— Который? — спросила Ева. В ее голосе не было беспокойства; он звучал уверенно, а Клэр это сейчас необходимо.
— Гостиница, — ответила Клэр.
— С жуткой горгульей? Круто. Иди первой, бесстрашный лидер. Я тебя прикрою.
Ева может иногда казаться хрупкой, но она не такая; Морганвилль ломал людей или давал им силу, которую не сломить. Ева была из твердой стали, и зная, что она под рукой, Клэр чувствовала себя спокойной, целенаправленной и готовой.
Она поправила — лунный свет? — и повела через все еще открытую дверь, по коридору с лепниной к тихой, пыльной стойке регистрации. Ключ тринадцатого номера все так же отсутствовал. Она подумала, что Мирнин до сих пор там. Могут возникнуть проблемы, подумала она и пошла за стойку пошарить в ящиках. Осторожно, конечно; она помнила о блестящей черной вдове, которую обнаружил наверху Мирнин. В ящиках были десятки мертвых насекомых, но под ссохшимся старым тараканом она нашла связку ключей.
Хозяйский набор ключей от номеров.
— Так, — сказала Ева соответствующим месту тихим голосом, — насколько будет страшно?
— Ну, как ты относишься к исчезающим номерам с запертыми внутри вампирами?
— Когда ты так выражаешься, это спорный вопрос, — ответила Ева. — Ладно. Давай сделаем это. Оливер сказал, я свободна утром, но уже почти десять. Если я не вернусь в полдень, прольется кровь. Буквально.
Клэр кивнула и пошла вверх по лестнице. Она вспомнила, как бежала по ней, но это снова казалось крайне неразумным, потому что ступеньки были очень хрупкими от сухой гнили и просто старые. Ни одна не проломилась, но громко скрипели как в хоррор-фильмах.
Лестничная площадка осталась такой же, как когда она уходила… тихая, неприступная и мрачная. Клэр завернула в коридор и включила специальный лунный фонарик. Он отбрасывал на обои жуткое голубоватое свечение, и обои словно… поползли. В шоке она подумала, что застала врасплох насекомых, но нет, двигались только обои.
Это место было определенно не тем, чем казалось.
— Будь рядом, — сказала она Еве. Ева тоже уставилась на сползающие обои.
— Не проблема, сестричка, — ответила Ева. — Я планирую быть так близко, что мы могли бы пожениться. Серьезно, в этом городе когда-нибудь прекратится весь этот ужас?
Клэр не ответила, потому что честно не знала. Она сосредоточилась на медленном направлении света над дверью в одиннадцатую комнату. Она выглядела пыльной и нормальной. Обои ползли как муравьи между этой дверью и следующей, но опять же, двенадцатый номер выглядел нормальным.
Обои не только ползли; они пульсировали, вздымались и давили, и когда она направила свет в центр, появилась дверь. Она возникла из обоев сначала тонкой линией, а потом расширилась, словно всплыла из черной воды. Закрытая дверь с номером тринадцать из тусклой меди.
Клэр протянула руку и коснулась ее. Холодное окрашенное дерево. Она провела пальцами по горизонтали к обоям. Разные текстуры.
В качестве эксперимента она положила руку на дверь, нажала ладонью и выключила холодный синий свет. Мгновенно текстура изменилась от краски и дерева к хрупкому, пыльному ощущению обоев.
Ева издала несчастный звук, когда сомкнулась темнота. Клэр включила свет, и там была дверь, невозможная, но настоящая.
Она возилась с ключами, пробуя один за другим, и, наконец, один повернулся в старом, ржавом замке.
Дверь распахнулась
— Клэр, — сказала Ева. — Ты не можешь пойти туда. Если войдешь, ты не сможешь держать свет на двери, а это значит…
— Это значит, что она запечатается позади меня, — ответила Клэр. — Да, поняла. Так…
— Так что вызываюсь я, — сказала Ева. Она встала рядом с Клэр и сглотнула; в руке ружье. Не достаточно, чтобы остановить большинство вампиров, но достаточно, чтобы замедлить их и заставить подумать дважды. С точки зрения вампирского населения Морганвилля дробовик был эквивалентом шокера — нелетально, пока он не направлен им в лицо. — Я иду первой, ладно?
— Ты не можешь, — сказала Клэр. — Встань передо мной.
