Миша уставился на экран. Дети возвращались, датчики работали, расчетное время прибытия уже присутствовало в соответствующей графе.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Да ну тебя, — отмахнулся Миша. — Скажешь тоже… стерли…

Ходовой модуль «Марсиона», он же «ходок» выглядел как малая сигирийская «тарелка». К его днищу крепились грузовые и исследовательские модули, а двигатель был размещен в окружности «юбки», что давало возможность накрывать защитным полем целый состав. Внутри было одно пилотское место, второй член экипажа предусмотрен не был, но разместиться мог стоя, согнувшись над панелью управления, из которой торчал один знакомый объект — гашетка, позаимствованная у истребителя. Миша откинул спинку кресла, получилось что-то вроде скамьи, на которую можно было сесть вдвоем как на спину лошади.

— Я пойду один, — объявил Сириус, когда увидел, что Миша надевает скафандр.

— Мы пойдем вдвоем, — уточнила я.

— Вдвоем, — согласился Миша, но скафандр надевать продолжил.

— Нет, Михаил Борисович, — воспротивился Сириус. — Случись что, я не хочу за вас отвечать.

— Хочешь отвечать за Финча или Макаку?

— Миша, ты не понял? Я пойду, — пришлось повторить мне.

— Этого не хватало!

— Я все-таки контактер. Речь идет о высадке на планету.

— Очень приятно, а я — технический консультант, а там — планета с чистой ментосферой. С кем мы будем контачить?

— Не твоя проблема. Сиди и консультируй.

— Нет, это мне нравится! — возмутился Миша. — Мало того, что я пускаю в машину Сира, да еще с женщиной. Шампанского с музыкой вам в дорогу не дать?

— Мы только встанем на грунт, осмотримся, возьмем пробы…

— Заберите ее от меня, — попросил Миша, потому что я мешала ему пристегнуть шлем. — Имо, объясни мамочке…

— Имо, объясни ему, — попросила я.

— Пусть идет, — сказал Имо.

Миша застыл с открытым креплением на шее.

— Что я слышу? — удивился он. — Мать ему больше не нужна! У него на Флио есть запасная!

— Дай сюда костюм, — сказала я. — Слышал, что решил командир? Нам еще не хватало инфаркта в космосе.

— Я здоров как буйвол! — заверил нас Миша, но скафандр отдал, а через некоторое время стал объяснять технику пилотажа. — Запомни главное, твоя задача ничего не лапать на панели, — сказал он. — Движок резвый, сильно за рычаг не тяни. Отожмешь до упора — уйдешь за поле гравитации. Берешься за него аккуратно, одной рукой и… как в самолете.

— Дай-ка я вспомню, как в самолете…

— Смотри и вникай, — продолжил он. — Наклоняешь крыло вперед — машина пошла вперед, отводишь вбок… я тебе схему нарисую. Главное, ничего лишнего не трогать. Это ты будь добра, усвой!

— Больно надо.

— Одной рукой держишь рычаг, другую положила в карман. Опустилась, зафиксировалась над грунтом, отключила защиту корпуса, вывалила батьку Сира и включила защиту на две трети корпуса. Поняла? На две трети вверх, иначе его зацепишь.

— Поняла.

— И обратно: отключила поле, втащила батюшку и сразу защиту на весь контур. Ясно? Начнется самодеятельность, включу автопилот. Нечего улыбаться. Попробуй только один раз меня не послушать или вырубить связь — все! С той минуты космос тебе будет только сниться. Вместо Костолевского. Уразумела? Одно лишнее движение и больше никогда в жизни не выйдешь за борт!

— Да, поняла я, поняла!

— Теперь встань сюда, к креслу, надави эту кнопочку и потяни за пипочку…

Сидение медленно погрузилось в пол и загерметизировалось в переходном отсеке.

— Сможешь повторить?

— Даже Булочка сможет.

— В том, что сможет Булочка, я не сомневаюсь, — злился Миша. — Я спросил, сможешь ли ты? И обратно в том же порядке: давишь на кнопочку, тянешь за пипочку, пока кресло не зафиксируется.

Сириус вытерпел аналогичный инструктаж с предостережением: не выпускать меня на поверхность грунта. Почему Миша пожалел для меня грунт, он объяснить отказался. Мы закрылись в кабине, мятая сигаретная пачка, брошенная на панели, напомнила дом… Здесь все напоминало о Земле, даже система катапульты казалась родной, вероятно, тоже краденой с самолета; и запах в кабине сохранился необыкновенно земной.

