Я потягивала напиток, когда поняла, что Глориана смотрела на дверь, через которую вышел Майкл. Она, наконец, наклонилась и клюнула Оливера в обе щеки в европейском прощании, взяла свою чашку с 3 группой и пошла… за Майклом.

Мне это не понравилось.

Совсем.

***

Час дня приближался очень медленно, я проверяла часы в кафе, на телефоне и свои, просто чтобы быть уверенной. Когда стрелка, наконец, доползла до 12:45, я сняла фартук и прощебетала Оливеру:

— Обед!

— Ты разве не должна отработать опоздание? — спросил он, не отвлекаясь от кассы и считая наличку.

— Да, я останусь позже.

— Лучше бы ты работала во время обеда.

— Извини, рабство вышло из моды, — сказала я и повесила фартук на старую вешалку в конце прилавка. — Должна бежать.

Он хмыкнул и махнул рукой. Я достала мою сумочку из шкафчика и выбежала.

До дома недалеко, но было неожиданно холодно; дождевые облака росли, темные и зловещие, поднялся ветер. Он нес песок и траву через дорогу, шуршал листьями на деревьях и вообще делал прогулку менее забавной, чем обычно. Я была счастлива оказаться на Лот Стрит и увидеть свой большой блестящий черный катафалк, припаркованный у обочины. Автомобиль Смерти. Холла.

Я не могла ждать и понеслась по дорожке, ступенькам, по крыльцу, открыла дверь и бросила свои вещи на столик; ключи Майкла были уже там, в блюдце. Моё сердцебиение стало еще быстрее.

— Вечеринка начинается! — крикнула я и пошла по узкому коридору к гостиной.

По дороге туда я прошла салон, в котором была мебель словно в музее; мы никогда не сидели там. Но на этот раз я обнаружила там людей, когда проходила мимо. Я остановилась, вернулась и обнаружила, что Майкл сидел в большом красном бархатном кресле.

Глориана сидела на диване, ее чашка на мраморном журнальном столике. Она положила ногу на ногу, и казалось, ей очень удобно.

В моем доме.

С моим парнем.

— Майкл? — спросила я. Он встал, выглядя виноватым и нервничающим, что было для него в новинку. — Что происходит?

— Эээ… Это Глориана.

— Я знаю, кто она. Я сказала тебе.

— Ева, — сказала Глориана теплым, сладким и полным извинений голосом. — Я только хотела встретиться с Майклом, новым дитя Амелии. Я любопытное существо, я знаю. Я ничего под этим не подразумеваю.

— Ева, остынь, — произнес Майкл. — Она пришла поздороваться.

— Вижу, — мой голос звучал плоским и злым, даже для моих ушей. — Это здорово. Теперь она может попрощаться.

— Я не хотела обидеть. Я пойду, — Глориана встала и протянула Майклу руку, костяшками вверх. — Была рада познакомиться с тобой, Майкл Гласс.

Он взял ее за руку и выглядел немного смущенным тем, что делать, потом очень формально поднял ее к губам и поцеловал костяшки пальцев. Не поцеловал поцеловал, больше касание губ, но от этого я все равно чувствовала головокружение и боль внутри.

— Добро пожаловать в Морганвилль, — сказал он. — Надеюсь, еще увидимся.

— О, уверена, увидимся, — засмеялась Глориана. — В конце концов, вывеска говорит, вы никогда не захотите уехать, не правда ли? Мне уже многое нравится в Морганвилле. — Она перевела свои зеленые глаза на меня. — Ева. Спасибо за твое гостеприимство.

— Да. Не забудь забрать свою кровь.

Майкл бросил на меня взгляд. Я ответила тем же. В то время как мы играли в гляделки, Глориана взяла стаканчик и направилась к двери. Майкл прошел мимо меня, чтобы открыть ее для нее и протянул ей большое черное пальто и шляпу, помогая надеть.

— Вход в подземку через квартал, — сказал он. — Ищи знак. Можешь вернуть пальто и шляпу позже.

— Спасибо, — ответила она и закуталась в солнцезащитную одежду. Она выглядела наряженной бродяжкой. — Ты так добр, Майкл. — Она произнесла имя по-французски, как Мишел. — Я отблагодарю в ближайшее время.

