— Ты же в карантине? — удивился Володя и чуть не пролил пиво мимо тары.

— Я попрощаться.

— Ну, тогда совсем другое дело, — сказал он и потянулся за новым стаканом.

— Ей нельзя! — в один голос воскликнули Миша с Аленой.

— Когда? — грустно спросил Володя, словно речь шла о моей кончине.

— В течение следующей недели.

— В секапульку, — уточнил он, — или на Диск?

— Боюсь, что в «секапульку», — ответила я, не совсем понимая, о чем идет речь.

— Ну, тады… главным делом, чтобы не мимо кассы. — Володя поставил трехлитровик и взялся двумя пальцами за сальный рыбий хвост. — Мы с тобой!

— Не нагнетай, — сказала Алена. — На ней и так лица нет. Пойдем-ка, прогуляемся… — она вывела меня из гаража и отмахнулась от Миши, который поднялся нас сопровождать. — У нас чисто женский разговор! — заявила она твердо.

Молча, мы дошли до угла гаражного ряда, молча свернули за угол и у проходной также молча столкнулись с Адамом Славабогувичем. Адам развел руками, в каждой из которых было по сумке с пивом, но тоже ничего не сказал, потому что Алена не удостоила его взглядом. Это означало лишь то, что Адама Славабогувича Беспупочного в природе не существует. А вещь, которая в природе не существует, не должна себя проявлять бестолковыми расспросами.

Алена вывела меня на пустырь, мы присели у овражка, по которому тек ручей с бензиновыми разводами, а по берегам валялись использованные фильтры, железки и прочий мусор, из которого мы выбрали для сидения дырявую покрышку.

— Будь осторожней там, — сказала она. — Вега, конечно, тебе внушит, что главное не победа, а участие, но в Хартии все не так просто.

— Что ты имеешь в виду?

— Публику, — объяснила она. — Шеф считает, что «циркачей» можно заставить на нас работать. Бред собачий. Он так мечтал об этом в последние годы, что поддался самовнушению и теперь постарается убедить тебя. Так вот, запомни, хартиане никогда ни на кого работать не станут. Ни за плату, ни за интерес. Не на тех нарвались.

— Ты тоже считаешь это бесполезной затеей?

— Я не знаю, какую из этой затеи можно извлечь пользу. То, что творится в цирках… Я затрудняюсь найти аналог. Психологией социума это объяснить невозможно. Их тянет туда какая-то энергетическая субстанция, понятная только им, и от этого они слегка не в себе. Может быть, это разновидность коллективного сумасшествия. С такой публики толку не будет.

— Нам ведь нужен просто доступ к информации…

— Просто? — удивилась Алена. — Это совсем непросто. Эта задача посложнее тех, что мы решаем здесь, взламывая компьютерные базы НАСА. Даже если хартиане тебя примут, не надейся на помощь. Выброси из головы эти гуманитарные установки. Оставь землянам их выморочную этику. Там, если хочешь что-нибудь получить, найди сама и вырви с мясом, пока это не сделал кто-то другой.

— Алена, я ведь не еду туда воевать.

— То-то и беда, — сказала Алена. — Война — нормальное состояние для того, кто хочет достичь цели.

— Я еду решать логическую задачу.

— Для этого не обязательно ехать. Философ должен видеть мир внутри себя и знать ответ раньше, чем возникнет вопрос. Скажи, например, о чем тебе говорит форма цирковых кратеров?

— Сначала мне показалось, что там метеориты падали в одну точку. — Алена улыбнулась. — Сейчас не знаю. Может быть, особый вулканический процесс? Если кратеры имеют естественное происхождение, я не знаю…

— Что-то я не воткнулся, — услышали мы за спиной Мишин голос. — Какие могут быть тайны от братьев по разуму?

— Куда ты намерен воткнуться? — сердито спросила Алена.

Миша присел на противоположный край канавы.

— Девчонки, хватит секретничать, пошли пиво пить…

— Полюбуйся, — указала на него Алена, — генератор идей. Мужская психология: все проблемы решаются посредством пития.

— А глубина решения, — добавил Миша, — зависит от глубины емкости, посредством которой…

Алена не позволила ему закончить:

— Ты в цирках выступал, чертов бездельник?

— Допустим, нет.

