Издалека раздался грохот. Рон отошел еще дальше от стены. Через несколько мгновений грохот повторился. Оглядевшись, мальчишка смог вдалеке различить дымку у стены. В следующий миг что-то черное мелькнуло рядом с ней. Вскоре снова раздался грохот.

— Та самая осада, — тихо произнесла Диана, неожиданно появившаяся рядом с Роном.

— Но… кто?

Снова вдалеке мелькнул снаряд.

— Лучше не узнавать.

Грохот.

— Уходим на север. Вдоль стены. Подальше от этого, — продолжила Диана.

Как только Рональд оторвал взгляд от все больше разрастающейся пыли, он почувствовал дрожь под ногами и скрежет каменных плит. На том месте, где мальчишка буквально минуту назад разглядывал необычные письмена, появился просвет. Щель. Стена раздвигалась. Все нутро говорило о том, что пора бежать. Однако Призрак замер на месте.

Из врат выбежали люди в плоских и круглых широких шляпах. Одетые в зеленые туники. Когда те приблизились достаточно близко, Рон разглядел и черные, слегка поржавевшие латы. Луки давно нацелились на мальчишку и его спутницу. Одни воины окружили их, другие побежали к лесу. Вскоре из-за стены показались еще солдаты.

— Кто вы? — спросил один с черной заостренной бородкой.

Тщательно скрываемый акцент Рональд различить смог.

Стоящий рядом воин что-то громко проворчал на незнакомом языке.

— Он хочет вас прикончить. — Кивнул чернобородый в сторону ворчуна. — Не ответите — смерть.

— Мы беженцы, — сказала Диана. — Бежим от войны.

Солдат не ответил. Махнул рукой. Четверо быстро приблизились к путникам. Схватили за руки. Рон инстинктивно попытался вырваться, за что получил кулаком в живот. Знакомое по темнице Города-шести-стен чувство. Воспоминания о тех днях давно не всплывали в памяти мальчишки, до сего момента.

Их протащили через врата. Мельком Рон заметил, как оставшиеся воины скрылись в лесной чащи. Как только он оказался за стеной, лицо его побледнело. На него надвигалась бесчисленная армия: пешие воины, конница, баллисты и катапульты. Столько людей сразу он в жизнь не видел.

К стенам пристроены деревянные лестницы. Опирались те на столбы. К одному из них и привязали Рональда. Диану рядом.

Появилось замешательство. Местные, как определил их Рон, командиры принялись обсуждать незваных гостей. Видно, что чиянийцы планировали молниеносный налет, зайдя к врагу в тыл. Увидеть двух раненых оборванцев они никак не ожидали.

— Хорошо, что сразу не зарубили, — произнес вслух Рон.

— Это не значит, что не зарубят позже, — добавила Диана.

Вопрос с оказавшимися не в то время, не в том месте решили быстро. Совещавшиеся одновременно покосились в сторону пленников. Один из них позже развернулся, замахал рукой, что-то крикнул остановившимся колоннам всадников и сам взобрался на коня. Двое других направились к пленникам.

Одного Рон узнал: тот самый солдат с острой гладкой бородкой. Второй разоделся в сверкающую позолоченную броню, если и вовсе не в золотую.

— Генерал, — тихо произнесла Диана.

— Оделся как король, — заметил Рон.

— Он распознает меня. — Мальчишка впервые услышал в словах ведьмы беспокойство.

— Как? — шепотом спросил он.

— Жизнью.

— Наткнулись за стеной? — обратился к солдату генерал.

На удивление, тот оказался значительно моложе простого вояки. Не будь этого разукрашенного и богатого шмотья, Рон дал бы ему не больше двадцати зим. Неестественно гладкая кожа и черные раскосые глаза.

— Именно так, — подтвердил солдат. — Беженцы. Не похожи на Масмарцев.

— На глаз не определишь. Нападение Масмара — ошибка. За нее будут платить все, кто за стеной.

Генерал обнажил меч. Золотая рукоять разукрашена драгоценными камнями. Клинок водной гладью отражал облака.

Рон сглотнул и в надежде глянул на Диану. Ждать очередного чуда оставалось недолго. Он увидел, как все вокруг начало искажаться.

Что-то теплое брызнуло в лицо.

Голова ведьмы упала в траву. Все ее тело обагрилось кровью.

Рон закричал.

В груди кольнуло.