Ева встала, и в секунду, когда она загородила свет, дверной проем просто… исчез в форме тела Евы. Независимо от того, куда она двигалась, если она перекрывала искусственный лунный свет, вся комната исчезала.
— Ну, фигово, — сказала она. — Итак, как насчет того, чтобы просто остаться здесь и мило попросить Мирнина выйти? Ау, чокнутый парень? Кто-нибудь?
Нет ответа. Ничего. Клэр судорожно сглотнула и сказала:
— Положи руку мне на шею, Ева.
— Эээ… ладно?
Клэр шагнула ближе и взяла источник света в левую руку. Правая обернулась вокруг Евиной талии.
— Мы должны двигаться вместе, — сказала она. — Не отпускай.
— Ладно, — пообещала Ева. — Сначала левая нога?
Они шагнули вместе, аккуратно проходя через дверной проем. Не глядя, Клэр знала, что он закрылся позади них. Она повернула Еву влево, чтобы прорезать светом тьму, и чисто по счастливой случайности ей удалось посветить прямо в окно.
Лился солнечный свет, яркий и веселый… и на секунду он освещал всю комнату. Шкаф, обе дверцы закрыты. Ларчик и старомодную миску и кувшин.
Кровать.
И Мирнина, лежащего на ней, тихого как смерть.
Это был лишь проблеск, потому что как только солнечный свет залил комнату, свет Клэр перестал функционировать вообще — или точнее он просто стал совершенно бесполезным. Она быстро отвела луч в сторону ноги, подальше от окна, и погрузила их в темноту настолько густую, что, казалось, она обернулась вокруг них, как черный хлопок.
Ева пискнула в знак протеста.
Клэр осторожно снова приподняла синий луч на кровать. На Мирнина. Вместе, она и Ева, пошли к нему. Он не ранен, просто неподвижен. Его руки были сложены на груди над тем, что было похоже на то устройство, что он извлек из шкафа прошлой ночью. Его глаза были открыты. Клэр рискнула ткнуть в него пальцем. Нет реакции.
— Это нехорошо, — сказала Ева. — Что теперь?
— Вынести его, думаю, — ответила Клэр. — Но тебе придется опустить дробовик.
— Мне не нравится этот план.
— А есть другой?
— Не особо. Ладно. Подожди. — Ева наклонилась вперед и вытащила круглое устройство из рук Мирнина. Она засунула его в жилет, который носила, где он стал большой, неудобной выпуклостью. Потом она прислонила дробовик к стене и схватила Мирнина за одну руку и потянула. Он скользил как труп, вялый и пустой, и это видеть было ужасно. Ева продолжала тянуть, пока Мирнин не стукнулся с кровати на пол, а затем она схватила заднюю часть его рубашки. — Так. Что теперь?
— Мы возвращаемся к двери и не сводим с него глаз, — сказала Клэр.
Этот план длился один шаг, а затем они обе остановились из-за звука, которого не должно было быть… скрип открывшейся позади них двери гардероба… только что стоявшего слева от них.
И медленный шорох.
— Клэр? — прошептала Ева. Ее голос дрожал. — Может, хочешь посветить.
Что-то подсказало Клэр, что что бы не вышло из этого шкафа, она не хочет этого видеть. У нее было сильное чувство, что причина состояния Мирнина была связана с этим. Поэтому вместо того чтобы повернуть и смотреть прямо, она взяла фонарь, повернула его и направила за их спины, где она думала, должна быть дверь номера.
— Шагай назад, — сказала она Еве. — Быстрее. Один, два, три… — Они двигались неловко, но быстро, волоча Мирнина, и рука Клэр врезалась в деревянную дверную коробку. — Поднажми!
Ева вытолкнула ее, и как-то они обе были за дверным проемом. Мирнин, вдруг подумала Клэр и повернула свет на дверь, чтобы она была открыта для него.
Его ноги лежали прямо на границе, когда она увидела существо в гардеробе.
Это был вампир. Древний, костлявый, болезненно белый с безумными глазами и в отрепье.
И он смотрел на них.
На свободу.
Клэр не думала; она рванулась вперед, схватила дверную ручку и захлопнула дверь за мгновение до того, как шевельнулся вампир. Ключи все еще болтались в замке, и она их вытащила, а потом выключила свет.