— Так я и знала. Вега его бережет от стрессов.

— Что, надо выступить?

— Надо решить задачу: могут ли метеориты падать в одну воронку?

— Смотря, кто в ней сидит. А вообще-то могут.

— Быстро объясняй, почему…

— По техногенным причинам.

— Это нас не интересует. Объясняй только естественные…

— Иногда случается геомагнитный эффект коридора.

— По какой причине он случается? — Алена сосредоточилась взглядом на Мише, словно проложила хрупкий мост через каньон.

— По техногенной, — улыбнулся Миша.

— Издеваешься!!! — «мост» чуть не рухнул в пропасть.

— Если ты имеешь в виду Хартию, то я не знаю, — признался он. — Если хочешь мое личное мнение — там что-то под грунтом. Надо смотреть планету в системных разрезах.

— В диком-то космосе? — удивилась Алена. — Если о ней что-то и появится в архивах, то мы до этого светлого часа не доживем. Вега разнюхал это место случайно. С тех пор — как с цепи сорвался. Вряд ли его подпустили бы к насиженной Хартии. Его счастье, что тамошние циркачи пока не разобрались на «свой» и «чужой». На планетах такого типа со временем формируется динамичная ментальная среда, — объясняла она Мише, словно это он, а не я отправлялся в командировку. — Поле, которое позволяет им держать между собой контакт на расстоянии. Они прут туда со всех концов Вселенной. Почему? — Миша задумался, на сей раз, серьезно. — Давай, голубчик, напряги свой «компьютер». — Алена обернулась ко мне. — Пройдет еще двадцать лет, и Вегу выставят оттуда пинком под зад. За это время ему любой ценой нужно внедрить туда своего информала. Если это ты — когда-нибудь и тебя начнет тянуть к циркам. Эта тяга посильнее наркотика. Чем раньше ты поймешь, как именно Хартия манипулирует психикой, тем проще тебе будет жить с этим.

— Там планетарные ритмы, которые соответствуют биоритмам хартиан? — предположила я.

— Само собой, разумеется, — согласилась Алена. — Из-за этого не стоило ломать голову. Вопрос, что за ритмы? Какова их природа? Ты представляешь, какой радиус воздействия они должны иметь, чтобы собрать туда отродье со всего космоса! Извини, пожалуйста, — она опустила ладонь на мое колено. — Они меня однажды уничтожили. Я была уверенна, что справлюсь с любой аудиторией. Я всегда чувствую, что и как надо сказать, чтобы удержать внимание. Но эти… Полный рок-н-ролл! Я сначала решила, что они идиоты. Что они бузины нанюхались, обкурились, обкололись, не знаю… Они произносят набор русских слов, не понимая смысла. Так, словно это у меня с головой непорядок, а не у них. Еще чуть-чуть и я бы взбесилась, потому что вообще соображать перестала. Шеф сказал, что ты не теряла сознание на арене. Это хорошо. И если тебе когда-нибудь удастся понять принцип их взаимоотношений, можешь считать себя профессионалом космической разведки.

— Как надо вести себя там? — спросил я.

— Понятия не имею, — призналась Алена. — Как можно меньше говорить и думать, для твоего же здоровья. Контролировать себя каждую секунду. А главное — не прозевать транспорт. Если застрянешь в Хартии на год, точно сойдешь с ума. Ну, что? — обратилась она к Мише. — Задумчивый наш… Совсем «подвис»?

— Я не аналитик. Я практик, — признался Миша. — Надо смотреть планетарный разрез, потом думать.

— Надо, — согласилась Алена. — Это надо было сделать до того, как закидывать туда Юстина. Теперь все! Мы в мечтах!

Миша закурил и попытался поджечь спичкой бензиновую лужицу.

— Как тебе Юстин? — спросила меня Алена. — Симпатичный малый, правда? Вега депортировал его десять лет назад.

— Как депортировал?

— Так, — она пожала плечами. — Пожалел дурака. Нашел ему рабочее место, где в округе на миллиарды парсек нет ничего крепче кваса. — Они с Мишей засмеялись, словно были свидетелями тех давних событий.

— И много народу Вега депортировал?

Миша с Аленой смеяться перестали.

— Случалось, — сказала Алена, и мы помолчали, словно почтили память жертв депортации.