Помутнело в глазах. Он едва разглядел торчащий из груди окровавленный клинок. Мальчишка всмотрелся в безразлично наблюдающего генерала. Осел и повис. Подступала тьма со всех сторон. В голубых мертвых глазах он увидел облака.

— Больше всего меня убивает вот что: представь, что ты, к примеру, знатный граф или князь. Ходишь весь такой в шелках и прочих… Как их там? Салфетках! Вот. Не ткань, а салфетки. Тыкнешь пальцем — дырка. Ну что, представил?

— Ну.

— И едешь себе куда хочешь. Давай, к примеру, на важные переговоры по случаю брака твоего бездарного жирного сынишки.

— Ну и?

— И здесь выходит старик тебе на встречу. Дряхлый весь, борода по яйца. И говорит тебе, мол помрешь тогда-то и там-то. А ты весь такой разряженный, брыля от золота пухнут, а пузу подставкой служит сундук с каменьями. Рядом твои верные рыцари. Ты в карете. Что бы ты сделал, услышав такое?

— Будь я таким засранцем, пухнувшим от богатства, я бы… выслушал, а если бы не понравилось, то прирезал.

— Так оно и произошло.

— С кем?

— Не перебивай. История-то такова была, вот и не дает покоя. На чем я остановился? Не надо говорить, я вспомнил. В общем, так князь и поступил — выслушал старика, но не убил. Оттолкнули его головорезы в латах, тот и в грязь повалился. Предрек, короче, он судьбу недолгую господину. Помрет в этот же день в сортире.

— И?

— Помер. Точно так, как старый сказал.

— И к чему история?

— Так я и говорю же. Убивает меня сам факт того, что кто-то может взять и сказать, как ты подохнешь. А если тебе сказал чудак, что помрешь завтра, а ты тут и хвать нож и режешь горло себе. Тогда что это?

— На то он и чудак. Соврал.

— И не отличишь же, зараза. Скажет раз один, да не послушаешь, и все, помер, считай. Или послушаешь гада, так сам себя в могилу и сведешь.

За холмом проглядывались пики гор над горизонтом.

— Ах, до Старого Масмара почти дошли, — заулыбался Бурб.

— Еще идти и идти, — возразил Гонген. — Эта та самая деревушка?

— Да, конечно.

Около дюжины двухэтажных домов будто мешались друг другу. Слишком тесно расположились. Вокруг них торчали из земли мшистые колонны, остатки древнего города, как сообщил Бурб. Названия его он не помнил.

Встретили спокойно. Гонген уже был готов к невеселому приему. Однако если присмотреться, то все встает на свои места — почти все дома представляют собой гостиницы. Так же есть две таверны. А одно здание, издалека выглядевшее самым большим, оказалось конюшней.

Деревушка жила: всюду ходили полупьяные солдаты, куча торговцев обосновала небольшой рынок вдоль главной дороги, из окон доносились песни и ругань.

Гонген ехал верхом за телегой Бурба. Иначе не уместиться в эти узкие улочки. Лошадей привязали, дали пару медяков и пошли в таверну. Гаван остался следить за товаром. По его словам он не любит много людей, хотя если начать с ним долго говорить, то начинает травить байки длинною в жизнь.

— И все же, как казнили того Пари? — спросил Бурб.

— Казнили, но не его. — Открыл дверь в таверну.

Шум ударил в уши, а лицо обдало теплом очага.

— Как не того? А кого же?

— Мне-то откуда знать?

У стойки трактирщик пива налил заранее. Улыбался и покручивал ус.

— За счет заведения? — спросил Гонген.

— Нет. — Улыбка спала с лица хозяина.

Денег все же Бурб отсыпал, хоть и был скрягой, и предпочитал расплачиваться деньгами Гонгена, объясняя это тем, что не его идея, к примеру, пить вторую кружку пива.

— Эй! — крикнул кто-то. — Рыцарь Алой Гарды?

Гонген сперва глянул на вышитый знак на плече, а после повернулся.

Худой и грязный солдат махал ему рукой.

— Выпей с нами!

Рядом сидящий обнял его за шею и уткнул в стол, вручив кружку в руки. Худой словно обо всем забыл и принялся петь вместе с товарищами.

— Ваш орден находится за Старым Масмаром, так? На западе или севернее более? — спросил Бурб, залив шелковистую бороду пивом.