Он смотрел ей вслед. Я смотрела, как он смотрел ей вслед, а потом закрыл дверь, запер ее и, не глядя на меня, сказал:

— Насколько ты зла?

Не говоря ни слова, я повернулась и пошла по коридору на кухню и налила себе стакан воды. Я не хотела пить, но в горле была жгучая боль, и, кроме того, мне нужно было занять мои дрожащие руки.

Я слышала, как открылась дверь, и зашел Майкл.

— Серьезно, — сказал он. — Ева, я просто был дружелюбным. Она только что приехала в город.

— О, так целовать руки — это просто дружелюбие? Не видела, чтобы ты так делал Оливеру.

— Многие из старых вампирских женщин ожидают этого. Они не пожимают друг другу руки, Ева.

— Ну, они должны перенести свои немертвые задницы в двадцать первый век, потому что целование рук ушло вместе с гильотиной, не так ли? И тогда ты будешь делать то, что ожидают, так?

Майкл покачал головой и прислонился к стойке.

— Это не похоже на то.

— Не похоже на что?

— Что я хочу затащить ее в постель, как ты думаешь, Ева.

Я не могла поверить, что он взял и сказал это вслух, даже если я думала об этом. Хотя не такими учтивыми словами.

— Тогда на что это похоже?

— Что я… любознательный. Слушай, она дружелюбна, а не как другие. Я могу расспросить ее о том, как быть… — На его щеках было больше цвета, чем обычно; близко к тому, как краснеют вампиры. — Как быть тем, что я есть.

— Расспросить о чем? — потребовала я.

Майкл встретился со мной взглядом.

— Как то, как я потеряю контроль и раню близкого мне человека. Такого рода вещи. Особенно, когда я голоден, и мы вместе.

Ох. Это больно во всех смыслах; это личное, и это не было только личным для него. Я та, кто провел черту, та, кто сказал, что никогда, никогда не позволю ему укусить меня, тем более так. И это не то, о чем мы говорили, не всегда. Особенно не с третьей стороной, которую можно назвать Сексуальный Адский Котенок.

— И ты подумал, что было бы хорошо обсудить это с вампом, с которым ты знаком тридцать секунд.

— Мы говорили в течение часа, Ева. Я не начинал сразу с этого.

Я сглотнула.

— Ты целовал ее?

— Ева!

— Так что?

— Господи, конечно, нет!

— А хотел?

Майкл смотрел на меня в течение нескольких фатальных секунд, а затем сказал:

— Она производит такой эффект на парней, так что да, я предполагаю, что я думал об этом. Но я этого не делал.

Это не заставляет меня чувствовать себя лучше. Глориана вернется. По крайней мере, она вернет шляпу и пальто, и если я не буду здесь, он снова окажется с ней и… все может случиться. Не то чтобы я не доверяю Майклу, я доверяю, правда доверяю, но… она не просто случайная цыпочка. Она не остановилась, просто чтобы пообщаться; Глориана охотится.

Она преследовала моего парня.

— Только через мой труп, — пробормотала я. Майкл выглядел испуганным. — Извини. Разговариваю сама с собой.

Он вздохнул, выпрямился и встал передо мной. Он взял из моей руки стакан воды и бережно поставил его на стол, потом наклонился и поцеловал меня, сладко, горячо и крепко. Он поместил руки по обе стороны от меня, и блин, белый огонь почти уничтожил все, что у меня было в голове, в том числе хитрую, милую улыбку Глорианы или как Майкл смотрел ей вслед, когда она ушла.

Он мой. Мой.

Его руки покинули стол и погладили мои волосы, прошлись по шее, легли на плечи. Мой топ был весьма эластичный, чтобы скользить по моим рукам под нажатием его ладоней, и я вздрогнула, когда холодный воздух коснулся моей кожи.

Майкл взял меня на руки, словно я была пушинкой, и в течение долгой секунды он смотрел вниз на мое лицо. Его выражение лица заставило меня перехватить дыхание.

— Ты знаешь, я люблю тебя, — сказал он. — Ты же знаешь это?

— Да, — ответила я. — Но я также знаю, это может измениться.

— Никогда, — ответил он и снова поцеловал меня. — Никогда.

И на некоторое время, когда он отнес меня наверх, в свою комнату, я верила, что это будет правдой.

Всегда.

Даже когда я почувствовала клубок разочарования в нем, когда его зубы задели мою шею и он не укусил.