом не казался таким пугающе темным, хотя стены посветлели едва ли на тон. Не найдя горшка, Крисп направился с полуприкрытыми глазами на улицу.

Небольшой туман окутывал основания деревьев. В воздухе пахло так, как пахнет после долгого ливня — свежестью. Белесая пелена с неба не спадала, серость окутывала все вокруг, придавая окружающему пейзажу особый, слегка таинственный вид. Скорее, вид вечности и нерушимости, неприкосновенности и безмятежности. Отсутствие ветра играло ключевую роль в создании подобной картины. Нарушало романтическое спокойствие непристойное, но естественное журчание.