Ох, это был мой сигнал, сопровождаемый не очень легким ударом по руке.

Я протянул руку, скользнул картой, и засветились кнопки. Прозвучал веселый звук, и красный баннер проинформировал, что нужно сделать выбор. Я нажал кнопку — первая отрицательная моя любимая — и наблюдал, как банка съехала в миниатюрном элеваторе вниз, где она была вытолкнута, чтобы я мог ее взять.

Я взял банку и был немного удивлен, что она теплая, теплая как кожа Евы. Ну, конечно, она теплая; надписи на автомате гласили, что температура контролируется, но это просто означало, что поддерживается температура крови, а не кока-колы. Да. Это странно, но в каком-то смысле заманчиво.

Все по-прежнему смотрели на меня с почти одинаковыми выражениями отвращения и неприязни. Некоторые из них выглядели старше меня, некоторые даже моложе, но всем было по несколько веков, в то время как я совершенно новый… первый за последние десятилетия.

Следовательно, морская свинка — но главным образом потому, что я вырос в современную эпоху, с карт-ридерами, интернетом и едой из автоматов. Я доверял всем этим штукам, по крайней мере в теории.

А они их ненавидели.

Я нерешительно покатал баночку в своей руке в течение нескольких секунд, глядя на броский рисунок — вампирские клыки красиво обрамлены группой крови.

— Как думаешь, как им все сошло с рук, раз они сделали это? — спросил я Еву. — В смысле, разве никто не подумает, что это немного странно?

Она закатила глаза.

— Серьезно, Майкл, ты не заметил? Там, — то есть везде кроме Морганвилля, — это просто большая шутка. Может быть, они подумали, что это для фильма или сериала или новый энергетический напиток. Но они не думают об этом, как мы.

Я знал это, хотя как и Ева родился и вырос в Морганвилле. Мы оба выезжали из города один раз в нашей жизни, и мы сделали это вместе. Тем не менее, было действительно трудно понять, что для остального мира наши самые большие проблемы были просто… россказнями.

Учитывая Морганвилль, полный таинственности и опасности, выбраться отсюда — это не как в парк сходить. Хотя я хотел бы пойти на действительно большой концерт. Это было бы здорово.

Я все еще вращал банку, тянул время. Ева схватила ее, открыла и передала обратно.

— Пей до дна, — сказала она. — Ой, да ладно, просто попробуй.

Я многим ей обязан, потому что черный чокер на ее шее скрывал заживающие следы от укуса. Укусы вампира быстро закрываются и, как правило, без рубцов, но неловкий трехдневный период она будет носить шарфы и высокие воротники.

Это типичная Ева, она также надела тесную черную футболку с надписью черным на черном в готическом стиле "хорошие девушки не станут, а удивительные девушки — да".

Она увидела, что я смотрю на нее, и наши глаза встретились. Ее очень темные, почти черные, хотя если вы подойдете ближе и посмотрите, то сможете увидеть коричневые, золотые и зеленые крапинки. И я любил приближаться к ней, ее тепло, ее смех, гладкие горячие участки ее кожи…

Она подмигнула. В такие моменты как этот она знает, о чем я думаю, но как она однажды сказала мне, самодовольно, не сложно догадаться, о чем думает большинство парней.

Я улыбнулся в ответ и увидел, как расширились ее зрачки. Ей нравится, когда я улыбаюсь. Мне нравится, когда ей это нравится.

Даже не думая об этом, я поднес банку к губам и сделал большой глоток.

Неплохо. Я мог чувствовать алюминий, но кровь на вкус свежая, с горчинкой, наверно из-за консервантов. После того, как я начал пить, инстинкты взяли верх, и я почувствовал, как выдвинулись клыки. Это немного похоже, словно выскакивают суставы. Я глотал и глотал, и вдруг банка стала легкой и пустой, а я пошатнулся. Я обычно не пью столько крови за один раз, я не пьянчужка.

Я сдавил банку в мяч — вампирской силой — и бросил его через всю комнату в мусорное ведро, как в баскетболе. Он плавно опустился в узкую корзину.

— Выпендрежник, — сказала Ева.