— Выбери камень повыше, — напутствовал Миша Сириуса, — и напиши: «Здесь были Ирка и Серега». Обязательно напиши. Или, еще лучше, забей флажок.

— О чем задумался? — спросила я Сира, когда цилиндр вывел нас из багажника и отпустил в полет.

— О жизни, — грустно ответил он.

«Марсион» взял курс к белой планете. Включился двигатель. Корабль пришельцев свернулся в точку и растворился в космосе.

— Интересно узнать, что именно ты думаешь о жизни?

— Кто-то забивается в угол и ждет, когда она пронесется мимо. Кто-то плывет по течению. Я думал, что достиг своего предела, но за ним начинается новая река. Еще один порог и она опять понесет.

— Что ты придумал?

— Словно само провидение послало нам планету первозданной чистоты. Таким был мир до сотворения разума. Стоит приложить усилие, и на ней смогут жить люди. Тебе не кажется странным, что именно мы нашли ее? Одну жемчужину, среди россыпи камней.

— Это будет чрезвычайно сложно устроить.

— Сложно — не значит невозможно.

— Не думаю, Сириус. У планеты может найтись хозяин. В любом случае, это не наша собственность. Едва ли сигирийцы захотят ее возделывать для нужд землян.

— Зачем им знать?

— Ты определенно что-то задумал.

— Вега решил избавить от меня Галактику. Не так ли?

— Не так.

— Так. Ты лучше всех знаешь это. Именно так. Лучшего шанса не будет. К тому же теперь не он, а я могу диктовать условия.

— Интересно, какие?

— Однажды узнаешь. Настанет время, и узнают все…

— Эй, на «Марсионе»! — вмешался Миша. — Сейчас разверну!

— Все нормально, Миша. Сириус пошутил, — ответила я, хоть и не была в том уверена.

Похоже, он действительно готовился к чему-то серьезному: не читал нам проповедей, не спорил с Мишей, не пытался приобщить к своей вере юное поколение секториан. И вообще, был больше прежнего замкнут и погружен в себя. Как бы мне стало спокойно, если бы Миша отказал нам в посадке на грунт. Если бы Миша включил автопилот с программой возвращения на борт. Идея разделить с Сириусом миссию первопроходца перестала мне казаться удачной. «Надо было Имке идти, — рассуждала я. — На него речи Сириуса не действуют так, как на меня. Кто знает, на что согласится авантюристка с многолетним стажем космических приключений? Почему бы, в самом деле, не поработать над полным анализом этого космического тела и не представить в Сигирию переселенческий проект?»

Гравитационное поле поймало машину и показало расстояние до поверхности грунта. Панель заработала сама, я лишь выполнила задачу ей не мешать. В защитной оболочке увяз камешек и сгорел. Другой, побольше, отскочил как мяч от теннисной ракетки. «Марсион» нырнул в облака, включился противотуманный экран. Сириус закрыл глаза, а я взялась за маневровый рычаг, единственный дозволенный мне элемент управления.

— Зачем? — спросил Миша. — Угол оптимальный, траектория чистая. Нафиг дергать машину?

— Она показывает последний километр высоты.

— Ну и что?

— Я хотела приготовиться к посадке.

— Видишь что-нибудь внизу?

— Ничего.

— Тогда не мешай машине. И вообще, выброси из головы, что ты умнее моей техники.

— Я глупее мясорубки.

— Это верно, — согласился Миша и успокоился.

Поверхность показалась на последней стадии торможения, когда «Марсион» почти висел, выбирая точку посадки. Камни торчали вверх гладкими боками, в трещинах сочилась вода, воздух был влажным, как в тропиках. Машина зафиксировалась в полутора метах над самым плоским камнем, выпустила амортизационное поле и замерла, словно оцепенела. И мы с Сириусом оцепенели. Что делать дальше — в момент вылетело из головы. В наушнике приглушенным фоном шел разговор между Джоном и Мишей, не имеющий отношения к торжеству момента.

— Але, первопроходцы! — вспомнили о нас на борту. — Пригрунтовались? Ну, и… Кто будет давить на кнопочку и тянуть за пипочку?