Я чувствовал себя прекрасно. Серьезно, прекрасно. Мои клыки все еще выдвинуты, и когда я улыбнулся, они были видны, блестящие и очень острые.

Улыбка Евы немного дрогнула.

— Правда. Хватит выпендриваться.

Я закрыл глаза, получил контроль и почувствовал, как клыки медленно вернулись в десны.

— Лучше, — сказала она, беря меня за руку. — Теперь, когда ты полон плазмы, мы можем идти?

— Ага, — ответил я, и когда мы сделали два шага в сторону двери, я вернулся, достал из кармана карту и снова провел ею через ридер. Ева уставилась, моргая в замешательстве. Я выбрал еще первую отрицательную ("Эта кровь для вас!") и сунул теплую банку в карман куртки. — На потом, — сказал я.

— Хорошо, — Ева звучала сомнительно, но не брала это в голову. Она повернулась к толпе вампиров, смотрящих на нас. — Следующий?

Никто не торопится проводить своей картой, хотя один или двое размышляли об этом. Один парень нахмурился и сказал:

— Что бы ни случилось с органической едой, — и пошел к стойке, чтобы взять пакет со свежей кровью.

Что ж, я сделал то, что хотела от меня Амелия, так что если это не сработало, она не может винить в этом меня.

Но я чувствую себя прекрасно. Удивительно, консервированная была лучше, чем в пакетах. Почти лучше, чем когда Ева дала мне попробовать прямо из-под крана, если можно так сказать.

Я чувствовал, как они наблюдают за нами. Ева и я не были самой популярной парой в городе… люди и вампиры не сходятся. Мы были хищником и жертвой, и были довольно строгие границы. В кругах вампиров на меня смотрели, как на жалкого или извращенца. Я мог себе представить, каково на стороне Евы. В Морганвилле не много подражателей вампиров — большинство недоБаффи.

Наши отношения не простые, но они настоящие, и я буду держаться за них, пока могу.

— Что хочешь поделать? — спросила Ева, когда мы вышли в прохладное морганвилльское начало вечера.

— Гулять, — сказал я. — Для начала.

Я позволил ей выбрать, что будет после, и она мне так улыбнулась, что я понял, будет не сложно угадать.

Позже мне пришло в голову, что я чувствовал беспокойство, и становилось все хуже.

Мы бродили по Площади Основателя, которая является территорией вампиров; Ева могла приходить и уходить отсюда с или без меня, потому что у нее есть значок Основателя, а это высшая степень неприкасаемости, которую может получить человек с точки зрения охоты — по крайней мере вампирами, которые следуют правилам. Но было приятно гулять с ней. Ночью Морганвилль волшебный — яркие облака звезд на черном как смоль небе над головой, прохладный ветерок, по крайней мере в этой части города, все ведут себя наилучшим образом.

Вампиры любят гулять и бегать в одиночестве по темным тропам. Нас постоянно кто-нибудь обгоняет. Многие кивают. Некоторые останавливаются поздороваться. Некоторые — самые прогрессивные — даже здороваются с Евой, словно она для них настоящая личность.

У меня был порыв побегать, но Ева не сможет держать темп даже в практичных сапогах. Подавить это желание потребовало всю мою сосредоточенность, так что пока она говорила, я делал вид, что слушаю. Она рассказывала какую-то историю про Шейна и Клэр; оба наших человеческих соседа опять попали в неприятности, но на этот раз это было незначительно и смехотворно. Я был рад. Сейчас я не был готов спасать кого-то.

Впереди я увидел приближающуюся к нам пару. Женщина — несомненно Основатель Морганвилля, Амелия; только Амелия может так одеваться. Она была одета в белый жакет и юбку, и высокие каблуки. Если бы она стояла на месте, она бы выглядела как мраморная статуя, ее кожа лишь на несколько оттенков отличалась от одежды, ее волосы были того же цвета. Красивая, но ледяная и мрачная.

Прогуливающимся рядом с ней, заложив руки за спину, был Оливер. Он выглядел гораздо старше ее, но я не думаю, что он старше; она умерла молодой, он умер в конце среднего возраста, но они оба были очень старыми. Его длинные седые волосы собраны, он одет в черную кожаную куртку и темные брюки. Он хмурился, но эй, он всегда такой.